Непростой Путь Про-Героя. Том 3

Надеюсь, через год-другой это все закончится, мы прикончим Все-для-Одного и ученого того, перебьем Ному, сделаем что-нибудь относительно нехорошее с Томурой, и я смогу жить без оглядки на мельчайшие последствия моих выборов.

В любом случае, я был искренен в своем ответе пареньку. Изуку — мой друг.

Насколько вообще можно быть моим другом…

Я взглянул на поле, где Полночь орала на Мидорию, стремясь выдворить того со стадиона в медкабинет, и, соответственно, снять с участия в фестивале, ведь полноценной медицинской помощью между дуэлями пользоваться нельзя. Мидория едва ли не рычал и выдворяться отказывался напрочь, хотя его конкретно так шатало.

Присмотревшись, припомнил все его приемы: вывих или перелом чего-то важного в правой ноге, переломы, по-меньшей мере, пяти пальцев на руках, шмяк локтевого и лучезапястного суставов правой руки — и то же самое на левой, только хуже и вплоть до плечевого сустава. Хорошо хоть открытых переломов нет. Ожоги еще… Возможно, контузия. Возможно, черепно-мозговая до кучи… хотя у него она какая-то странная, обычно при ЧМТ тошнит после, а его — до матча… мда.

Кажется, в полуфинал я пройду без особых проблем.

Но радость от этого как-то не ощущалась.

Ладно, все беседы потом, сейчас другое будет.

Очарование женщины за тридцать так и не смогло победить твердолобость протагониста аниме, так что Изуку, эпатируя публику, поплелся к нам.

А на трибунах его уже ожидал теплый прием: Химико пялилась на недожаренного и перемолотого Изуку настолько влюбленным взглядом, что аж сердечек в глазах не хватало. И слюнка такая из угла рта течет: гыыы.

«Попросить ее не трогать его сейчас? Или велеть не пытаться пить его кровь на людях?»

Ай, все потом. Выживут пятнадцать минут и без меня, да и без меня ей есть кому мозги вынести, вон, Яоурозу сидит.

Я хлопнул по коленям и встал с кресла.

Переглянулся с вытирающим слезы мужественности Киришимой:

— Ну что, покажем им, как это делается?

— ДА! Пусть увидят силу юности!

— Вот-вот! Я стану королем пиратов!

—???

Мы стукнулись кулаками и пошли показывать, как это делается.

* * *

В то же время.

Трибуна 1-го «А» класса Геройского Факультета, спортивный стадион Академии Юэй.

Сэцуна Токаге.

— Юи, ты вернулась! — высыпалась Цуна из кресла и десантировалась на подругу, стискивая ту в объятиях, — Я…

Она с тревогой вгляделась в лицо Кодай и даже, на всякий случай, чуть отступила — а то еще приголубят поленом каким. Но с облегчением увидела в голубых глазах лишь спокойствие и теплую, хоть и отстраненную, радость за нее.

«Фууух»…

— Все хорошо, Сэц. Ты молодец, — как обычно ровно ответила девушка, отпихивая стормозившую часть косяка Токаге. — Я не в обиде.

«Как обычно». Как будто ничего и не было.

«Фууууууух»…

— Я… я рада, вот. А-а насчет «молодец», брось… у меня просто преимущество было, а вот ты… гений просто! — растроганно отозвалась зеленоволосая девчонка, украдкой смаргивая слезы и переползая дальше по ряду. — Хорошо, что я теперь научилась не недооценивать противников.

Она нервно хихикнула.

— Ну, кому хорошо, а кому не очень, — пожала плечами Юи.

Девушки переглянулись, губы Снежной Королевы тронула легкая улыбка, и теперь уже Сэцуна рассмеялась по-настоящему — наконец-то чувствуя, как тугой ком в груди потихоньку расползается.

— Цуна, ты разваливаешься.

— Ой.

— Я пропустила что-нибудь важное? — спросила Кодай, когда они перекинулись парой слов с Яоурозу, Ураракой, Асуи и остальными девчонками, а так же понаблюдали за Ниреном и Киришимой, спускавшимися вниз. Друзья детства разминулись буквально на полминуты.

Эйджиро выглядел как типичный Эйджиро, колючий добродушный одуванчик, а вот голубоволосый атлет зачем-то щеголял голыми по самые плечи руками. Весьма накачанными руками, хм-хм…

Впрочем, «зачем» сразу стало понятно: Нирен, предвкушающе оскалившись, выгреб из карманов куртки те самые отсутствующие рукава, разорванные на длинные темно-синие ленты, и принялся крепко-накрепко бинтовать свои кулаки.

Сэцуна снова не смогла удержаться от смеха: привычка действительно вторая натура, вот и Шода притащил бинты даже туда, куда ничего тащить нельзя было в принципе.

Сэцуне вообще все вокруг сейчас казалось каким-то искристым, воздушным и ярким, как мыльные пузыри. И веселым.

— Ну, у нас тут дурдом какой-то творится, — радостно защебетала она, компенсируя пережитый стресс, — Еще больше обычного. Тога вон снова поехала и слюни роняет на фарш, который раньше звали Мидорией. Прикинь, сам Всемогущий приходил, пробовал его в медкабинет отправить, но наш мазохист ни в какую, нет, говорит, он должен стать котлетой… в смысле, героем. Еще Момо хорошо выступила, технично… ну ты знаешь, в чьем стиле.

Обе девушки посмотрели на брюнетку, которая сидела поотдаль от обливающегося потом и бледного как смерть Мидории, закрывшего глаза и громко дышавшего. Яоурозу сопереживающе посматривала на парня, но помочь не решалась: дисквалифицируют. Возможно, обоих.

Ну или она просто боялась подойти к облизывающейся Химико, которая где-то раздобыла одноразовые столовые приборы.

Цуне даже показалось, что блондинка, с которой они в последнее время немного сблизились, не поехала головой в очередной раз, а просто прикалывается.

Но проверять не хотелось.

— Тухлый и Тодороки тоже прошли, но в них никто и не сомневался. А, и вот еще что: Кацуки теперь монах, мирское игнорирует… смотри.

Сэцуна повернулась к Бакуго, который с отсутствующей физиономией пялился в воздух, и довольно громко сказала:

— Кацуки, купи слона.

Большая часть трибуны первого «А», до этого, преимущественно, весело гомонившая, враз смолкла — и в замешательстве уставилась на нее. Потом, с опаской — на блондина.

Последний перевел пустой взгляд на Цуну, моргнул — и отвел взгляд обратно.