Непринуждённые-1: Зловещий пансион

Из коридора донёсся странный шорох. Я на цыпочках подощёл к двери и прислушался: кто-то медленно и тяжело ступал по коридору, волоча по полу что-то тяжёлое. Кому же понадобилось таскать тяжести посреди ночи? Приоткрыв дверь, я высунулся в коридор. Один его конец освещался слабым лунным светом, струящемся через окно. Но там не оказалось ни души. Я перевёл взгляд в другой конец и… Несмотря на густой мрак, мои глаза смогли различить одну неровность – сутулый силуэт, исчезнувший буквально через полторы секунды. Захлопнув дверь, я, тяжело дыша и обливаясь холодным потом, прислонился к косяку. Что за незнакомец? Убийца? Или просто один из учащихся? От пота уже щипало в глазах. Надо бы пойти умыться. Может хоть холодная вода успокоит мои нервы?

На негнущихся ногах, я добрался до ванной комнаты. Нет, я вовсе не являюсь трусом, но такое количество совпадений здорово меня доконало. Приняв прохладный душ, начал приходить в норму. Действительно, что мистического могло быть в человеке из коридора? Мало ли у кого что случилось? Но стоп, а это что такое?

Глянув на пол, я обомлел: всё расстояние от двери до раковины, было заляпано кровью. Кроме того, пол в нескольких местах был продавлен в виде здоровенных следов, принадлежащих не то первобытному ящеру, не то великану. Они были полностью аналогичны тем, что я видел у подвала.

Секунду спустя, убийца появился за моей спиной.

Глава 4 – Узник

– Эдди, не будешь ли ты так любезен отцепиться от моей шеи?

– Что ты тут делаешь Фил? – только сейчас я толком разглядел вошедшего.

– Вопрос весьма оригинален, – ухмыльнулся он, – действительно, для чего же человек обычно посещает ванную? Явно, чтобы попробовать свежих пирожков!

– Прости, – смутился я, осознав свою глупость, – просто, увидев на полу кровь, я перенервничал…

– И принял меня за затаившегося злодея, – закончил за меня Фил, – и попытался задушить. Логично. На самом деле кровь моя, – разгребая свой бардак, я порезал руку о тот здоровенный походный нож, который неизвестно для чего, сунул мне с собой отец. Вот теперь и бегаю к крану – кровь хлещет без устали.

В самом деле, кисть левой руки Фила так затянуло застывшей кровью, что она напоминала красную перчатку. Помнил я и нож – «Cold Steel», вызывающий нервную икоту у «непосвящённых» (Фил показывал его нам несколько дней назад).

– Значит, несколько минут назад, ты мусор по коридору перетаскивал?

– Нет, это Мокридж, – Фил сунул руку под кран, – у меня сегодня уже не было сил плестись к мусоропроводу, да и не потаскаешь особо, с порванной рукой. Как раз в первый раз выйдя в ванную, я столкнулся в коридоре с завхозом, выносящим строительный мусор.

«Строительный мусор значит, – подумал я, – а мне-то он сказал, что ремонт давным-давно закончен! Что же он тут проворачивает? И откуда берутся эти уродливые следы? Следы!»

Я опустился на корточки, внимательно присмотревшись к полу. Наклонил голову, посмотрел под другим углом. Протёр глаза и снова уставился на абсолютно невредимый пол: никаких следов и в помине не было…

В эту ночь я больше не сомкнул глаз, из-за чего на следующий день, едва не уснул на первом занятии. Это был урок культурологии, которую вёл наш декан – профессор Уоррен Марш. Это высокий, коренастый, очень добродушный человек в слегка затемнённых очках, с длинными, то ли седыми, то ли платиновыми волосами. Определить его возраст никто не мог, поскольку выглядел профессор Марш довольно моложаво, но наличие возрастных морщин намекало, что ему далеко за пятьдесят. Он нравился всем без исключения, так как в душе был «модным парнем» – мог поддержать разговор о чём угодно, обожал клубную музыку (за это его особо обожала Роуз), читал детективы наряду с классикой литературы (по этой части – кумир Шейна) и просто интересным и увлекающим образом объяснял свой материал. Хоть я и равнодушен к вопросам происхождения, функционирования и развития культуры как специфически человеческого способа жизни, даже мне было приятно слушать всё это в его исполнении. Но в данный момент я не воспринимал ничего из его слов: ночные события настолько взбудоражили меня, что я не мог сконцентрировать внимание ни на чём другом.

Что же в действительности там произошло? Как могли бесследно исчезнуть прогнувшие пол следы? Мне померещилось? Нет, точно помню, как наклонялся и дотрагивался до них. За мгновение до появления Фила. Фил… Что-то насторожило меня в его поведении. Но что именно?

Чем на самом деле посреди ночи, занимался Мокридж, и тем более, тайком? Куча безответных вопросов. Я настолько глубоко ушёл в себя, что не заметил, как закончился урок.

На следующем занятии нас ожидал сюрприз: едва мы расселись по местам, в аудиторию заглянул мистер Мун в сопровождении кого-то, кого не удавалось разглядеть за его спиной.

– Ребята, секундочку внимания! – провозгласил он, – ваш прежний преподаватель латыни, профессор Гордон МакКори, внезапно уволился…

Все так и ахнули! Занудный МакКори, являющийся ярым фанатом своей науки, нервно дороживший каждой минутой своих занятий, и считающий, что все студенты должны любить только его предмет, уволился?

«Похоже, бедняга свихнулся от собственных правил, и сбежал от позора», – позлорадствовал я про себя. В отличие от профессора Марша, МакКори я всерьёз не воспринимал.

… в связи с этим, – продолжал директор, – хочу представить вам нового педагога, – он посторонился, пропуская вперёд своего невидимого спутника. Вы уже догадались, кто это был?!

– Профессор Белинда Уолш, прошу любить и жаловать! – торжественно закончил мистер Мун.

Забавно! Сегодня мисс Уолш уже не выглядела растерянной. Тёмно-фиолетовый костюм, заплетённые в косу волосы, строгий взгляд светло-зелёных глаз, – всё это выдавало в ней решительного мастера своего дела. Как только директор покинул аудиторию, она уверенным шагом прошла к преподавательскому столу, и раскрыла журнал.

– Добрый день, друзья мои, – произнесла она своим необычным низким голосом, – скажите, может ли кто-нибудь из вас подробно и без единой ошибки, рассказать на латыни историю своей жизни? Кто сумеет – сразу получит самый высокий бал.

Большинство ребят тут же взметнуло руки.

– Хорошо, – профессор Уолш хитро улыбнулась, – даже не знаю, кого спросить в первую очередь! Поэтому, – она наклонилась к журналу, – начнём с мистера Петерссона!

Услыхав свою фамилию, Стефан нервно сглотнул. – Ну Стефан, слушаем тебя. Ты ведь совсем недавно, как раз собирался рассказать о себе, верно?

– Да, мистер Длинный Язык, отличился ты по полной программе! Правда, не в ту сторону, – ехидно сострил Фил, – с ходу получить у нового препода самый низкий бал, – это ещё надо умудриться. И куда же подевалась вся твоя красноречивость?

– Да идите вы! – буркнул Стефан, покраснев как переспелый помидор, – всего то пару ничтожных ошибок допустил!

– Зато каких! – включился в дискуссию я, – одно твоё вступление шокировало всех: «По происхождению являюсь Стефаном Петерссоном, умер в 2011 году…»