Неприкаянная

Впрочем, он не сомневался, что она прекрасно понимает: погоня за ней точно будет. И поражался уверенности этой женщины. Скорее, даже самоуверенности. Ведь до полуночи ещё примерно шесть часов. Неужели она настолько убеждена, что её не найдут? А если найдут, то не смогут взломать защиту, которая наверняка имеется?

Видимо, да.

Покачав головой — Морган по себе знал, что всё может пойти не так в любой момент, — Рид зашагал энергичнее.

Он ощущал Каролину всё ближе.

— Что ты так смотришь на меня? — Агнес, по-прежнему печально улыбаясь, развела руками. — Да, для того, чтобы ритуал сработал, нужна добровольная жертва. И доброволец должен быть шаманом. Я с самого начала знала, что пожертвую жизнью и сама, поэтому мне было немного легче… всё это делать.

— То есть жертв должно быть восемь? — протянула Каролина понимающе, поднимаясь на ноги. Отряхнула пальто и поинтересовалась: — А больше согревающих артефактов у тебя нет? А то как-то зябко.

— Нет, больше нет. Но есть термос с горячим чаем, я брала с собой на прогулку. Будешь?

Каролина кивнула, уже не удивляясь тому, насколько мирно разговаривает с женщиной, которая похитила и собирается убить семь человек, не считая себя. И, возможно, убила собственную невестку.

Агнес наклонилась к большой кожаной сумке, которую Каролина видела у неё ещё в пекарне, и вытащила оттуда металлический термос, а затем и бумажный пакет с хлебом и пряниками.

— Будешь? — спросила женщина, подходя к Каролине и вручая ей термос. — Я про хлеб. Надо есть, пока горячий. И пряники тоже.

— Буду, — согласилась Каролина, протягивая руки к пакету. Отщипнула себе немного, потом откусила и блаженно сощурилась — всё-таки прекрасная пекарня у Дора Горинга! Интересно, она туда когда-нибудь вернётся или её песенка спета?

Чай тоже оказался замечательным — горячим, но не обжигающим, с какими-то кислыми ягодами, он отлично согревал, в то же время освежая.

— Да, жертв должно быть восемь, — сказала Агнес, прожевав свой кусок хлеба и тоже отпив чаю. — И можешь не волноваться: это будет не больно, обещаю. Остальные не проснутся, а тебя я усыплю чуть позже. Ничего не почувствуешь.

— Спасибо, — поблагодарила Каролина, развеселившись. — Что-то злодейка из тебя не очень. Слишком жалостливая.

— Абсолютные злодеи только в сказках бывают, а мы ведь с тобой не в сказке, правда? Я всего лишь хочу, чтобы у Элли был шанс стать полноценным артефактором. Она гениальный ребёнок и может принести огромную пользу, но вынужденно ограничена отсутствием энергетического контура. Я не желаю никому зла, наоборот…

— Семь убийств трудно назвать добром, даже с учётом цели.

— Восемь, — Агнес зажмурилась, будто ей было неприятно об этом вспоминать. — Точнее, пока убийство одно…

— Не понимаю. Ты о чём? — спросила Каролина, на самом деле отлично понимая, что женщина говорит о своей невестке.

— Об Ариадне. Так звали жену моего сына. Она была первой. Ты не шаман, не понимаешь… Прежде чем что-то делать, мне было необходимо закрыть информацию, чтобы никто из моей братии не смог увидеть ничего на картах, рунах или в видениях. Да, подобное не является доказательством, но я достаточно хорошо знаю Гектора Дайда — он смог бы раскрутить эту ниточку.

— Я всё равно не понимаю, — вновь соврала Каролина, про себя радуясь, что Агнес до сих пор не догадалась: шаманов здесь было больше одного.

— За возможность качественно закрыть информацию нужно заплатить. Лучшая плата — чья-то жизнь. Я собиралась использовать какого-нибудь бродягу, чтобы его пропажу как можно дольше не обнаруживали, но судьба распорядилась иначе. Ариадна после гибели своего мужа, моего сына, начала сходить с ума. Она несколько раз сбегала из дома, оставляя мне записки в стиле: «Агнес, я устала, больше не могу», но я находила её и возвращала обратно. И я никогда не подумала бы убивать её, если бы она вдруг не начала проявлять агрессию к Элли. Вбила себе в голову, что все наши беды из-за ребёнка без энергетического контура. Мне удавалось гасить её приступы лекарствами, но я понимала, что это временно.

