Неправильный солдат Забабашкин

«Наверное, именно о нём и говорил лейтенант ГБ», – резонно предположил я и аккуратно вытащил один из кирпичей кладки.

Тут же раздался зловещий шёпот стоящего рядом и смотрящего на улицу в соседнюю щель Воронцова:

– Забабашкин, ты чего творишь? Немедленно прекрати шуметь!

– Не бойтесь, товарищ командир, я потихоньку, – ответил я, положив кирпич на пол.

– А что ты делаешь-то? – всё ещё не понимал тот, держась за стену, как за ориентир.

Пришлось рассказать.

– А как ты их разглядеть-то можешь? Или ты что, видишь в темноте? – удивился тот.

– Не очень отчётливо, но вижу, – соврал я. – Поэтому кое-что разглядеть могу. Это у меня с детства так зрение работает. Не раз выручало.

– Вот как. А я и смотрю, что по характеристике, пришедшей на тебя, все нормы ГТО сданы на «отлично». Характеризуют тебя именно как отличника боевой подготовки. Тебе в этом зрение помогало?

«Ого, прекрасная новость», – узнал я полезную информацию о себе, но решил тему не развивать, лишь добавив:

– В том числе.

– Молодец! – похвалил меня Воронцов и, тут же опомнившись, спросил: – Что, память вернулась?

– Совсем чуть-чуть – обрывки воспоминаний.

– Ага. Понятно. Ну, глядишь, со временем всё и вспомнишь, – сказал он и предложил: – Давай помогу. Только ты имей в виду, я тут почти как крот, слепой, так что не спеши! Аккуратно передавай мне кирпичи, и я их буду складывать у стенки. – И вновь напомнил: – Только не спеши! А то уроню, и немец, чего доброго, услышит! Где мне встать?

Отказываться от помощи не стал. Отвёл его на «рабочее место» и стал вытаскивать кирпичи, передавая ему, а тот аккуратно складывал их на пол в углу.

Через пару минут мы смогли разобрать приличную часть кладки, дойдя до мешков с песком, которые лежали в самом низу на подоконнике.

Мешки убирать мы не стали. Для того чтобы вылезти на улицу, проёма было вполне достаточно.

Я не спеша залез на подоконник и достал из кармана пижамы револьвер.

– Пошли?

– Забабашкин, если всё получится и мы угоним грузовик, ты помнишь, в какую сторону ехать? – спросил Воронцов.

– Вы же сами сказали, что туда, – показал направление. – Ориентир луна.

– Да, вроде бы там выезд из города, лес и река. А за рекой наши должны быть.

– Помню, – прошептал я, вылезая в проём. – Погнали наши городских.

Аккуратно высунулся из-за стенки ограждения полуподвала, замер и ещё раз, но уже более пристально, осмотрел улицу. На ней по-прежнему никого видно не было, из окон зданий напротив тоже никто не торчал. Грузовая машина, которую наметил целью, продолжала стоять на своём месте.

– Дождь пошёл опять, – констатировал я и, посмотрев на чёрное плачущее небо, добавил: – И я пошёл. Прикрывай.

Глубоко вдохнул и, увидев, что Воронцов приготовился к стрельбе, чуть пригнувшись, быстро перебежал дорогу. Прижимаясь к стене здания, что стояло напротив больницы, направился к грузовику. Не дойдя до цели метра три, присел на корточки и, стараясь слиться со стеной, прислушался. Вокруг стояла глубокая тишина, и лишь откуда-то издали доносился собачий лай. Луна к этому времени окончательно скрылась за тучами, поэтому заметить меня в темноте без освещения было практически невозможно.

Убедившись, что никого рядом нет, поднялся и быстрым шагом приблизился к заднему борту грузовика. Вновь прислушался и, стараясь не обращать внимания на звук дождя, к своему облегчению отметил, что внутри, скорее всего, никого нет. Оттопырил уголок тента и понял, что не ошибся. Две лавочки у боковых бортов говорили, что грузовик предназначен для перевозки личного состава. Больше в кузове ничего не было, не считая привязанных верёвками к полу стоящих в углу канистр для бензина.

«Вот и славненько, – отметил про себя я. – Не хотелось бы открыть тент и увидеть тут целое отделение вооружённых солдат».

Однако радость моя оказалась преждевременной. Если в кузове никого не нашлось, то вот в кабине, судя по доносившемуся оттуда громовому храпу, который прекрасно слышался даже за шумом дождя, кто-то явно был. И, скорее всего, шофёр транспортного средства.

«Ну не офицер же спит в машине?! В захваченном городке офицер себе бы мягкую койку уж точно нашёл. Значит, водила храпит. Тогда почему лейтенант ГБ был уверен, что водила вышел? – задался я вопросом и тут же выкинул его из головы. – Да какая разница. Не заметил, вот и всё. Главное, что есть препятствие, и мне его надо с дороги убрать. Сейчас нет времени для размышлений. Сейчас дело надо делать!»

В кабине был враг, который мешал нам осуществить задуманное. А значит, он должен быть уничтожен!

Убрал револьвер в карман и, достав из другого кармана финку, что дал мне чекист, стараясь не шуметь, подкрался к водительской двери.

Водитель грузовика, очевидно, видел десятый сон, поэтому, когда я открыл дверь, вскочил на подножку и воткнул ему холодную сталь прямо в область сердца, он и пикнуть не успел. Просто обмяк, выдохнув в последний раз.

Негромким свистом позвал Воронцова, а сам, подвинув тело вперёд, втиснулся внутрь и захлопнул за собой дверь.

В этот момент в кабину на пассажирское сиденье стал влезать Воронцов. Увидев, что я не один, он обомлел и тут же принялся перезаряжать винтовку.

– Отставить, товарищ лейтенант государственной безопасности. Этот немчура уже нам не опасен. Выкидывать его здесь не будем. Его найти могут и тогда обязательно тревогу поднимут. Так что пусть с нами немного посидит, – проговорил я и, увидев наконец замок зажигания, повернул ключ.

К счастью, ещё не остывший двигатель завёлся сразу, и я, положив руку на рычаг коробки передач, выжал до упора педаль сцепления, после чего врубил передачу. Должно быть, эта…

Чекист захлопнул за собой дверь и, вероятно, всё ещё не придя в себя от присутствия с нами третьего пассажира, прошептал:

– Откуда он взялся?

Я не ответил, потому что сейчас его вопрос меня особо не волновал. В эти конкретные мгновения меня волновало совершенно другое – поедет машина назад или вперёд?

«Если вперед, то мы в стену дома врежемся. Уж больно близко к зданию грузовик припарковали. Надеюсь, этого не будет», – подумал я и, мысленно перекрестясь, аккуратно стал отпускать педаль сцепления.