Непревзойденные
Шрифт:
Шутку оценили. Ближе к концу номера обстановка в зале напоминала стрип-клуб в женские дни – визг с хохотом. Плющенко перелез через борт и пошел качать бедрами перед носами зрительниц. Надо отдать должное чувству меры чемпиона мира. Он вовремя вернулся на лед. Еще минута – и к его золотым плавкам потянулись бы руки с канадскими долларами.
Показательные выступления завершали канадские любимцы, новоиспеченные чемпионы мира Джэми Сале и Дэвид Пеллетье. Однако после плющенковских плавок зрители не могли настроиться на лирический лад. Овация вышла натужной.
Толпа, поджидавшая Плющенко у выхода, встретила его визгом. Потом визжали, аплодировали и пыхали фотомыльницами в холле ванкуверской гостиницы Hayatt, где жили участники
Сам Плющенко по горячим следам своей победы заявил следующее:
«Это мой лучший чемпионат по накалу страстей, по организации, по тому, как принимал меня зал. Но боль была такая, что я хотел сняться, а Татьяна Тарасова сказала, чтобы я решал сам – продолжать выступать или заканчивать. Перед произвольной мне сделали 4 укола, и я счастлив, что все это наконец закончилось. Но так, как аплодировали и встречали меня здесь, не принимали больше нигде, даже в России…»
На вопрос о том, как он собирается отдыхать после напряженного сезона, наш герой ответил: «Постараюсь выбраться на природу с родителями, и поскорее! И непременно погулять с английским бульдогом Жекой. Когда мне покупали щеночка, то хозяин сказал, что его зовут Женя. Это меня сразило, и я в него влюбился. Я вообще обожаю собак, наверное, еще одну заведу. А еще я люблю компьютерные игры. Может, детство еще совсем не улетучилось…»
В декабре 2001 года Ягудин подсластил себе пилюлю – выиграл у Плющенко «Гран-при», который проходил в Канаде (наш герой представил программу «Страницы жизни актера», Ягудин – «Человека в железной маске»). Плющенко признался тогда: «Я не железный! Поражение – это нормально. Я делаю сложные элементы, но ведь другие тоже не стоят на месте. Вот Ягудин и подкрался. Но кроме него есть американцы Тод Элдридж, Тимоти Гейбл, Майкл Вайс, канадец Элвис Стойко, непредсказуемые китайцы, имена которых я никак не могу запомнить…»
В конце декабря в Москве состоялся чемпионат России. Но Ягудин в ходе турнира снялся с соревнований, и Плющенко завоевал «золото». А в январе 2002 года дуэль между Плющенко и Ягудиным должна была продолжиться на чемпионате Европы в Лозанне (Швейцария), но в этот раз от соревнований отказался наш герой – его мучили боли в паху (и чемпионом стал Ягудин). В итоге все болельщики стали с нетерпением ожидать зимних Олимпийских игр в Солт-Лейк-Сити (США), где дуэль двух фигуристов должна была продолжиться. О том, как она проходила на Играх, проследим по сообщениям журналистов:
Н. Долгополов («Труд»): «Женя Плющенко был хорош. А начинал тяжко, зато быстро поймал кураж. Его «Тореадор» – это художественное произведение. Иногда я думаю: четыре года работы, переживаний, мучений – и все куда-то летит, потому что в короткой программе не сделан один лишь прыжок. Может быть, правила фигурного катания слишком суровы, несправедливы? Да и то, что Плющенко перебрался с 4-го места на 2-е – огромный успех. Когда на лед вышел Ягудин (он катался последним), я вслух сказал вам и себе: «Леша ни в коем случае не упустит свой шанс». Ягудин катался по-чемпионски. Никаких сомнений в его победе ни у кого не оставалось…»
«Советский спорт»: «Евгений Плющенко преодолел себя. После неудачного выступления в короткой программе он полностью сконцентрировался на произвольной, что, по мнению фигуриста, и принесло ему серебряную награду.
В интервью корреспонденту «Советского спорта» Евгений признался, что ему было очень тяжело настроиться на выступление в произвольной программе, потому что он выходил на лед «аутсайдером». «Я же прекрасно понимал, что с четвертого места в короткой программе подняться на первое практически невозможно», – сказал Плющенко.
