Непростой Путь Про-Героя. Том 3

И не одна она.

Промокла Химико потому, что вскоре после вышеописанных Сэцуне действительно стало плохо. Прям хорошо так плохо. Нам пришлось тащить ее, завернутую в одеяло, в душ. А в холодном душе Токаге внезапно набралась бодрости и, так сказать, взорвалась.

Буквально.

И мы ее там ловили и собирали как конструктор.

Пьяный летающий конструктор.

Пока в забытой ванной не начался потоп.

Пока кто-то в запале не разбил окно.

Пока за окном не забрезжил рассвет.

Пока Химико благополучно не заснула прямо на плитке посреди всей этой грязюки.

Вытряхивая из душевой уже двух невменяемых полуголых девиц, я был злой просто как зверь. Но и на этом ночь не закончилась — мы, очевидно, шумели, и навстречу мне ломанулся никто иной, как взъерошенный Шото Тодороки.

Встретившись взглядом с парнем, застывшим в полутьме с открытым ртом, я прохрипел:

— Ни слова никому. Убью.

Посторонившегося Тодороки-младшего проняло. Он ошарашенно пробормотал, что думал, что на нас напали злодеи.

Я только хмыкнул, пытаясь понять, что делать со своей мокрой ношей. У меня даже полотенец столько нет, а нужно чем-то убрать и хаос в ванной… я просто не успею…

Шото никуда не свалил, поэтому я недовольно рыкнул:

— Что еще?

— Я… могу помочь. С ними.

— О_о.

Типа, меня одного на них мало? Это как же этот придурок решил мне «помочь»?!

Я начал закипать, но Отмороженный, к счастью, все же догадался пояснить — и зажег огонек в руке:

— Высушить…

В общем, остаток ночи мы с ним на пару сушили, морозили и убирали все подряд. Его причуда оказалась очень полезной в хозяйстве, и основной проблемой было сохранить цивильность томных отсыревших девиц.

Как товарищ в подобной идиотской ситуации, Тодороки оказался… идеальным. Он молча и старательно работал, он не задавал глупых вопросов, он вообще не задавал вопросов кроме «куда нести» и «где еще убрать». Да он даже треснувшее стекло починил, расплавив его! Правда, заодно Шото поджег и оконную раму, но она все равно некрасивая была. Да и кто в ванной окно будет открывать? А так даже утеплять не надо, вот.

Интересно, почему Отмороженный не живет с семьей, у них же в этом городе имение есть, вроде?..

Хорошо хоть Киотака не выполз из конуры. Да и вообще ни до меня, ни до Химико не доколебывался, что меня вполне устраивало.

Занят чем-то другим, что ли?..

В полпятого утра, растащив сухих и чистых девчат по комнатам и почти полностью ликвидировав тот экстерминатус, который мы устроили душевым, я искренне — и действительно признательно — поблагодарил Тодороки за помощь. Один я бы тупо не успел, особенно без ускорения.

А тот лишь кротко ответил:

— Ничего. Я привычен к ранним подъемам.

В общем, вот.

Заснуть я уже не смог, так что через час спустился на кухню — призывать духов кофейной машины. Вскоре туда приползла голодная Тога, съела чей-то стейк и снова заснула, а потом начали подтягиваться и остальные…

Духам кофейной машины редко когда так истово молились.

Мда. Не ожидал снова пережить студенческую пору.

Заспанный и мятый Тодороки, «привычный к ранним подъемам», спустился по лестнице одним из последних. Я молча кивнул ему — и протянул кружку со свежим кофе.

Шото, помедлив, кивнул в ответ.

Принял кружку.

И сел рядом — вопреки обыкновению, по которому он сохранял отчужденность.

Возможно, во мне просто говорила признательность за совершенно бескорыстную помощь, но парень мне стал симпатичен. И молчать он умел комфортно, не напрашивался на диалог. Пока остальные студенты, как безголовые курицы, носились по кухне и залу, мы втроем с Тогой сохраняли некий оазис спокойствия.

Тодороки напомнил мне Фуму немного.

Может, познакомить их? Чтоб не так рвался «помогать» бессознательным девицам?..

* * *

Токаге, вроде как, мертвецки давила подушку у себя в кровати, и я искренне надеялся, что она проснется только вечером и мало что вспомнит.

Ну да, зря надеялся.

Через несколько минут оно затопотало по лестнице — чудовище обло, озорно и зелено. Не лаяй. С похоронным выражением лица растрепанная Сэцуна снизошла вниз, к нам, распространяя вокруг атмосферу уныния, безмолвия и перегара.

В руке у нее был рюкзак. Девушка подошла к кухонным шкафчикам, к холодильнику, в чем-то там покопалась, что-то взяла, ушла.

Потом снова вернулась.

И бухнулась на колени посреди холла.

В руке у нее блеснул кухонный нож, и я насторожился.

Сэцуна, прикрыв глаза, нараспев произнесла:

— Мне нет прощения за совершенный проступок, как и нет больше места на земле. Я искуплю свои грехи через ритуальное наказание, докажу свое мужество перед лицом боли и смерти и чистоту моих помыслов перед всеми вами. Прощайте.

С этими словами Сэцуна Токаге крутанула лезвие и полоснула себе по животу.

Исполнила ритуал сэппуку, то есть. Взяла и харакирнулась.

И упала с высунутым языком и закатившимися, в буквальном смысле, глазами.

Полилась кровь…

Девчонки завопили, пара человек рванула на помощь, Токоями задумчиво покивал, вернувшаяся с пробежки Юи молча показала большой палец и ушла в душ…

Химико завозилась, повела носом и сморщилась:

— Кетчуп.

Так оно и оказалось.

Пережив головомойку от Джиро, Цуи и Яоуорозу (последняя до сих пор держалась за сердце), обляпанная красным и липким Цуна подошла к нашему столу.

И стукнула себя по голове, виновато улыбаясь:

— Извини. Извините меня все вы. Я… дура, да?

Я торжественно кивнул.

И вручил кружку и ей.

— Кофейный наркобарон Шода прощает тебя. Его верные приспешники Тога и Тодороки, — тут Шото озадаченно нахмурился, — надеюсь, тоже. В следующий раз… сперва зови друзей. Ладно?

— … ладно. Я… с радостью! Нет, честно! Из нас вышла классная команда, верно?! Я, значит, начинаю тусовку, а вы… ой, м-мне пора, вы не в настроении, да?! Ай, только не по голове! Ай!