Неправильный лекарь. Том 2

Я достал из-за пазухи медальон, и стал внимательно рассматривать при свете настольной лампы. Назначение некоторых его элементов теперь мне известно. Как и то, что это не просто отлитый из серебра диск, а сложное устройство со множеством мелких деталей внутри. Теперь я на эту безделушку смотрел совсем по-другому! Мне просто охренительно повезло, что этот прибор попал в мои руки. Буду беречь его как зеницу ока теперь и хрен когда сниму. Разве что только когда найду, кто сможет поменять камень, когда он окончательно выйдет из строя. Хотя нет, лучше до этого момента.

Отложив папку с малопонятными записями, я уже сложил в голове хоть какие-то представления о моём медальоне. Это оказывается очень ценная и редкая вещица, изготовленная по индивидуальному заказу и подобных больше ни у кого нет. Скорее всего мастера, который это делал, давно нет в живых, прошло более семидесяти лет. А там, кто знает. Но эти вопросы уже придётся решать по приезде домой, когда закончится наша ссылка.

Наконец появилось свободное время, и я с головой погрузился в учебник по медитативным техникам. Этот отличался от того, по которому я учился дома, но я выбрал для себя ценную информацию для изучения и сразу пробовал все новые техники и нюансы на практике. Только позаниматься мне снова не дали, мама сказала, что семейный ужин без меня не обойдётся.

Новая кухарка готовила не так, как наша Настюха, но нельзя сказать, что хуже. Так что после сытного и вкусного ужина желания заниматься поубавилось. Жаль, что здесь нет каминного зала, чтобы посидеть с чашкой чая перед горящими поленьями и порассуждать о вечном. Поэтому чаепитие происходило за тем же столом, за которым ужинали. Во время чаепития я и рассказал всем о том, как ненароком вписался в учебный процесс в клинике, где я теперь работаю.

— Твоя мечта потихоньку начинает сбываться? — улыбнулся отец. — Похвально, занимайся, но и сам практикуй, нарабатывай навык.

— Не переживай, пап, работы там хватает. Я пока всем покажу, как надо делать, уже сам доработаю все детали.

— Тоже верно, — кивнул отец. — Что там с амулетом, разобрался?

— Это сложные технические записи, скорее всего сделанные изготовившим его артефактором. Чтобы полностью расшифровать эти записи, теперь нужен другой опытный артефактор, но в идеале тот, который его сделал. Одно могу точно сказать, что мне очень с ним повезло. Скорее всего Коля Арсеньев и близко понятия не имел, что он мне отдал. Таких больше нет, он единственный в своём роде. И главная его цель не стимуляция дара, для чего мне его вручили, а именно защита молодого княжича Вяземского, за которым видимо охотились маги-убийцы.

— Ясно, — произнёс отец и задумался. — Ладно, значит исчерпывающую информацию об этой штуковине мы сможем получить немного позже.

Утром я в клинику ехал в смешанных чувствах. С одной стороны, я делаю первые шаги в направлении своей мечты — повысить уровень оказания медицинской помощи. С другой — немного волнительно, как меня воспримут лекари, которые по десять, двадцать лет и более занимаются лекарским делом? Я для них не больше, чем юный стажёр, а собрался учить опытных трудяг.

Ну, теперь уже обратного пути нет, о чём я в принципе нисколько не жалею. Просто немного переживаю. Преподавательский опыт у меня был в прошлой жизни, шесть лет преподавал в медицинском училище хирургию. До тех пор, пока понял, что из-за интенсивности основной работы я с этим перестал справляться, а проводить практические занятия просто распихав студенток по разным кабинетам, мне казалось неправильным. Пришлось с этим делом завязать. Но сейчас передо мной будут не молодые заглядывающие в рот девчонки, а опытные акулы своего дела.

Возле регистратуры встретился с Олейниковым. Он радостно улыбнулся и крепко пожал мне руку.

— Ну что, Александр Фёдорович, готовы? — бодро поинтересовался он.

— Насколько это возможно, — хмыкнул я. — немного всё это напрягает, но я держу себя в руках.

— Ой, не переживайте, — махнул он рукой. — Новость о вас уже разлетелась по всей клинике и уже выстроилась очередь, кто идёт к вам на обучение таинственной технике лечения. Так что первого сегодня ждите, это будет молодой стажёр, направленный Гладышевым лично, ему все завидуют чёрной завистью.

— Ну чёрной не надо, — рассмеялся я, — нехорошо это.

Мы расстались у его кабинета, я пошёл дальше к своему. Медсестра Лена уже была на месте, кабинет был полностью подготовлен к работе. Вскоре потянулись первые пациенты. А в районе полдевятого пришёл молодой стажёр. Ну как молодой, почти мой ровесник, может на год младше или на два. У него был такой заискивающий взгляд, словно перед ним находится магистр, не меньше. Я ему приветливо улыбнулся и протянул руку.

— Александр Фёдорович Иноземцев, и я, если что, не кусаюсь, не надо меня бояться или стесняться.

— Барышкин Андрей Степанович, — представился парень и пожал мне руку. — Очень приятно. Про вас столько всего рассказывали, я думал, что вы намного старше, а вы совсем молодой.

— Ну уж какой есть, — хмыкнул я. — Привёз в ваш светлый город столичный опыт и готов им поделиться. Лечением ран уже занимались?

— Да, конечно, но полностью заживлять с помощью магии получается пока только небольшие и поверхностные. Что побольше — сначала зашиваю.

— Ясно, — кивнул я. — Столичные лекари считают это неприемлемым, у настоящего лекаря должно хватать силы, чтобы заживить рану чистой магией, без архаичных хирургических вмешательств. Но, не переживайте так, я с такой позицией категорически не согласен. Давайте сначала посмотрим, на что вы способны, потом я объясню, как надо делать, чтобы при слабом даре произвести больший эффект.

Нужного пациента, покусанного внезапно взбесившимся домашним котом, мы ждали ещё с полчаса. Перед ним прошло несколько пациентов, не нуждающихся в лечении ран и переломов.

— Чем же вы так не угодили своему котику? — спросил я у молодого мужчины, немного старше меня, разглядывая небольшую рваную рану в области правого запястья. Рядом ещё несколько дырок от зубов. Как раз то, что нужно для стажёра.

— Этот котяра на улицу убежал и вернулся весь грязный, — начал рассказывать мужчина, ойкая, когда я ощупывал его руку. — Прислуга его боится, как чёрт ладана, вот я и решил сам его помыть, а он превратился в дитя сатаны и начал грызть мою руку.

— Да уж, — хмыкнул я. — Хоть и говорят, что коты это жидкость, но с водой они несовместимы. За очень редким исключением конечно. А ваш, я так понимаю, и без воды всех держит в страхе. Располагайтесь пожалуйста.

Я указал ему на манипуляционный стол. Пациента накрыли пелёнкой, сверху он положил раненую руку.

— Андрей Степанович, ваш выход, — сказал я стажёру, призывно махнув рукой.

Барышкин внимательно осмотрел рану, вздохнул и положил свою ладонь. Минут пять он пыхтел с закрытыми глазами, по вискам потекли капли пота. Когда я заметил, что он бледнеет, остановил его и убрал руку с раны. Почему-то я ожидал именно такого результата. Андрей очень напомнил мне меня самого, когда я делал первые потуги возродить дар. Дырки, оставленные зубами, затянулись, а на дне рваной раны появились грануляции, но до заживления очень далеко. Зато вокруг раны кожа немного покраснела и была тёплой на ощупь. Получается, что энергии то он влил больше, чем я мог в первые дни своей новой жизни, а результат такой же.