Нерассказанная история США

Почти все крупные города в Северной Корее были сожжены дотла. Оставшиеся в живых искали убежища в подвалах. Гражданам Южной Кореи приходилось не многим лучше. Ежегодник английских вооруженных сил сообщал в 1951 году: «Война велась без оглядки на самих жителей Южной Кореи, а их несчастную страну считали просто полем сражений, а не страной, которую нужно освободить. Как следствие, борьба оказалась безжалостной, и не будет преувеличением сказать, что Южной Кореи как страны больше не существует. Ее города разрушены, значительная часть средств к существованию уничтожена, а народ превратился в угрюмую массу, которая целиком зависит от благотворительности. Граждан Южной Кореи, к сожалению, считали просто “узкоглазыми”, как и их братьев к северу от 38-й параллели»⁶⁰. Оценки потерь значительно расходятся, но 3 или 4 миллиона корейцев погибли при общем населении в 30 миллионов; погибло также свыше миллиона китайцев и 37 тысяч американцев.

К февралю 1951 года только 39 % американцев все еще поддерживали войну. Ситуация оказалась патовой. Американцы начали спрашивать себя: почему их сильные, современные войска не сумели победить плохо оснащенную армию корейских и китайских крестьян?

Лемей возразил против ограничений, наложенных на вооруженные силы США, и напомнил, что, когда война началась, «мы, так сказать, подсунули записку под дверь Пентагона и сказали: “Слушайте, давайте двинемся туда… и сожжем дотла пять самых больших городов Северной Кореи – они не очень большие, – это должно положить конец войне”. Ну, в ответ человек пять-шесть крикнули: “Вы же убьете много гражданских!” и “Это слишком ужасно”. Но за три года без малого… мы сожгли дотла все города в Северной Корее – и Южной тоже… Что ж, в расчете на три года это приемлемо, но убить немного людей, чтобы этого не допустить, – нет, многие даже подумать о таком не в силах»⁶¹.

Корея была только примером быстро ухудшающейся ситуации в Азии. США решили усилить поддержку французов в Индокитае и выделили 10 миллионов долларов французской марионетке – императору Бао Даю. Неприятности назревали и на Филиппинах, где поддерживаемый США президент Мануэль Рохас и его преемник Эльпидио Кирино пытались подавить восстание крестьянской Народной армии. Во время войны Рохас сотрудничал с японцами, а потом переметнулся на сторону крупных землевладельцев и католической церкви. США усилили филиппинскую армию и развернули успешную кампанию по подавлению восстания. Во главе американцев стоял майор Эдвард Лэнсдейл. Операции проводились при поддержке американских ВВС. Лэнсдейл – колоритный руководитель отдела рекламы, служивший в Управлении стратегических служб и ЦРУ и увековеченный в двух известных романах [73] , – позднее возглавил аналогичные операции по подавлению восстаний во Вьетнаме и на Кубе, но с намного меньшим успехом. И даже на Филиппинах основная заслуга в ослаблении Народной армии принадлежала не Лэнсдейлу, а филиппинскому президенту Рамону Магсайсаю, который провел земельную реформу и пригласил Народную армию вернуться в легальную политику.

73

«Тихий американец» Грэма Грина и «Гадкий американец» Уильяма Ледерера и Юджина Бердика.

Корейская война проложила дорогу резкой милитаризации американского общества. Трумэн одобрил директиву СНБ-68, и ассигнования на оборону на 1951 финансовый год выросли почти вчетверо: с 13,5 миллиарда долларов до 48,2 миллиарда. В течение полугода после начала войны в Корее американские военные расходы взлетели до 54 миллиардов долларов, обеспечив колоссальный всплеск разработок в космическом и оборонном секторах экономики по всей стране, особенно в Калифорнии. В графстве Лос-Анджелес в производстве самолетов и вертолетов было задействовано 160 тысяч человек, а в оборонном и космическом секторах трудилось 55 % населения. В Сан-Диего оборонный сектор составлял почти 80 % всего производства⁶². НАТО была реорганизована в полноценную военную структуру, Верховным главнокомандующим которой был американец, а в ряде стран Европы разместились на базах американские войска.

Американские решения перевооружить Германию и подписать мирный договор с Японией, независимо от советского участия, еще больше усилили вражду между США и СССР. Недавно назначенный американский посол в Москве Джордж Кеннан беспокоился: «Мы сами… сверхмилитаризацией своей политики и своими заявлениями… укрепили веру Москвы в то, что в конце концов действительно стремимся к войне»⁶³.

