Неправильный
Шрифт:
Моя рука незамедлительно убрана на мое колено.
— Сколько ты выпила сегодня, Софи?
Я скрещиваю руки на груди, обороняясь. От ресторана на Честнат до кампуса не так уж и далеко. Люк кружил по кварталу, пока я болтала.
— Я выпила пару бокалов вина, но ничего не ела, — отвечаю я, защищаясь. — Кое-кто испортил мое свидание, прежде чем я приступила к трапезе.
— В котором из зданий ты живешь? — спрашивает Люк, поворачивая на Сансом стрит, так как снова объехал квартал.
— Я живу в Якобсен Холле. Вернись на 38-ю, а потом поверни налево по Спрус-стрит, — вздыхаю я. — Подожди! Я не могу вернуться
Вытирая слезы, я понимаю, что мы отъехали от Якобсена и направляемся в сторону реки, вдали от кампуса.
— Куда мы едем? — спрашиваю я.
— Домой.
Домой? К нему домой? Я смотрю на него в замешательстве.
— Я отвезу тебя к себе, пока ты не дозвонишься до своей соседки, — он смотрит на меня. — Хорошо?
— Да, отлично, — я умолкаю на минуту. — Спасибо, — я расслабляюсь. Цифровые часы на приборной панели показывают 19:32. Я устала. Столько всего произошло за два часа. Если честно, я все еще навеселе от вина.
Я понятия не имею, где живет Люк, но мы уже пересекли реку и направляемся к Риттенхаус-сквер по 18-й улице. Я хочу спросить, но боюсь ляпнуть лишнего, из-за чего он может пересмотреть свое решение.
— Рыжуля не взбесится? — уупс. Очень мило, Софи. Я оглядываюсь и вижу его ухмылку.
— Нет. Она не будет возражать.
— То есть, она не твоя девушка? — Заткнись, Софи! Заткнись, заткнись, заткнись!
— Нет, Софи, она не моя девушка.
— Ой, — теперь, я действительно заткнулась. Итак, она не его девушка, но он все еще отвергает меня.
Риттенхаус-сквер остается слева и мы поворачиваем на парковку высотного здания. Люк ведет машину к пронумерованным местам и я выхожу сразу, как только он паркуется. Я следую за ним к лифту, наблюдая как он нажимает кнопку пентхауса. Игнорируя меня, он вытаскивает телефон из кармана и проводит по экрану большим пальцем. Я наблюдаю за ним. На нем серые слаксы и серый свитер. Рукава свитера, по-прежнему, закатаны выше локтя. Полированные черные туфли и массивные часы на запястье, дополняют ансамбль.
Он поднимает глаза и замечает мой пристальный взгляд. Я смущенно отворачиваюсь. В этом здании 33 этажа. Двери открываются на мраморной площадке. Я молчу. Открыв дверь, Люк пропускает меня внутрь. Я следую за ним по коридору, выложенному широкими досками из темной древесины. Большая арка переходит в центр пентхауса. С одной стороны стоит круглый стол с вазой со свежими фруктами посередине. Справа от прихожей, я вижу обеденный стол. Люк поворачивает налево, прямо к кухне.
— Садись.
Он не уточняет, где именно, поэтому я выбираю отдаленное от стола место, напротив окна, в дальней части комнаты. Я оглядываюсь, пока он открывает и закрывает дверцы шкафчиков. Приборы из высококлассной нержавеющей стали, профессионально отделанные белые дверцы шкафов
и столешницы из Каррарского мрамора. Кухня великолепна. Он не умеет ей пользоваться. И подтверждает этот факт, когда поворачивается ко мне и спрашивает, хочу ли я бутерброд с арахисовым маслом и сандвич с вареньем или что-нибудь из итальянского ресторана на вынос, который расположен внизу.— У тебя есть молоко? — спрашиваю я.
Он выдает небольшую ухмылку и кивает
— Да.
— Тогда бутерброд с арахисовым маслом и сандвич с вареньем, — говорю я, поднимаясь со своего места.
— Не вставай, — он кивает на мое место. — У меня есть это. — он ставит большой стакан молока напротив меня и кладет два ломтика хлеба на поднос, с одной стороны ставит арахисовое масло, а с другой варенье. Заинтригованная, я наблюдаю за ним. Из того малого, что я уже видела, эта квартира огромна. Он живет здесь один? Неужели, врачи столько зарабатывают? Я так не думаю.
— Эта квартира твоя?
— Моя, — он приподнимает бровь.
— Она кажется слишком большой, для тебя одного, — я оглядываюсь. — И слишком дорогой.
Он пожимает плечами.
— Все это, прилагается к верхнему этажу. А я люблю быть сверху, — он складывает сандвичи на тарелку и передвигает ко мне — Софи.
Ладно. Здесь, несомненно, сексуальный подтекст. Этот парень повсюду, он рожден, чтобы дразнить.
Звонит телефон и взглянув на него, Люк кратко отвечает: «Доктор Миллер».
Откусив кусочек, слышу, как он заканчивает разговор.
— Буду, через двадцать минут, — он сбрасывает вызов и убирает телефон в карман. — Мне нужно в больницу, проверить пациента. Чувствуй себя как дома. Телевизор в гостиной, — он указывает на дверь слева. — Я вернусь через пару часов.
— Пару часов? — удивляюсь я. — Разве младенцы занимают не больше времени?
— Я не принимаю обычные роды, Софи, — он обходит гранитный островок и замирает напротив меня. — Не хотелось бы разрушать твой фетиш насчет гинеколога, но я репродуктивный эндокринолог, — он заправляет прядь волос мне за ухо, лаская мочку.
Я стараюсь не реагировать, но очень хочется. Хочу наклониться и поцеловать его ладонь. Хочу умолять о большем.
— Моя работа заключается в том, чтобы пациентка забеременела, а потом передаю ее акушерам.
— Так, ты специализируешься на залете женщин?
— Да. На залёте богатых женщин или женщин с дорогой страховкой, — он касается кончика моего носа. — Не студенток колледжа.
— Я не собираюсь залетать.
— Хорошо. Теперь заканчивай со своим сандвичем и протрезвей, чтобы я смог отвезти тебя домой.
Его шаги исчезают за щелчком входной двери.
Ставлю пустую тарелку в посудомоечную машину. Иду в гостиную с телевизором, про которую упоминал Люк. Я оглядываюсь. Это место дорого обставлено. Не вижу никаких признаков того, что здесь кто-то проживает. Никаких журналов или чашек на столе. Мне не хочется смотреть телевизор, меня больше интересует тур по дому.
Выйдя из гостиной через дверь, ведущую в коридор, я нашла кабинет. Эта комната выглядит более обитаемой. Он проводит здесь время — я чувствую в воздухе запах его одеколона. Вдоль стен выложены книги. В основном медицинские, но есть и несколько фантастических детективов. К сожалению, нет копии «Пятьдесят оттенков серого». На столе стоит Мак, разбросаны ручки и бумажки.