– А если бы вы прыгнули
четверной сальхов вместо тройного?– Уверен, это также не повлияло бы на результат.
– У вас были две помарки. Без них вы бы смогли победить Ягудина?
– Я доволен своим прокатом. Но Алексей откатался превосходно. Если бы после короткой программы я был вторым, то имел бы шанс бороться за «золото».
Итак, на Олимпиаде-2002 победил Ягудин, а наш герой завоевал «серебро». Кстати, после Игр будут ходить слухи, что этим «серебром» Евгений обязан психологу Рудольфу Загайнову, который был в команде Ягудина и гипнотизировал его соперника, сидя на трибунах. Этот психолог потом поведает прессе, что на банкете, посвященном окончанию Игр, Мишин и Плющенко отказались подняться из-за стола и выпить за здоровье Татьяны Тарасовой – тренера Ягудина.
Размышляя о феномене этого противостояния, журналист И. Порошин вывел следующее резюме:
«Искусство Плющенко абстрактно. А его путь к золотой медали пересказывается слишком простыми фразами. Если у Ягудина есть особый азарт создавать себе сложности (шумные гулянки, короткие романы со столь же шумными последствиями), то у Плющенко азарт обратный – преодолевать эти трудности. Ягудин – одинокий ковбой, Плющенко – кормилец семьи. Ему и его семье было очень трудно, когда он переехал в Петербург. Того, что отец зарабатывал на строительстве дач, не хватало, и мама на некоторое время даже пошла в дорожные рабочие, чтобы сын не голодал. Мальчику, два раза в день серьезно занимающемуся спортом, нужно хорошо питаться, есть фрукты круглый год. Сейчас он ездит на джипе «Тойота», не замечая рытвин на питерских улицах, носит слегка щегольские (и в этом «слегка» проявляется хорошее чувство стиля) дизайнерские вещи и может накормить компанию друзей в дорогом ресторане. Он не миллионер, но, несомненно, скоро им станет. Сегодня Плющенко зарабатывает больше всех в некоммерческом, спортивном фигурном катании. Одних призовых за прошлый сезон он собрал не меньше 200 тысяч долларов, есть еще многочисленные показательные выступления, где его появление перед публикой оценивается по высшему тарифу. Но до сих пор он не может поверить в перемену, с ним произошедшую, и с опаской оглядывается на тот период, когда он еще не знал, что фигурное катание может быть вполне прибыльной профессией. «Приходилось думать о том, как бы выжить» – все, что удалось из него вытянуть по поводу его первых лет в Петербурге. А на вопрос про самый счастливый день в его жизни он без раздумий отвечает: «Когда я купил квартиру в Старой Деревне (уютный, зеленый район Петербурга, престижный в позднесоветское время, но не сейчас. – И. П.)».
Как и всякий подлинный гений, Плющенко не умеет объяснить того, что он делает на льду, хотя одно его высказывание кажется чрезвычайно важным: «Я стремлюсь быть безупречным. На льду и в жизни. Не говорить лишних слов, не делать лишних движений. Я вообще не люблю суету, шум. Не люблю ресторанов, уютней ужинать дома, с родителями. Иногда, когда приезжаешь в Питер, думаешь: надо бы сходить на дискотеку. Но мама говорит: «Женя, у тебя скоро чемпионат мира». Я отвечаю: «Через неделю только». Она возражает: «Уже через неделю. Ты должен настраиваться». Я легко соглашаюсь с ней».
Массовая культура настаивает, что прилежание – это добродетель посредственности. Вот почему у Ягудина, даже несмотря на культуристский триумф Плющенко, по-прежнему больше болельщиков в мире. Но при этом важно, кто и как почитает двух самых популярных фигуристов мира. Америка первым признала Ягудина, а Япония – Плющенко. Америка любит Ягудина как парня с гитарой из девичьих снов. Япония почитает Плющенко почти как Бога. Как-то в Петербурге приземлился самолет, из него вышли сорок японок. Они пригласили Женю в ресторан, посадили его во главе стола, вручили ему подарки, поснимались с ним вдоволь, за день обежали все музеи Питера и улетели обратно к себе в Японию…»