Учитывая излишнюю милитаризацию американской жизни, совершенно логично, что один из высокопоставленных военных баллотировался на пост президента. На президентских выборах 1952 года губернатор Иллинойса и кандидат на пост президента от Демократической партии Эдлай Стивенсон с треском проиграл генералу Дуайту Эйзенхауэру. В качестве кандидата на должность вице-президента Эйзенхауэр выбрал антикоммуниста, сенатора от Калифорнии Ричарда Никсона, не чуравшегося грязной работы. Во время избирательной кампании Никсон выполнял такую работу за Эйзенхауэра, осуждая «миротворца Эдлая» за примиренческую позицию по отношению к коммунистам и утверждая, что тот «получил ученую степень по сдерживанию коммунизма в колледже трусости, возглавляемом Дином Ачесоном»⁶⁴. Сенатор Джозеф Маккарти скопировал его политику и называл кандидата от демократов «Элджером»⁶⁵, намекая на Элджера Хисса [74] . Маккарти испытывал личную неприязнь к генералу Джорджу Маршаллу, которого он обвинял в «потере» Китая во время пребывания на должности госсекретаря в правительстве Трумэна. Во время предвыборной поездки в штат Висконсин, родной штат Маккарти, Эйзенхауэр собирался броситься на защиту своего друга и наставника от таких грубых нападок, но в конце концов отказался от конфронтации с таким антикоммунистом и демагогом, малодушно выбросив из своей речи абзац в защиту Маршалла. Он, очевидно, знал, что целых 185 человек из 221 конгрессмена-республиканца просили назначить их в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности при палате представителей США⁶⁶.

74

Хисс Элджер (1904–1996) – американский юрист. С 1933 года работал в администрации Ф. Д. Рузвельта. Сотрудник Госдепартамента (1936–1947), участник Ялтинской конференции 1945 года, генеральный секретарь международной конференции в Сан-Франциско весной 1945 года – при выработке Устава Организации Объединенных Наций. В 1947 году избран председателем фонда Карнеги. 3 августа 1948 года в комитете по расследованию антиамериканской деятельности был обвинен журналистом Чамберсом в принадлежности к Коммунистической партии США и в шпионаже в пользу СССР. Хисс отверг все обвинения и потребовал очной ставки, которая состоялась 17 августа 1948 года в отеле «Коммодор» (город Нью-Йорк). В ходе очной ставки Хисс выяснил, что в 1930-х годах был мельком знаком с Чамберсом, который представлялся под именем Кросли. 15 августа 1948 года большое жюри вынесло решение о привлечении Хисса к уголовной ответственности за лжесвидетельство в комитете конгресса. После первого процесса 7 июля 1949 года присяжные не смогли прийти к решению, и был назначен второй процесс. После нового процесса 17 ноября 1949 года присяжные признали Хисса виновным, и он был приговорен к пяти годам тюремного заключения. Решение суда было неожиданным для общественности, так как не было доказательств шпионажа и принадлежности Хисса к компартии. Официально ему не предъявляли эти обвинения. Хисс написал книгу о процессе «Перед судом общественного мнения» (1957). Несколько десятилетий добивался реабилитации. В 1970-х годах стало известно, что ФБР фальсифицировало процесс. Суд над Хиссом стал триумфом молодого политика Ричарда Никсона. Он прославился на всю страну и начал восхождение к Белому дому. Через два года он победил на выборах в сенат, еще через два года генерал Дуайт Эйзенхауэр предложил ему пост вице-президента. В 1968 году Никсон станет президентом Соединенных Штатов… Элджера Хисса осудили, но американское общество обсуждало вопрос: сколько еще советских шпионов и скрытых коммунистов проникло в аппарат правительства? Заявления о коммунистическом проникновении звучали все тревожнее, говорили, что коммунисты вот-вот захватят Америку. Республиканская партия рассматривала антикоммунизм как самое надежное орудие в борьбе против демократов.

Кампания Эйзенхауэра, яростно обличавшая продажность демократов, снизила темпы до минимума в сентябре, когда ее пошатнули известия о том, что бизнесмены-консерваторы тайно пожертвовали Никсону 18 тысяч долларов. Советники Эйзенхауэра поддержали мнение простых американцев и потребовали выгнать Никсона из партии. В последней отчаянной попытке спасти свое политическое будущее Никсон выступил со своей знаменитой «речью о Чекерсе» перед 55 миллионами телезрителей [75] .

75

Никсон заявил, что единственное подношение – щенок по кличке Чекерс, и его он никому не отдаст.

Эта ставка на сентиментальность простых американцев спасла Никсона. Но Эйзенхауэр еще немного помучил Никсона неизвестностью и сказал, что ждет его в Западной Вирджинии. Никсон составил прошение об отставке и рявкнул помощнику: «Чего еще ему от меня надо? Я не намерен ползти к нему на карачках». На следующий день Эйзенхауэр встретил его в аэропорту и сказал: «А ты молодчина, Дик»⁶⁷. У Никсона сдали нервы, и он расплакался.

