Неправильная ведьмочка, или Некромант на задании

— Что я? Я бездельничаю, и познаю азы жизни в деревне, вот сегодня впервые в жизни печку затопил — усмехнулся он.

— Ты не жалеешь, что остался? Ты мог бы быть сейчас на пути в Москву и контролировать ребят, мы ведь так и не знаем, нашли они что-то в тех точках или нет.

— Да, гроза оборвала все связи и со вчера мы отрезаны от внешнего мира, но я доверяю своим ребятам. Мы выяснили главное, это рисунок ритуала и сейчас мы готовы. Все оставшиеся точки под контролем, и он от нас не уйдёт.

— Ты так и не ответил на вопрос. Ты не жалеешь, что остался?

— Нет, когда мне ещё посчастливиться увидеть как ведьма вступает на путь посвящения, вы ведь храните свои секреты под семью замками, а тут такое… Ты, наверное, даже не осознаёшь, но ваша сила ощущалась даже тут. Не знаю, что вы там творили, но у меня весь день мурашки и волосы дыбом от количества разлитой вокруг силы.

— Ха-ха-ха… ничего такого мы там не творили, обычные ведьмовские штучки, расслабление, банька с травами и…

— И? — подтолкнул он меня.

— И обычные ведьмовские штучки.

— Любопытно же, я даже думал подглядеть, но потом отказался от этой затеи.

— И правильно сделал, лезть в ведьмовскую ворожбу себе дороже. Истории про превращения в лягушек не сказки.

— Но ты можешь рассказать…? — он вопросительно приподнял бровь.

— Нет, таковы законы. Ведьмины штучки остаются лишь для ведьм.

— А если я попрошу… — заговорил он сладким голосом.

— Нет, и не проси!

— А если очень попрошу — прошептал он, накрыв мои губы глубоким поцелуем.

— Кхе, кхе — прокашлялась Марфа от двери, и мы словно первоклассники, застигнутые за обжиманием в подъезде, отпрянули друг от друга — Пришло время историй, жду вас за столом.

Как только она ушла, мы засмеялись, понимая всю несуразность ситуации.

— 23-

Стол ломился от солений, первых овощей с грядки, копчёностей и сыров, самовар закипал и после сытного ужина с толстыми ломтями домашнего хлеба, намазанным сметаной и домашним маслом, взяв большую глиняную чашку с чаем в руки, сев на диван и откинувшись на спинку, Марфа прикрыла глаза и наконец заговорила.

