Непридуманная сказка
Шрифт:
– Ну, что с ней?
– На неё напали трое, - еле слышно прошелестела Александра, боясь даже словом причинить Кате лишнюю боль, - я так понимаю, что изнасиловали и треснули по голове. Ну, или в обратном порядке: сначала стукнули, потом изнасиловали. Похоже, вон тем суком били, видишь?
– Вот этой корягой? – ужаснулась Олеся. – Как она жива-то осталась?
– Не знаю. И на шею посмотри. Явно следы от пальцев…
– И? – всмотрелась в её лицо Олеська.
– Что «и»?
– Мне кажется, что ты что-то недоговариваешь.
Саша чуть отстранилась от неё, помолчала,
– Наташ, пойдём-ка с нами.
Втроём они отошли на несколько метров. Саша оглянулась зачем-то, потом подтащила подружек за руки поближе и тихо спросила:
– Вы поняли, кто её изнасиловал?
– Какие-то трое гадов, - голосом отличницы отчеканила Наталья.
– Вот именно, - кивнула Саша, - а кого мы видели по пути сюда?
– Мошкина, Корзина и Ванякина.
– Вот именно, - снова согласилась Александра, - троих.
– Подожди, - хрипло ахнула Олеся, - ты хочешь сказать, что они… что это они и есть те самые гады?
– Вот именно, - словно заезженная пластинка, опять повторила Саша. Ей было невыносимо противно.
– А ведь похоже на правду, - закрыла рот ладонью впечатлительная Наталья, - неужто они?!
– Они самые. Во всяком случае, это очень вероятно.
– И что нам теперь делать? – испуганно прошептала Олеся.
– Рассказать обо всём милиции, - Саша горела жаждой справедливости.
– Не, - замахала руками Олеся, - тут я пас! Я не стукачка!
– И я! – вытаращив для убедительности глаза, тоненьким голосом поддакнула Наталья.
– Были б чужие – это одно, а тут свои, знакомые, - снова затрясла головой Олеся.
– Да что ты мелешь, Ермохина?! – возмутилась Саша. – Ты на девчонку посмотри! Видишь, что они с ней сделали?! Знакомые эти. Не удивлюсь, если дубиной этой по голове дали, чтобы убить. А не только оглушить. Просто не вышло у них ничего. Или девочка крепче, чем они ожидали, оказалась. Мы должны обо всём рассказать милиции. Обо всём, - с нажимом повторила она.
– Я читала, что жертвы насилия сами часто виноваты… - вмешалась Наталья. – Вот что её сюда понесло?! Да ещё одну? Она же их спровоцировала!
– Наташ, Наташка, - задохнулась от возмущения Саша, - что ты несёшь?! Разве можно чем-нибудь оправдать вот такое?! А нас зачем сюда понесло? И с нами вполне могли вот так же…
Все помолчали: Александра сердито, Олеся с Натальей смущённо.
– Этак нам ещё и в суде выступать придётся… - нарушила тягостное молчанье именинница.
– Скорее всего.
– Я не хочу.
– Я тоже не горю желанием. Но придётся, – отрезала Саша.
Поняв, что переубедить ту не удастся, Олеся с Натальей страдальчески повздыхали, но всё же согласились с ней. Может, будь у них время, они и передумали бы. Но буквально через пару минут с дороги послышался звук сирены, сначала одной, потом, следом, другой. Саша снова вернулась к Кате и села с ней рядом, с облегчением убедившись, что та всё ещё дышит.
Дальше всё закрутилось с такой скоростью, что Саша помнила только, как доктор и вызвавшийся помочь ему молоденький
милиционер, спешно уложили на носилки Катю и буквально бегом кинулись вверх по склону, туда, где ждала «скорая». Потом оставшиеся милиционеры осматривали полянку и опрашивали их с девчонками.А потом было опознание - благодаря их показаниям насильников арестовали в тот же вечер. Домой Саша попала лишь под утро. И долго ещё не могла уснуть, вспоминая истерзанную Катю и её мучителей: Мошкина, Корзина и Ванякина. Вспоминая и не понимая, как можно из простых парней превратиться в изуверов?
Суд был строг, всех троих обвинили в изнасиловании, попытке убийства и сопротивлении полиции при задержании. Все трое получили большие сроки. Катя, к счастью, выжила, и Саша частенько вспоминала о ней, боясь представить себе, как живётся ей все эти годы, прошедшие с того страшного июньского вечера. И ещё она иногда вспоминала ненавидящие взгляды, которые бросали на них с подружками, насильники в отделении милиции и позже в суде.
Москва, август 2002 года. Александра
– То есть ты считаешь, что всё дело в том, что эти ваши насильники вышли на свободу? – Ангелина внимательно выслушала всю историю, не перебив Сашу ни разу, и теперь задумчиво задала первый вопрос.
– Да.
– Ну, вполне логично. Вы их узнали, вы сообщили о них милиции, вы выступали свидетелями на суде. Кто их знает, может, они и решили вам отмстить…
– Вот я тоже так думаю.
– Знаешь что, Сань, давай-ка я сейчас позвоню Валдайцеву, - Ангелина почему-то любила называть мужа по фамилиии, - и мы подумаем, куда тебя спрятать, пока всё не выяснится. А сами найдём какие-нибудь контакты в милиции и попробуем разузнать, как нам быть.
– Ангел, не выдумывай. Вадим пусть спит, он, бедный, и так устаёт страшно, так давай ещё мы ему даже в командировке спать будем мешать… И не надо никакой милиции. Что я им скажу? Мне ж никто не поверит… Теперь я знаю, откуда ждать опасности. А кто предупреждён…
– Да я в курсе, можешь не продолжать, - перебила её Ангелина, - тогда сделаем так. Узнай-ка адреса этих типов. Сможешь? Или Валдайцева подключить?
– Я знаю. Во всяком случае, те адреса, по которым они жили в девяносто пятом. У меня в старой школьной записной книжке есть. Они все наши, братеевские. Адрес Корзина не знаю, но могу спросить у бывших одноклассников.
– Вот и отлично, – обрадовалась Ангелина, - диктуй те, что есть, и узнай про Корзина.
– Зачем? – удивилась Саша.
– Завтра отправлюсь к ним и поговорю, разузнаю всё. Ой, нет, завтра не могу, завтра я обещала с тёть Нининой дочкой позаниматься. У неё скоро экзамены. Значит, послезавтра. Но обязательно.
– Так они тебе и сказали! – не согласилась Саша. – Спасибо тебе, мой милый друг, за то, что выслушала и помогла разобраться. Прости, что дёрнула, и давай-ка иди спать…
– Диктуй адреса!
– Ангелина добавила в голос учительских ноток. Но на Александру эти её приёмчики не действовали:
– Фигушки! Если уж на то пошло, я и сама могу всё разузнать…