Непридуманные истории (сборник)

– Нет, дорогой мой Павел Петрович, это лишь потому, что этот мир ненастоящий. Он лишь тень того мира, в котором явился Христос. Здесь не люди, это только призраки, этот мир нереален. Но я понял, что для меня это просто экспериментальная площадка. Я хочу в реальность. Я хочу насладиться настоящей борьбой за светлое будущее настоящих людей. Здесь мне не было почти никакого сопротивления. И знаете почему? – перешел он на шепот. – Здесь нет Церкви, основанной Христом. С Его последователями я хочу сразиться. Это будет поединок не на жизнь, а на смерть. Если ваш аппарат готов, то для эксперимента запустим вначале папу с Иосифом. Убедившись, что все удачно, тогда и мы с вами последуем в ваш мир.

На следующий день, когда я включил аппарат, Гитлер и Иосиф Яковлевич исчезли бесследно. А вот когда я отправил Адама, то он не исчез, а только замертво свалился на пол. Когда я подошел к нему, то увидел, что он живой, дышит, пульс прослеживается, правда, очень медленный. Я понял, что он жив, но находится в бессознательном состоянии. Я не на шутку испугался, что придет охрана и меня обвинят в покушении на жизнь правителя. Тогда я быстро включил аппарат и вошел в зону его действия. Когда я очнулся, то лежал на больничной койке. Но после того как я стал рассказывать о своих приключениях, то оказался здесь, дорогой Александр Иванович. Никто мне не верит. Вот думаю, может, священник хоть поверит.

Он вопросительно посмотрел на меня. Я весь смешался. Рассказ физика об антимире на меня произвел большое впечатление.

– Трудно мне поверить, Павел Петрович, в реальность всего этого, но то, что вы поведали нам, не кажется мне абсурдным.

– Ну, что же, и на этом спасибо, – печально заключил Овчинцев.

Я распрощался с Павлом Петровичем, пообещав все обдумать дома и прийти побеседовать с ним еще раз. Прощаясь со мной, он попросил принести ему Евангелие. Я заверил его, что непременно выполню просьбу.

– Ну, что вы обо всем этом думаете, отец Николай? – спросил меня Александр Иванович, когда мы вернулись в его кабинет.

– Не знаю, что и думать, но, во всяком случае, убедительность услышанного настолько велика, что я не исключаю того, что дух антихриста уже гуляет на земле в реальном воплощении. Это, конечно, шутка, – тут же добавил я, – но если честно признаться, то пока и не знаю, что вам сказать.

– А как вы думаете, отец Николай, почему, интересно, в его рассказе Гитлер и Иосиф исчезли бесследно?

– Так ведь тела их сожжены: одного – в бункере, другого – в Освенциме.

– Да, действительно, все логично, на бессвязный бред больного воображения никак не похоже, – озадаченно сказал профессор, пожимая мне руку на прощание.

Он проводил меня до самой машины, договорившись со мной, что через недельку я снова приеду к ним в клинику.

Но повстречались мы с ним намного раньше. Через два дня он позвонил мне и с возбуждением в голосе попросил срочно приехать, но не к его клинике, а к военному госпиталю. Встретив меня около входа, он поздоровался и повел сразу в один из корпусов. Когда мы вошли в палату, я увидел на больничных койках троих спящих мужчин с подключенными медицинскими приборами. В одном из них я узнал нашего профессора физика Овчинцева.

– Я, отец Николай, специально привел вас сюда, чтобы вы убедились собственными глазами.

– Что же произошло? – воскликнул я.

Александр Иванович поведал мне следующую историю. На другой день после моего визита к ним пришли два сотрудника из ФСБ и увезли Овчинцева. Как потом оказалось, они привезли его в лабораторию, чтобы он показал, как действует аппарат. Вскоре всех троих обнаружили в лаборатории, они находились в коме, и их привезли в военный госпиталь.

– Наверное, этот аппарат погружает человека в некий транс с возбуждением головного мозга, вызывающего галлюцинации сонных фантазий, – заключил профессор свои размышления.

Я подумал: «Интересно, что там, в антимире, делают контрразведчики и профессор-физик и что сейчас делает дух антихриста на земле, воплотившись в человека? Господи, – тут же оборвал я свои размышления, – и что только не полезет в голову после посещения психиатрической больницы».

Ноябрь 2002 – март 2003. Самара

Выбор невесты

Что чувствует молодой человек в день получения диплома учебного учреждения, в котором он провел свои лучшие годы юности? Наверное, все по-разному. Чувство свободы: долой семестры и зачеты, зубрежку и экзамены – перед тобою вся жизнь, и она прекрасна. А может, чувство легкой грусти расставания с необременительной и свободной жизнью студента, ведь впереди пугающее «завтра» с его заботами: работа, служба – ответственность.

Вот у Игоря Переплетова, выпускника Московской духовной семинарии 1973 года, чувство было смешанное, радость переплеталась с грустью. Радость оттого, что впереди интересная и полная радужных надежд жизнь приходского священника. С другой стороны, он привык к этим старинным мощным стенам, окружающим лавру, к овеянным сединой истории соборам и благостным монашеским службам. Привык к размеренной жизни общежительного студенческого быта. Словом, грустно было со всем этим расставаться.

Увидев проходившего мимо старшего помощника инспектора отца Елевферия, Игорь подошел под благословение.

– Хочу попрощаться и поблагодарить вас за все.

– Не надолго прощаемся, – улыбнулся отец Елевферий, – каникулы пролетят незаметно, в сентябре увидимся.

– Да нет, я насовсем.

– Как «насовсем»? Ты же окончил семинарию по первому разряду, в академии разве не будешь учиться?

– Я в академию не подавал прошения.

– А что собираешься делать, – недоумевал отец Елевферий, – может быть, на приходское служение собрался? – И засмеявшись, он в шутку погрозил пальцем: – Все понятно, хочешь, значит, жениться и рукоположиться в священники. Невеста кто? Из местных ни с кем тебя не замечал. Дома, что ли, сосватали?

– Да нет у меня невесты.

– Как же так, – растерялся отец Елевферий, – кто же тебя рукоположит целибатом, такого молодого? Да и не одобряю я этого, уж лучше сразу постриг монашеский принимать с юности.

– Я не собираюсь целибатом, думаю, невесту найду.

– Э, брат, это дело нелегкое. Я вот тоже так думал, как ты. А потом понял: не мой это путь – и пошел в монахи. Ну да ладно, пусть Господь тебе поможет сделать правильное решение. Не женишься, возвращайся и учись в академии, а там видно будет. – И, прощаясь, он еще раз благословил Игоря.

От разговора с помощником инспектора размышления Игоря приобрели пессимистическую окраску. Углубившись в свои невеселые думы, Игорь не заметил двух однокашников, Виталия Иногородцева и Павла Федорчука. Они шествовали ему навстречу, и при этом у обоих на лицах сияли блаженные улыбки. Такое невнимание к их персонам слегка задело друзей. Они встали в театральную позу и запели на два голоса:

О чем задумался, детина, — Седок приветливо спросил, — Какая на сердце кручина, Скажи, тебя кто огорчил?