— Род Гришаевых один из древнейших ведьмовских родом России. Когда-то сильный, процветающий род спустя время, как это бывает со всем в этом мире, начал увядать. Сила утекала сквозь пальцы, и каждое новое поколение было слабее предыдущего, а потом настала революция, война, раскулачивание, смешение богатых и власть пролетариата. Афанасий Гришаев прошёл через многое, и это его обозлило, с детства он мечтал возродить могущество рода, но даже несмотря на то, что им до тех пор преклоняли колено несколько слабых ведьмовских родов, он всегда считал это лишь мизерной тенью прошлого. А после случилась беда, первый сын оказался без магии, родился простым человеком, второй, также и Афанасий совсем обезумел. Он выгнал жену с ненужными ему детьми и обратился к Земным Ведьмам, чтобы те родили ему сына с силой. Агафона, верховная ведьма круга согласилась, я не знаю, чем она руководствовалась, но сделала это. Родился Гриша. С самого его рождения оба родителя знали, что он будет великим ведьмаком. Даже в колыбели его сила уже была велика. Но их счастью и планам на великое могущество не суждено было сбыться. В год у Гриши пробудилась новая сила, его глаза загорелись зелёным и в нём оказались две могучие силы мироздания: жизнь ведьмачества и смерть некромантии. Агафона отказалась от сына тут же, ей не нужен был монстр, непонятное существо, ломающее все устои мира. И она заблокировала его силу некромантии, отрезала внутренние потоки, даже не подозревая, что когда-то они восстановятся и сила забьёт в нём ручьём. Афанасий забрал сына и вернулся в Москву, где упорно продолжал воспитывать себе приёмника. Мальчик рос, впитывая знания и заразившийся той же одержимостью отца о могуществе и власти. Но в отличии от отца, Грише было глубоко наплевать на род, политику и конклав, он хотел своего собственного, личного могущества. А когда в тридцать в нём вновь заиграла некромантия, и он осознал свою уникальность и те возможности, которые открылись, стремление к могуществу стало лишь больше. Тогда-то он и получил в наследство фолиант пра, пра, пра бабки которая была такая же, как и он, некромантка, Ходящая с ведьмовским даром. Перед ним открылся совершено новый мир. Аглая Гришаева очень много экспериментировала с подпространством, и используя свою ведьмовскую силу не только открыла способ подчинять разумные смертоносные расы того мира, но и создала идеальный инструмент по поглощению энергии жизни, «Пожиратель». Искалеченный оберег, создающий привязку с изувеченным созданием подреальности, магия способная полностью высосать жизнь из человека. Она извратила саму суть Хранителя, превратив его в оружие смерти. Именно за её эксперименты она была осуждена и сожжена заживо, при том что у нас на Руси инквизиции практически не было. Считалось, что все её записи сгорели вместе с ней в огне, но род сумел скрыть и сохранить самый ценный фолиант. И именно он попал в руки Гриши. Он скрывал свою двойную суть, ища знаний в книгах и постигая азы самостоятельно. Опасный ум, не затуманенный вдолблёнными правилами и ограничениями, впитывал всё, до чего мог добраться, и не ограниченный законами, вбитыми с детства, экспериментировал и менял заклинания на свой лад. Школы нас ограничивают с пелёнок, вселяя страх, который поглощает творческую силу сознания, но именно эти ограничения создают хоть какой-то порядок бытия. Гриша не только поглотил все знания давней родственницы, но и усилил и преобразовал их, найдя способ, как открыть врата в подреальность. Не те призрачные завесы, которые позволяют некромантам путешествовать туда в форме духа, и сущностям того мира проникать в наш, теряя часть силы, а то, как соединить наши миры на материальном уровне. Врата, которые позволят подреальности существовать в мире людей, поглотить и завоевать его, а тот, кто способен подчинить себе этих тварей, будет властвовать в созданном хаосе. Гриша приобрёл возможность заполучить желаемое могущество. Но всё тайное когда-то становится явным и его эксперименты, и убийства не остались незамеченными. Был суд и расследование, но Гриша оказался слишком осторожным и у конклава практически не оказалось улик. Его ослабили, перекрыли часть каналов и сослали в ссылку в лес. Я узнала обо всём в то время, а моя мать Агафона раскрыла мне тайну, что Гриша мой единокровный брат и тайну его силы. Тогда-то я и попросилась в вынужденную ссылку в деревню, неподалёку от того места, где обосновался Гриша. Мы нередко встречались, казалось, он изменился, осознал свои ошибки и сожалел о содеянном. Ему удалось провести всех, в том числе и меня. Впервые я забеспокоилась, когда погибли братья Гришаевы от первого брака, затем ушла и их мать, а через полгода погиб и сам Афанасий, страшная смерть, сгорел заживо в своём же доме. Но когда убили Агафону, мою мать, я поняла, что это он. Я пришла к нему на закате, и увидела всё. Увидела его эксперименты, и те жизни, которые он забрал, чтобы снова напитать себя силой. Он, словно голодный кровосос, питался жизнями людей, завлекая их в болото и осушая до последней капли, оставляя после себя лишь пустые оболочки. Мы бились всю ночь, природа стонала и дрожала от растраченной силы, но у меня не было шансов против него. Мы ведьмы — жизнь мира, его суть и хранительницы силы, некроманты же его защитники от чуждых миров, от тьмы и ада подреальности. Но по сути мы всего лишь проводники: ведьмовская сила открывает врата нашей реальности, некромант отступает, пропуская во врата подреальность вместе с её тварями. Всё всегда просто, обычные привычные действия, которые ведут либо к созиданию, либо к разрушению. Он вспорол пространство, вскрыл его своей силой, соединив наши миры, а я… я захлопнула дверь нашей реальности, вложив всю силу в лунный кристалл, запечатав его в том мире. В ту ночь я так и не одержала победу, я ушла оттуда с раной и проклятием, но и его так и не смогла убить, всё что я смогла сделать, это изгнать его из нашей реальности. Полгода тому назад кристалл разбился, и Гриша вырвался на свободу. Как он смог там выжить, и как он проник в наш мир, я не знаю, но он освободился от наложенных мною пут и снова возобновил свой ритуал. Тринадцать жертв, треугольники силы и пустота. Пустота и хаос — это то, что нас ждёт, если он сумеет завершить задуманное.

