Неправда

– Ой, да ладно тебе подкалывать...
– Махнул рукой на него Мишка.

– Медиком явно будет Ольга. У нее руки самые...
– Лешка замялся, подбирая слово.

– Ласковые - засмеялась Анька.
– Что стесняешься?

– Чур, я сапером!
– поднял руку Мишка.
– У меня, знаете какая чувствительность хорошая? Давайте, вы с Олькой "мышонка" спрячете в купе, или нет, лучше в вагоне подвесите, а я его найду со второй попытки! Мы пока покурить с Лешкой сходим!

"Мышонком" - в просторечии - в кружке называли сгусток энергии, который обычно передавали из рук в руки для развития сензитивности начинающие экстрасенсы.

– Со второй, как же...
– фыркнул Леха.
– У сапера право только на одну ошибку!

– Нет, на две!
– заупрямился Мишка.
– У меня дед сапером воевал. Первая ошибка, когда он профессию выбирает!

– Серьезно? Так ты уже сейчас ее совершаешь!
– улыбнулась Оля.

– Еще как серьезно... Все равно больше не кому!
– вздохнул Мишка.

– Ну и все значит. Осталось радиста выбрать.
– Оля с Мишкой серьезно посмотрели на Аню и Алексея. Причем, все понимали, что дело не в радисте.

С одной стороны, Леха понимал, что Анька все-таки опытнее в этих делах. Вон и "зеркало" догадалась повесить на купе. С другой стороны на девчонку такую ношу взвешивать... Сейчас шутки шутками, а придет момент и от решения Командира будут зависеть их жизни.

– Давайте-ка так.
– Он помолчал немного и продолжил.
– Мы все зависим друг от друга. Решения будем принимать сообща. Пока тихо. Если бой или что такое... Всем слушать меня и без споров. Во время пожара думать вредно. Прыгать надо. А связь... Ну Анька будет держать. Согласны?

Вместо ответа Мишка положил на стол два пальца. А за ним тоже, почти одновременно, сделали и девчонки.

– Значит, согласны.
– И, тяжко вздохнув, Лешка тоже бросил пальцы на стол. Прям три мушкетера. То есть два.

– Почему два?
– удивленно поднял брови Мишка.

– Два мушкетера и две мушкетерки.
– улыбнулся Лешка.- Н вот вам и первый приказ. Всем спать. Завтра подъем в пять утра. В шесть выходим и нас встречают.

– Слышь, Командир, может, споешь нам пару колыбельных?
– и Мишка кивнул на гитару.

– Можно и спеть...
– Лешка с удовольствием взял с верхней полки отдыхавшую там гитару и...

Ну что и? Ну и запел. И начал, с той самой лауреатской колыбельной, которая так не нравилась судьям...

Из дырявых облаков легкой лодочкой

Месяц вышел посмотреть на весну.

Вот заря свернулась рыжею кошечкой -

Осторожно, не ступи на тишину!

Спит собака за забором в будке,

Снится ей большой лохматый пес.

Спит забор настороженно и чутко,

Ему сниться как тополем он рос.

Спят набухшие почки деревьев

У них еще вся жизнь впереди...

Спят дрова в поленнице за елью

И бормочут во сне: "Не уходи!"

Спит троллейбус шевеля усами,

Как огромный старый добрый жук.

Ему сниться как провода убрали -

Он стал свободен и улетел на юг

Легкой дымкой деревья закутаны...

Чуть прозрачен нейлоновый туман...

Нырнул месяц в облако уютное...

Заворчал во сне океан...

А потом полились обычные туристские песни: непременную "Как тесен мир плацкартного купе" Гейнца и Данилова, и обязательную "Спят ежата, спят мышата" Суханова, и вечную "Голову" Ланцберга, и неизбежную, но известную только в Кирове, "Спать пора" его однокурсника Лехи Винокурова. Странное дело, и стихи-то в этой песне простенькие: "Спать пора, спать пора! Я пришел перед сном сказать, что люблю тебя...". Но глубокий, в меру хрипловатый голос Вини, помноженный на блюзовую пронзающую сексуальность мелодии, ласково скользили по ушам девчонок, так что песня была во много сильнее самого эффективного "бабоукладчика" - бутылки поддельного шампанского "Иве РошеР". Вот и сейчас, глаза Оли затуманились романтичной, одной ей известной по кому поволокой, Аня же делала вид, что пыталась что-то разглядеть в уже непроницаемой темноте грязного окна трясущегося вагона.

И родилось такое ощущение, что они были в обычном походе, как всегда - завтра прямо из вагона в горы.

И надорвалось это ощущение только поздно ночью, когда пассажиры уже видели сны, как они выходят на перрон, а проводник - как на пенсию.

Леха проснулся от непонятного странного толчка.

Оказалось, что это Мишка.

Он приложил палец к губам и ладонь к сердцу - типа молчи и там и тут!

Лешка только мигнул - все понял!

Мишка осторожно лег обратно и закрыл глаза. И только рукой скрутил спираль - мол, иди за мной туда, только тихо!

Лешка послушно и уже привычно утонул в астрал и...

И увидел, как по вагону шныряет из купе в купе парочка мелких черных комков. Мишка в астрале ничуть не изменился - такой же белобрысый, невысокого роста, узкоглазый и усатый паренек с пластичными, мягкими движениями - и также осторожно он кивнул в сторону черных. Леха успокаивающе поднял руку.

Когда один из комков приблизился к их купе, надежно закрытые энергетическим "зеркалом", Леха мгновенно кинул на него энергетическую "сеть" и накрыл астральным "термосом". Но второй пискнул и успел таки резко отпрыгнуть и выпасть из несущегося вагона.

– Попался, с-сука!
– с удовольствием сказал Мишка.

Шнырь бился и визжал в термосе так, что если бы это все происходило в реальности, то наверняка, весь вагон проснулся бы. Но астрал есть астрал. Души пассажиров летали в своих мирках, никакого отношения не имеющих к темному и душному вагону. Леха втащил "термос" в купе и осторожно постучал по нему.

– Жив, гаденыш? Ты кто такой?

Визг в термосе утих. Оттуда послышалось какое-то шебуршание, а потом тонкий голос пискнул:

– Исак!

– Кто?
– И тут Леха заржал, заржал так, что проснулись в астрал и Аня с Олей.
– Не, ну вы подумайте, Исак! Исак, твою мать! Бесов-евреев нам еще не хватало!

– Я не еврей, я Исак!
– возразил писклявый.

– Какого хрена ты тут делаешь?
– спросил Мишка, "постучав" по стенке "термоса".

– Я тут кушаю. Отпустите меня. Я задыхаюсь.
– Шнырь, похоже, зачесался внутри импровизированной тюрьмы.

– В смысле кушаешь, тут что, ресторан тебе.

– Не...
– вздохнул Исак.
– Так, столовка. Ресторан там, где по двое спят и едут...

– СВ, что ли? А почему ресторан?

– Там людям сны вкусные чаще снятся. Да и сами они уже вкусные. Почти готовые. Еще чуть-чуть, и совсем готовы будут.

– Вот паразиты!
– не удержалась Аня.
– Это ты о людях? Вампиреныш поганый!

– Да что, это люди?
– зашевелился снова бес.
– Они же там почти как мы, только тела есть. Пока есть.

– Так и шел бы туда жрать.
– Резонно предложил Лешка.