Непроходные пешки

Московская область. Окраина Голицино. 15.12.2005 г. 15.13. (время московское).

«Вот моя деревня…» Привычка вторая натура. Время лечит! На шкуре Бецкого частично затянулись пробоины нанесенные жестоким и далеким от прекрасных чувств руководством и вернулось бодрое состояние духа, включая уважение к кровной мести: все таки Дед забылся: одно дело лейтенант, ну старший, хорошо, пусть капитан или даже майор, ладно подполковник, но целого полковника… А если Родион совершит величайший из прогибов и станет генералом! Что ж ничего не изменится? За что страдаем? А вот заложу я дедулю Наталье Васильевне. Что будет? Дело хорошее, надо как — то потоньше это обыграть. Желательно чужими руками. Вот тут начинаются вопросы? Во — первых — тема заклада. Во вторых — когда? В третьих — где? Четвертое — кто?

Сочтемся! Подставиться, старый хрен! Родион планировал месть с приезда в Чертановскую хату, где так жестоко вчера обделался. И кое — что заготовил: были–были некоторые глубокие соображения.

Я тебе устрою «нравственность," пердун старый! Или, как они выразились «рецепт совершенства»!!!

Вот и домик: стук — бряк, кто там?

Здравствуйте! Георгий Николаевич! Меня зовут Евгений Александрович. Фамилия Коваленко. Полковник. Спецсвязь. Проходите пожалуйста — это Ваш дом, а я гость. Мне поручено подновить Ваши знания по моему профилю.

А чего робеть–то: полковников спецсвязи не видали?

Но Бецкой, ссутулился и робко переступил порог, уже обжитого им дома и приспособил мягкий пакет с тряпками на веранде. Дождался приглашения и позволил Коваленко помочь ему с дубленкой. Прошел в комнаты и, выбрав низкий диван сел, глядя на коллегу снизу вверх. Этак виновато.

Георгий Николаевич! Прошу Вас не смущайте меня, дом Ваш, я — гость. Что Вы, право, заставляете меня повторяться. Если Вас смущает пропажа кроссовок и куртки, уверяю Вас, я давно собирался их выкинуть. Не переживайте.

Родиона встретил вчерашний сосед и собутыльник! Хе — хе, а жизнь — то налаживается!

Евгений Александрович! Я чувствую себя законченным скотом. Какие никакие, но — это Ваши вещи. Я обязан Вам их вернуть и я верну, нам вместе служить, я не …

Георгий Николаевич! Начальник направления предупредил меня, если Вы попытаетесь, я обязан доложить… И я доложу!

Ну и докладывайте! Подумаешь, я пуганный. Я такой пуганный, что у меня от Вашего НАЧАЛЬНИКА в заднице жужжит! Сказал верну и верну. Прямо сейчас!

Как угодно! Мне звонить? Коваленко достал трубку.

Звоните! Плевать!(Карте место–слово закон!)

Коваленко набрал номер и замер ожидая ответа.

Родион вышел в сени и прислушался у двери. Услушав алеканье, одобрительно кивнул и зацепил мягкий пакет, который привез из Москвы.

…, но полковник Бецкой, упорствовал и уехал за этими тряпками. Догонять? Жду указаний!?

Родион достал из пакета шмотье, в котором шеголял вчера, сверху приспособил отмытые днем кроссовки, вернулся в аппартамент и с египетским поклоном протянул сюзерену.

Из телефона слышались бодрые вопли Деда.

Стукач за семь минут раз пять пытался вклиниться, пытаясь разобъяснить недоразумение. Ну надо же изучать начальство. Потом устал и сунул трубу Родиону.

Нашел дурака: хорошее соло — не меньше десяти минут. Периодически прислушивался и когда солист стал выдыхаться, Бецкой спокойно дослал патрон и сделал контрольный выстрел: Вы из — за тряпок, товарищ генерал — майор не переживайте, они уже у владельца. Девять минут как. Могу взять расписку — не откажет. Разрешите получить замечания!!!

Видимо Куркин обхватил свою седую голову: было слышно, как брякнулась трубка.

Ну вот и все, баланс.

Сознание вернулось к старому генералу не скоро! Гелиос минут двадцать скакал по небосводу. Постарел — постарел! А нехрен… С утра был бодрее.

Со второго захода Дед сумел озвучить только половину утреннего ариозо и с меньшей долей экспрессиии (см. выше, всего 0,5 текста). И мир уверенно вошел в их общий дом.

Прим.: или наглая лож, или и вправду любимчик, которого готовят для чего–то приторно–сладкого. Юмор и умение выкрутиться, конечно, оценят. Но оценка может получится неожиданно жесткой.

К Коваленко за это время вернулось его полковничье достоинство и он напрочь избавился от половины принципиальности: уважаю! Сам виноват. Я о Вас слышал, ребята рассказывали. Буду польщен — без брудершафта «на ты» и полез в закрома.

Стол накрыли быстро…

Так началась учеба.

Прим.: все верно. Нечего было стучать.

Московская область. Окраина Голицыно. 16.12.2005 г. 06.10 (время московское).

Да вставай ты, вставай! Шесть с копейками… Ну как знаешь!

Родион вывалился на двор, в тех же доспехах, что позавчера скакал по Чертаново и двинул по обочине переходя с рыси на карьер. Интуиция, мой друг, интуиция: Куркин или сам, что скорее всего, или пришлет соглядатая.

Чем занят человек, за две недели до Нового Года энергично перебирающий ногами по грязной снежной корке? Он думает о Владимире Ильиче Ульянове! Этот бездельник, мало того, что всю жизнь учил просвященный мир на сделанных им глупостях и преступлениях, еще и выработал формулу учебной нагрузки: учиться, учиться и еще раз учиться… И здесь, гад, преуспел. Такая многогранная личность.

Значицца так! Вчера мы прошли с Женькой основы спецсвязи, сегодня продолжение. Послезавтра зачет. Шифраторы — дешифраторы, частотный анализ, необратимые функции и еще какая–то лабуда появилась — квантовое шифрование, ключевая документация, где хранить, как прятать, что можно использовать, чем заменить.

Тайнопись. На чем, чем, как и что бы при этом не травануться.

Связь. Достоинства — недостатки. ТТД. Целесообразность. Скрытность. Это он знает.

Коваленко, после перевербовки, пообещал дать основное и не валить на зачете.

Все это и остальные науки ему не понадобяться никогда, однако знать обязан: расширяет кругозор, кто знает, как жизнь обернеться?

Потом пойдет минно — взрывное дело.

Тактика специальной разведки.

И до хренища всего другого разного.

Все — это он знает, все дисциплины весьма консервативны, как и все прикладные науки и много времени не займут.

Основное — это новая техника и вооружение. Их влияние на развитие тактики, оперативного искусства и стратегии. Военная экономика и военная политика.