Непростой выбор инспектора Палмера

– Боюсь, сэр, что не могу пока порадовать вас такими новостями. Все несколько сложнее…Но конфликт близится к завершению. Вы подпишите?

Эрик брезгливо воззрился на рапорт, легший рядом с шахматами.

– Я тебя разбаловал, сынок. Ты, небось, привык, что из-за того, что делаешь все на отлично, я подписываю все твои рапорты и ходатайства, не глядя? Доложи-ка мне, в чем там загвоздка?

– Ну…

– И не переживай, Эдмонд. Расслабься, – сказал Дельмонт наигранно ласковым голосом, вызывающим немедленный спазм всего тела от тотального напряжения, – пойми старика. Я интересуюсь лишь потому, что, как руководитель, должен контролировать это громкое дело…

Эдмонд серьезно кивнул, думая о том, насколько далеко слова Эрика отстояли от правды. Этот странный человек обожал интриги ради самих интриг. Его осведомленность уступала только его закулисному могуществу. Каждое действие Эрика Дельмонта было тщательно просчитано на множество ходов вперед. При этом постичь со стороны его мотивацию было практически невозможно, ибо власть, деньги и прочее его интересовали только как средства достижения возможности манипулировать чужими судьбами. Он годами плел свою человекомерную паутину, наслаждаясь красотой и сложностью ее причудливого рисунка, испытывая нездоровое возбуждение при созерцании сотен больших и маленьких мух, которые увязли в его сети, порой даже не подозревая об этом. Эдмонд допускал, что такая тенденциозная характеристика его шефа может не соответствовать правде только по одной причине. На самом деле все еще хуже.

Эдмонд за пару мгновений произвел коррекцию фактов и стал медленно докладывать, взвешивая каждое слово:

– Мисс Тэнтоурис, ну, тот самый демон, она показалась мне не опасной. Но пока она не хочет признать свою неправоту. Думаю, мы имеем дело не более чем с женской обидой. Я принес вам рапорт о визите к ее родителям. Эта мера должна оказать необходимое моральное воздействие…

– Дааа, – прошептал Эрик, смакуя слова Эдмонда, словно они были сладким нектаром, – ты непревзойденный мастер таких моральных экзекуций. Демоны боятся тебя как огня. Молодец. Страх – это замечательное орудие. Как и ложь. Не грех применить их в таком важном деле, как сохранение баланса сил.

Эдмонд лишь покивал, не считая нужным вступать в спор.

– А что пострадавший? – резко спросил Эрик, испытующе прожигая подчиненного взглядом. – Покажи-ка мне его объяснение!

– Э, оно еще…

– Ты ведь встречался с ним сегодня?

– Да, но…

– Что он говорит? Готов пойти на мировую?

Эдмонд привык к подобным неожиданным атакам Старика. Но сказать правду было чрезвычайно опасно для планов Эдмонда. Он рассчитывал понаблюдать какое-то время за Сильвией и набрать фактов, чтобы разобраться с интригующей информацией, которую на него вывалил бедняга Ллойд. Но озвучивать все это Эрику он не имел никакого желания. С другой стороны, если признаться, что Ллойд подписал мировую, то Эрик может потребовать от него не устраивать никаких визитов и сразу закрыть дело, пообещав помочь с дисциплинарным комитетом. Кто знал, насколько на самом деле важно урегулирование этого конфликта для высшего руководства?

– Пока нет, – соврал Эдмонд, ни на йоту не изменившись в лице и голосе. – Но я надавил на его страх демонов. Пообещал ему очную ставку! Думаю, что через пару дней Ворфстоун подпишет мировую. Заодно, может его убедит тот факт, что злодейка наказана с помощью строгих родительских обычаев демонов, про которые он ничего не знает.

– Замечательно, – Старик расплылся в улыбке.

Он, не глядя, размашисто завизировал рапорт и вернул его Эдмонду магическим пассом.

– Разрешите идти, сэр?

Эрик вместо ответа подмигнул. Не говоря ни слова, он медленно, словно геккон, поднялся и оказался возле шкафа. Достав оттуда серебряный поднос с двумя бокалами и пыльной бутылью, он поставил его на середину стола.

– Не изволишь выпить со мной, сынок? – прошипел Эрик, наливая на два пальца янтарной жидкости в каждый бокал. – Только не подумай, что я какой-нибудь пьяница… Просто спиртное помогает мне чуть изменить угол наклона горизонта восприятия этого любопытного мира…

– Не могу вам отказать, сэр, – почтительно ответил Эдмонд.

Пьянство – последний грех, в котором он мог заподозрить своего шефа. Но большую часть навыков Эдмонд вынес именно из наблюдения и постижения этого удивительного человека. Так что избегать возможности поговорить с ним по душам было очень глупо. Хотя откровенностью тут и не будет пахнуть.

– Садись, Эдмонд. Возьми свой бокал и… давай с тобой порассуждаем вместе. Видишь ли, иногда мне не хватает возможностей своего разума. Ты ведь, насколько я помню, всесторонне развит: имеешь представление о том, что такое распределенное счисление?

Эдмонд кивнул.

– Так и я, сынок. Не могу осмыслить столь сложный и хаотичный мир в одиночку. Ты должен помочь мне. Я дам тебе одну мыслишку и попрошу тебя подумать над ней, а потом сказать мне свое мнение. Я дорожу такой возможностью, потому что мало у меня подчиненных, умеющих думать…

– Спасибо за столь высокую оценку моих скромных дарований, сэр.

– Эта оценка лишь следствие реального взгляда на умственный уровень нашего отдела. Так что, не стоит благодарностей. Ты ведь знаешь, что нужно, чтобы решить задачу? Надо очень долго и со всех сторон думать над ее решением. Тогда она непременно раскроет свою загадку. Но это все лирика… Лучше скажи, что тебе известно о высших демонах? Говори откровенно!

Эдмонд внутренне усмехнулся этому нелепому требованию, которое было совершенно недопустимым при общении со старым интриганом.

– Честно говоря, ничего, – Эдмонд пожал плечами.

Ему даже не пришлось врать, ибо эта область была покрыта многометровым налетом таинственности.

– И ты никогда за все время службы в нашем отделе не предпринимал попыток изучить интереснейший феномен разделения демонов на классы? Зная твою преданность работе, я был уверен, что хотя бы данное расследование возбудит твой интерес к этой квинтэссенции всего демонического…

– Вы же знаете, что все книжные источники на эту тему закрыты, сэр.

– Ну, а твой личный опыт, сынок? Подумай сам, разве не очевидно, что в высшем демоне лишь представлены в гипертрофированном виде все те качества, что ты не раз обнаружил в наших темных собратьях за годы разрешения конфликтов? Что ты думаешь о демонах? Я не прошу давать оценку. Это против обожаемой всеми нами толерантности… Но все же, что отличает их расу от нас по существу? Полагаю, для тебя не составит труда выделить ядро их природы…

Эдмонд задумался.

– Наверное, самая главная их черта, которая объясняет наши отличия, состоит в их чрезвычайно тесной связи с животным миром. Несмотря на наличие разума они будто бы лишены… или просто сознательно игнорируют.. то, что можно назвать эмоциональным умом…

– Умные животные? – уточнил с понимающей улыбкой Дельмонт, – холодные, бесчувственные, ведомые звериными инстинктами существа, которые сумели обмануть нас и лишь сымитировали суть человека – доброту, героизм, готовность жертвовать собой ради процветания общества и прочее? Ты это имеешь в виду? Говори смелее, не надо бояться правды!