— Вы хотите сказать, что все эти убийства совершает старик? — изумился Никита.

— Старик ли? — Марфа грустно улыбнулась — дух бессмертен, также, как и сознание. Тело его осталось погребено там в болотах, но дух его не менее сильный, чем его живое воплощение.

— Он тоже Ходящий и может покидать тело — поняла я.

Марфа кивнула, подтверждая мою догадку.

Мы какое-то время молчали, переваривая услышанное. Особенно я. Узнать о том, что до меня были ещё такие же аномалии было странно, но ещё больше это поднимало внутри бунт и вопросы. Знал ли конклав? Конечно знал, раз это знает даже ведьм, а давным-давно живущая оторванной от мира. Тогда какого меня все считали уникальной аномалией? Какого все лезли со своими фи, и с самого детства уверяли, что таких как я, никогда не было? Боялись? Боялись, что я окажусь таким же монстром, как та же Аглая или этот Гриша? А были ли ещё кто-то, кроме них? И все ли они были такими монстрами? И самый главный вопрос: знали ли об этом мои родители?

— На сегодня время историй закончилось, продолжим завтра. Идите спать, а тебя я жду завтра на рассвете, у нас ещё много работы.

В растрёпанных чувствах, в полном негодовании и смятении я поплелась в свою комнату. Ночью Никита попробовал вывести меня на разговор и обсудить услышанное, но я уткнулась носом в стенку, попросив оставить меня в тишине. Спасибо ему за понимание, он тут же заткнулся, лишь обняв покрепче, делясь сочувствием.

Следующий день прошёл по тому же сценарию, что и первый. Путь посвящения, передача силы и история Марфы.

Я проснулась раньше назначенного времени и просто какое-то время стояла на крыльце, наблюдая за природой, пытаясь использовать свои новые способности, соединяя путы силы так, как учила Марфа. Откровенно получалось плохо, я видела неясные тени, какие-то вспышки осознаний и видений, но всё это казалось каким-то далёким и зыбким, сфокусироваться никак не получалось. Что же, Марфа передала мне азы, а дальше придётся самой учиться и постигать науку Видения. Успокаивало ещё и то, что Видящих немало и сейчас, понимая основы, можно найти себе ещё учителей.

Марфа проснулась на рассвете, поклонилась восходящему солнцу, и приказав тепло одеться, потащила в лес. Оставив ещё спящему Никите записку, которая была дополнена поручением от Марфы приготовить ужин, мы направились в лес.

Я не раз видела, как принимают посвящение разные ведьмы, видела, как покоряют воду водные ведьмы, как соединяются с ветрами воздушные кочевницы, как проходят путь силы шаманки из южной Америки, и даже как воспевают род земной земные ведьмы. Раньше я была лишь свидетелем со стороны, однажды участвовала в круге силы, но сегодня мне предстояло пройти этот путь самой, воззвать к матушке земле и покориться ей.

Тишина леса завораживала, пели птицы, ветер шелестел в листве, где-то там слышался плеск рыбы в озере, мелкие грызуны копошились в земле, природа жила и дышала свободой.

— Ты часть природы, и природа естественная часть тебя. Мы ведьмы, проводники земной силы, мы жизнь и смерть, мы часть вечного круговорота жизни. Но лишь в лоне своего дома мы обретаем свою истинную силу. Иди к своему дому. — прошептала Марфа, мягко подталкивая меня на путь.

Мы снова не мигая смотрели друг на друга, глаза в глаза, и дальше вглубь.

— Ступай на путь — шёпот в голове.

Пространство медленно растворилось, оставляя меня в полной темноте. Я не знаю, сколько времени я брела в темноте, маленький светлячок мерцал над левым плечом, согревая нежным сиянием.

Ведьмы существа коллективные, чем нас больше, тем мы сильнее, так было всегда, и наш дом — это круг, хоровод таких же, как мы. И я искала свой круг сейчас, сквозь пространства и расстояния я звала их, звала тех, кто войдёт со мной в круг. Не знаю, сколько я так брела в полной темноте, в полной пустоте сознания, пока передо мной не предстал ещё один светлячок, он заинтересовано покружил вокруг и завис над правым плечом. Ещё один появился внезапно, так же, как и первый покружил и остался, за ним ещё один, и ещё и ещё, пока сноп светлячков не стал напоминать звёздное небо, украшенное млечным путём, и я шла по этому пути, по пути ведущему в лоно силы земных ведьм.