Эйзенхауэр с легкостью победил на выборах, получив поддержку в 39 штатах. В январе 1953 года, когда он вступил на пост, отношения между СССР и США были чрезвычайно напряженными. Эйзенхауэр и Джон Фостер Даллес, его новый госсекретарь, во время избирательной кампании не предпринимали ничего, что бы понизило градус в этих отношениях, а наоборот – подливали масло в огонь антисоветизма, призывая перейти от проводившейся демократами политики «сдерживания коммунизма» к «освобождению», на котором настаивали республиканцы.

Но Эйзенхауэр не всегда был таким ярым антикоммунистом. Так, в 1942 году он требовал открытия второго фронта, а позже находился в дружеских отношениях с советским маршалом Г. К. Жуковым. После войны он все еще не сомневался, что советско-американская дружба продлится. Сталин, относившийся к нему с большим уважением, сказал послу США Авереллу Гарриману: «Генерал Эйзенхауэр – великий человек не только из-за своих военных свершений, но и благодаря своему гуманному, дружелюбному, доброму и откровенному характеру» [76] ⁶⁸. Эйзенхауэр посетил Москву в августе 1945 года, и советские люди принимали его как героя. Сталин оказал ему особую честь: генерал стал первым иностранцем, наблюдавшим за парадом на Красной площади с трибуны Мавзолея Ленина. Позднее, уходя в отставку с должности начальника штаба сухопутных войск, он в своей прощальной речи признал ошибочным непродуманную подмену понятия национальной безопасности военной силой:

76

Цитируется по изданию: Иванов Р. Ф. Генерал в Белом доме. Смоленск: Русич, 2000.

«Национальная безопасность не означает милитаризма или чего-то подобного. Безопасность нельзя измерить накопленными боеприпасами, численностью личного состава вооруженных сил или монополией на непобедимое оружие. Таких подходов придерживались Германия и Япония, и, проверенные войной, они оказались ложными. Даже в мирное время показатель физической силы ненадежен, поскольку оружие устаревает и становится непригодным; обширные армии распадаются, высасывая силу питающих их стран; монополия на оружие длится недолго»⁶⁹.

За время пребывания у власти Эйзенхауэру не раз представится возможность отказаться от холодной войны и гонки вооружений. Возглавляя самое могущественное государство в мире в течение, вероятно, самого длительного периода международной напряженности в истории, он мог бы сделать смелый шаг, способный перевести мир на другие рельсы. Сигналы из Москвы намекали, что Кремль, возможно, уже готов изменить курс. Но из-за идеологии, политических расчетов, острой необходимости в милитаризованном государстве, а также из-за отсутствия воображения он неоднократно оказывался не в состоянии воспользоваться появившейся возможностью. И хотя он заслуживает уважения за то, что смог избежать войны с Советским Союзом в то время, когда она казалась весьма вероятной, после его ухода мир оказался в куда большей опасности, чем когда он только занял свой пост.

Эйзенхауэру не пришлось долго ждать исключительной возможности полностью изменить курс холодной войны. 5 марта 1953 года, через какой-нибудь месяц после его вступления в должность, умер И. В. Сталин. Кое-кто из приближенных советников Эйзенхауэра убеждал его использовать смятение в Москве в своих интересах и «напугать врага до потери сознания». СНБ призвал «к психологической эксплуатации этого события», а Ч. Д. Джексон, советник Эйзенхауэра по психологической войне, предложил «общее военно-политическое наступление»⁷⁰. Но новые советские руководители быстро сориентировались и постарались ослабить напряжение в отношениях с Соединенными Штатами, дав указание Китаю и Северной Корее пойти на компромисс по соглашению о перемирии. 15 марта Г. М. Маленков публично заявил: «Нет ни одного спорного или нерешенного вопроса, который нельзя было бы урегулировать мирным путем»⁷¹. Новый директор ЦРУ Аллен Даллес сообщил, что советские лидеры серьезно желают «уменьшить опасность глобальной войны»⁷². Они даже сделали предварительные шаги к либерализации в самом СССР. Черчилль, снова избранный в 1951 году на пост премьер-министра Великобритании, начал опасаться ядерной угрозы. Он убеждал Вашингтон не упустить эту беспрецедентную возможность покончить с холодной войной. Он настаивал на встрече с советским руководством на высшем уровне⁷³. Эйзенхауэр молчал целых полтора месяца, пока его советники готовили ответ. Наконец он прервал затянувшееся молчание и сделал одно из самых четких заявлений, когда-либо сделанных американским президентом, о потерях, которые страна несет из-за холодной войны: