Непростительный 1941. «Чистое поражение» Красной Армии

Доклады о готовности германских войск к переходу в наступление, об их силах поступали руководству Красной армии и от штабов Ленинградского, Прибалтийского, Киевского и Одесского военных округов. Достаточно много информации прошло по линии НКВД и НКГБ.

21 июня в 21.30 в МИД к Молотову был приглашен германский посол граф Шуленбург. Министр иностранных дел Советского Союза, упомянув о фактах неоднократных нарушений германскими самолетами советской границы, заявил следующее: «Имеется ряд указаний на то, что германское правительство недовольно Советским правительством. Ходят даже слухи о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом. Они подкрепляются тем фактом, что Германия никак не реагировала на сообщение ТАСС от 15 июня и что это сообщение не было даже опубликовано в Германии…» [136]

136

Составитель сборника Е. Я. Трояновская. Вторая мировая война в воспоминаниях У. Черчилля, Ш. де Голля, К. Хэлла, У. Леги. Д. Эйзенхауэра. М., 1990. С. 106.

Но на все заданные ему вопросы посол Германии ответил, что он не располагает необходимой информацией и передаст заявление советского руководства в Берлин.

Естественно, такое поведение посла и молчание прессы Германии в ответ на заявление ТАСС от 14 июня 1941 года не могло не насторожить правительство СССР. Нет никакого сомнения, что на основании всех поступивших донесений и анализа обстановки политическое руководство СССР, Наркомат обороны, Генеральный штаб, военные советы всех западных военных округов имели четкое представление, что нападение немецко-фашистских войск можно ожидать в любой день, в любую минуту.

К концу дня 21 июня 1941 года ответственным работникам Наркомата обороны СССР поступило указание — находиться в служебных кабинетах до особого распоряжения. Вечером по службе ВНОС в Генеральный штаб стали поступать сообщения с западной границы об усиленном шуме моторов в расположении немцев, а из одного приграничного округа поступило сообщение о том, что в ряде мест немцы делают проходы в проволочных заграждениях.

Маршал Советского Союза К. А. Мерецков (в июне 1941 года заместитель народного комиссара обороны, генерал армии) вспоминал: «Наркомату обороны к исходу 21 июня 1941 года стала ясной неизбежность нападения фашистской Германии на СССР в следующие сутки. Нужно было побыстрее оповестить войска и вывести их из-под удара, перебазировать авиацию на запасные аэродромы, занять войсками первых эшелонов рубежи, выгодные для отражения нападения агрессора, начать вывод в соответствующие районы вторых эшелонов и резервов, а также вывести в намеченные районы окружные и войсковые штабы, наладить управление войсками. Следовало предпринять еще ряд неотложных мероприятий по повышению боевой готовности войск. К сожалению, в оставшиеся до начала войны 5–6 часов Наркомат обороны и Генеральный штаб Красной армии не сумели решить этой задачи» [137] .

137

Мерецков К. А.На службе народу. М., 1970. С. 7, 8.

А что было предпринято Генеральным штабом за эти 5–6 часов до начала войны, когда нашему командованию «уже стало понятно», что нападение гитлеровской Германии неизбежно? Осторожные сообщения в округа и никаких конкретных указаний. Только нарком ВМФ взял на себя ответственность, сумев оперативно принять решение и привести флот в боевую готовность.

21 июня в 19 часов в Кремле состоялось совещание с членами Политбюро ЦК ВКП(б), а в 20 часов 50 минут к Сталину были приглашены маршалы С. К. Тимошенко, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, генерал армии Г. К. Жуков и министр иностранных дел В. М. Молотов. Совещание с участием военных продолжалось 1 час 50 минут. Обсуждался вопрос о принятии срочных мер по повышению боевой готовности приграничных войск в связи с возможным нападением Германии.

Предложенный военными первоначальный проект приведения войск в боевую готовность был отклонен Сталиным, который, уже ожидавший нападения Германии, не предпринимал никаких действий, способных оттянуть начало боевых действий. Он считал, что сил Красной армии вполне достаточно, чтобы разгромить вторгшегося на нашу территорию противника и не допустить его продвижения в глубь нашей страны. И к этому утверждению были полные основания.

По данным Генерального штаба [138] , Германия в случае войны сможет выставить против СССР до 180 дивизий, в том числе 137 пехотных, 19 танковых и 15 моторизованных. Предполагаемые удары будут нанесены в направленное Ковель — Ровно — Киев; Восточная Пруссия — Вильнюсс, Рига; Сувалки и Брест — Волковыск, Барановичи.

138

ЦАМО РФ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 237. Л. 1–15.

К этому времени в Красной армии имелось 303 дивизии (198 стрелковых и горнострелковых, 61 танковая, 31 моторизованная, 13 кавалерийских, 5 воздушно-десантных корпусов, 10 противотанковых артиллерийских бригад, 94 корпусных артиллерийских полка, 74 артиллерийских полка РГК), из которых на западной границе (без соединений, находящихся в Крыму) предназначались 186 дивизий, в том числе 120 стрелковых, 40 танковых, 20 моторизованных, 6 кавалерийских, 5 воздушно-десантных корпусов, 10 противотанковых артиллерийских бригад, 53 артиллерийских полка РГК.

Таким образом, противник ни на одном стратегическом направлении не имел преимущества в силах и средствах, а на Украине войска Красной армии обладали значительным перевесом над сосредоточенной здесь группой армий «Юг».

Поэтому никаких сомнений у военного и политического руководства страны по реальным возможностям противостоять вторжению противника не было. Был составлен другой проект директивы [139] , который И. В. Сталин прочитал и отдал на подпись наркому обороны СССР. С подписанным документом генерал Ватутин выехал на узел связи Генерального штаба, чтобы передать ее в войска западных приграничных округов.

139

ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 71. Л. 69.

ДИРЕКТИВА НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СССР № 1

22 ИЮНЯ 1941 Г.

Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.

Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.

1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение немцев может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) В течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе.

б) Перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать.

в) Все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.

Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко Жуков

Директива № 1 начала передаваться связистами в штабы военных округов в 23 часа 30 минут 21 июня, закончилась — в 00 часов 30 минут 22 июня 1941 года, когда до начала войны оставались считаные часы. Сам Сталин, переговорив напоследок о чем-то с народным комиссаром внутренних дел Берия, около часу ночи 22 июня 1941 года спокойно отправился к себе на дачу в Кунцево, ну чего просто нельзя было ожидать от этого осторожного человека в такой напряженный момент.

Ответные меры

Да, такое спокойствие может быть только в двух случаях: или руководство Советского Союза ничего не подозревает о возникшей угрозе нападения, или полностью уверено в боеготовности и боеспособности войск западных приграничных округов и их способности немедленно противостоять агрессии. Первый вариант сразу отпадает, полученных из многих источников сведений было вполне достаточно, чтобы оценить угрозу неминуемого нападения. Да и И. В. Сталин, много сделавший для укрепления обороноспособности своей страны, совсем не подходил на роль постороннего наблюдателя за происходящим на границах СССР.

Руководитель партии и советского народа прекрасно понимал, что столкновение двух политических систем неизбежно, рано или поздно СССР и Германия сойдутся в смертельной схватке, в которой победит сильнейший. В марте 1940 года, отправляя нашу военную делегацию в Берлин, он напутствовал старшего группы такими словами: «У нас, конечно, договор с Германией о ненападении, но вы учтите, что фашизм — наш злейший враг и война у нас с ним неминуема» [140] .

Вводя в курс дела назначенного на должность командира 212-го отдельного дальнебомбардировочного полка подполковника А. Е. Голованова, вождь советского народа, подведя его к карте, сказал: «Вот видите, сколько тут наших противников. Но нужно знать, кто из них на сегодня опаснее и с кем нам в первую очередь придется воевать. Обстановка такова, что ни Франция, ни Англия с нами сейчас воевать не будут. С нами будет воевать Германия, и это нужно твердо помнить. Поэтому всю подготовку вам следует сосредоточить на изучении военно-промышленных объектов и крупных баз, расположенных в Германии, — это будут главные объекты для вас» [141] .

140

Шелест И.Дни и ночи напролет. М., 1991. С. 85.

141

Голованов А. Е.Дальняя бомбардировочная… М., 2007. С. 51.