— И о них никто не знал? — уточнила Каролина, вспоминая, что в досье не было ничего о сумасшествии Ариадны.

— Знал наш семейный врач, но он никому не рассказал, и не расскажет — профессиональная этика. Да и самоубийству Ариадны он не удивился — она была психически нестабильна и могла сотворить что угодно.

— Самоубийству? Ты же сказала…

— Я обставила всё как самоубийство, — вздохнула Агнес с такой болью, что у Каролины не возникло никаких сомнений — убивать невестку она действительно не желала. — Убедила выпить лекарство, в котором был яд, оставила на столе одну из её записок. Если бы наш семейный доктор раскололся, это бы только подтвердило мою версию, но он промолчал. Однако мне хватило и остальных фактов, чтобы дело квалифицировали как самоубийство.

— И ты смогла провернуть всё так, чтобы никто из шаманов не был способен увидеть что-либо о тебе и твоём замысле, да?

— Верно, — кивнула Агнес. — После я начала подготовку к дальнейшим действиям. Для начала ещё раз всё просчитала. Хотя я была уверена в собственных выводах, но всё равно несколько раз перепроверила, чтобы не ошибиться. И стала искать жертвы. Первая была очевидна — Эмма подходила идеально. Про Тори из твоей пекарни мне сама Эмма и рассказала, упомянув её несчастную влюблённость в Арьена. Ниту я увидела в ателье, когда делала примерку, разговорилась с ней и осторожно выяснила, что она влюблена в одного молодого человека по имени Шейл, но очень хочет избавиться от своей любви.

«Всё-таки Шейл», — подумала Каролина, вспомнив красивого парня из ателье «Шёлк и бархат», который переживал исчезновение девушки.

— Таким образом у меня появились три жертвы из семи, — продолжала Агнес. — Но нужно было действовать аккуратно, чтобы никто не проболтался и ничего не понял. С Эммой было проще всего — она всегда находилась у меня под боком, и убедить её в том, что мне дали контакты хорошего шамана, чтобы она перенеслась к нему с городской площадки, а потом оглушить и перебросить в безопасное место, оказалось совсем несложно. С Тори было не так просто — я не могла ходить в булочную постоянно, да и она у вас не в торговом зале работала. Я узнала, когда у неё обед, подкараулила пару раз, когда она любовалась на Арьена через витрину. Дала координаты для переноса, а заодно подарила ей маленькую брошку «на удачу» — шаманскую штучку, которая обеспечила мне её молчание. Такая же была и у Эммы, и у остальных девчонок.

— А с остальными то же самое? Все интересовались шаманами?

— Да. Как я и сказала, Нита мечтала об отвороте, а Мишель… певица из ресторана… Она просто была любопытна и хотела увидеть настоящего шамана. Вот с ней мне пришлось повозиться — я не могла ходить в ресторан под своей внешностью, это было бы слишком подозрительно. Поэтому создала иллюзорный артефакт на кровной магии, очень надёжный. И почти целиком скопировала внешность Арьена Вирагиуса, добавила лишь пару иных черт — чтобы создавалось ощущение, будто он намеренно изменил себя.

— Подставила его, в общем.

— Не переживай за него, — покачала головой Агнес. — Я слышала, что ты с ним встречаешься. От хозяйки твоей. После сегодняшней ночи его отпустят, всё будет хорошо.

Каролина вздохнула, про себя понадеявшись, что хорошо всё будет не только с Арьеном — ей тоже очень хотелось жить.

— А мальчик? Вроде ещё какой-то мальчик был похищен.

— Найджел, да, — Агнес тепло улыбнулась. — Хороший парнишка, и я его не стала бы трогать, если бы он не организовал собственное расследование. Он был влюблён в Мишель и после её исчезновения всё бегал по городу, разнюхивал. Арьена нашёл. Может, и не докопался бы ни до чего, но я опасалась, что он мне помешает. Сообщила ему прям на улице, что у меня для него есть информация, попросила прийти поздно вечером ко мне домой, но так, чтобы его не видели. Дала артефакт невидимости, а заодно подкинула в штаны камушек, заговорённый на молчание. Дальше — дело техники. Он пришёл, я его оглушила и перенесла сюда.