Непрощенный

Артем перевел дух, сунул «глок» за пояс. Ну, с Богом…

Он ухватился за край корытца и резким рывком перебросил тело через бортик. Еще не успев коснуться пола, он выхватил ствол… и понял, что тревога оказалась ложной.

В вагончике никого не было. Никого — и ничего, кроме пульта управления, защищенного широким прозрачным козырьком.

Впрочем, еще не факт, что это пульт управления…

Неужели просто вагонетка для перевозки грузов? Артем сделал несколько шагов вперед. Нет, вот в переборке, кажется, сенсорная панель. А вот еще одна…

Артем коснулся бархатистой поверхности — на ощупь она чем-то напоминала «замшу», из которой был сделан найденный на складе камуфляж. В толще стенки что-то чуть слышно зажужжало — казалось, включился маленький, но мощный вентилятор, и справа поднялась скамейка — гладкая, вся зализанная. Бр-р-р-р… Если бы он не видел собственными глазами, как это происходит, то решил бы, что эта штука вырастает из пола, как гриб-дождевик. Нигде ни одной щели, ни одного стыка… Замечательно.

— Эй, Ар-тем! Ты меня, значит, бросаешь?

Господи, вот женщина! Артем покачал головой. На пять минут ее не оставишь — сразу начинается: «бросили, покинули…» И добро бы гулять пошел — делом занимался, жизнью рисковал!

Он перепрыгнул через бортик и побежал туда, где оставил Матильду с сумкой.

К счастью, на этот раз «вдовушка» на ручки не попросилась. Напротив — едва Артем подхватил торбу, она без лишних разговоров побежала за ним, точно собачонка, и вид у нее был весьма радостный. Хотя кто их знает, этих разумных пауков?

Но к этому времени его глаза привыкли к темноте, и он увидел дальнюю стену зала.

Она слабо поблескивала, словно залитая матовым стеклом. Возможно, это и было стекло. Со временем запылилось и потускнело, но и сейчас его тусклого блеска было достаточно, чтобы различить круглые черные отверстия, расположенные на равном расстоянии друг от друга.

Черные дыры… Черная дыра — тело, которое все поглощает и ничего не излучает…

Артем прищурился, и свободная рука сама стиснула рукоятку «глока».

— Как думаешь, есть там кто? — понизив голос, спросил он.

— Не знаю.

Это вместо обычного «сходи и проверь». Значит, ситуация и впрямь серьезная.

— Ладно, рискнем, — он поправил на плече сумку. — Забираемся в это корыто — и ходу. Чем быстрее, тем лучше.

Само собой, «корыто» просто так не поедет — ни медленно, ни быстро. Как заставить его двигаться, Артем представлял слабо. Но в головенке у Матильды, похоже, и мысли об этом не возникло. Даже после того, как они влезли в вагончик, и Артем, опустившись на выросшую перед пультом скамейку-дождевик, несколько минут таращился на запыленную панель. Тут было множество кнопок. Они почти не выступали над поверхностью, затянутой толстой эластичной пленкой.

«Вкл.»… «Запуск»… «Ход»… Масло масляное! И с чего прикажете начинать?

Он наугад ткнул пальцем в первую попавшуюся кнопку и почти с облегчением услышал, как пол под ногами завибрировал. Кажется, включилось. А теперь запускаем…

Нет, рывка не последовало. И Матильду не отбросило к дальней стенке силой инерции. Просто урчание под полом стало чуть громче. И словно разбуженное этим звуком, в одной из «черных дыр» что-то зашевелилось. В следующий миг Артем вскинул оружие и выстрелил, почти не целясь.

От оглушительного грохота заложило уши. «Великанский глок» плюнул огненной каплей, и смоляная чернота брызнула во все стороны. Послышался печальный звон разбитого стекла. И время вдруг потекло медленно-медленно, как река по равнине…

Река со странным, гулким названием «Волга».

Словно зачарованный, Артем нажимал и нажимал податливый курок, и тяжелые огненные плевки разносили летящее на вагончик черное облако. Перед глазами плясали изумрудные пятна, а он все палил, и лишь раз где-то на краю сознания мелькнула мысль:

«А почему отдачи нет?..»

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Вместо громоподобного выстрела вдруг раздалось звонкое «клан!». И тут же что-то черное гигантской мухой впечаталось в «лобовое стекло» вагончика. Пластик жалобно застонал, но выдержал. Артем отщелкнул опустевшую обойму, судорожно вырвал из кармана запасную, вогнал ее на место… А взгляд его был прикован к черной кляксе, сползающей по стеклу. Он знал, что это не причуды разыгравшегося, разгоряченного адреналином воображения: в вязкой полужидкой массе проступали черты расплющенного, перекошенного лица — если это можно назвать лицом.

Крошечные глазницы, словно пробитые двумя пулями в недоотвердевшей глине… На месте носа — гофрированная трубка, похожая на хобот тапира… Носовое отверстие срослось с ротовым и напоминает ротовую присоску пиявки… Артем почувствовал, как к горлу подступает тошнота — и не мог отвести глаз. Сказать, что его заворожил взгляд твари? Нет: какое-то чувство — седьмое, двенадцатое, сороковое — подсказывало ему, что глазки в глубине тестообразной массы смотрят не на него, а на дуло «глока».

Артем едва удержался, чтобы не выстрелить в омерзительную морду, но в последний момент сообразил, что разнесет козырек, а этого делать не стоило. Тем временем рожа уже исчезла, и только широкая ладонь с шестью тупыми бородавчатыми пальцами все еще липла к стеклу.

— А-а-а-ай!

В визге, который раздался у него за спиной, не было ничего человеческого — он больше напоминал оглушительный скрежет срывающегося лебедочного троса. Артем не сразу понял, что этот звук издала Матильда. А когда понял, времени размышлять уже не осталось. Через низкий барьерчик переваливалась грузная туша — черная, как сама темнота.

Выстрел отбросил тварь, вырвав заодно кусок пластика, но переживать об испорченном имуществе было некогда. Вагончик раскачивался, как лодка на волнах: чудовища пытались залезть внутрь.

— Чтоб вам пусто было… — пробормотал Артем.

Он бросил взгляд на пульт. Оставалась только одна кнопка. Сейчас или никогда…

И он со всей силы ткнул в кнопку с надписью «Ход». А заодно, по наитию, сдвинул в крайнее положение какой-то рычажок над ней.

Вагончик рванул вперед так резко, что Артем чудом удержался на ногах. Черная дыра, еще недавно идеально круглая, а теперь огромная, бесформенная, стремительно летела навстречу. Потом что-то с силой ударилось в стенку. Потом в лобовое стекло. Кромешникито ли не хотели смириться с поражением, то ли просто разогнались и уже не смогли остановиться.