Неравный брак. Любовь втридорога

В какой-то момент она схватила со стола металлический электрочайник и с размаху бросила его об пол. Крышка улетела в сторону, а вода медленно стала растекаться по полу огромной лужей. Кирилл опешил и замолчал. Она быстро оделась и выскочила на улицу.

Оставалось минут сорок до закрытия кабинета целительницы. Ногу пришлось практически волочить, так как боль едва позволяла ее переставлять. Тяжело на сердце, невероятно тяжело идти, но выхода нет. Дина торопливо ковыляла по вечерним улицам города. Новогодняя иллюминация улиц и витрин отражалась в ее слезах как в увеличительных стеклах.

У входа в кабинет запыхавшаяся Дина чуть не столкнулась с помощницей целительницы. Она торопливо пояснила, что не может просить у матери деньги на второй взнос, а муж категорически отказался давать на это обучение деньги. Других вариантов нет, поэтому она не сможет учиться и просит вернуть внесенные утром деньги.

– А мы их уже отправили в головной офис, – парировала помощница.

– И что же мне делать? – бессильно опустилась на скамейку Дина.

– Ладно, я сейчас спрошу, что можно сделать. – увидев слезы в глазах Дины, помощница скрылась за дверью. Через пару минут пригласила ее зайти в кабинет.

– Нечего здесь реветь! Не можете деньги зарабатывать, не мельтешите тут перед глазами! – добродушная с утра целительница, теперь брезгливо швырнула деньги на стол.

– Спасибо большое. И извините, пожалуйста, что так получилось… – взяв деньги со стола, Дина спешно направилась к двери.

– И не приходи ко мне больше! Не хочу на тебя больше время тратить. – выкрикнула целительница вслед уходящей Дине.

***

Дорога домой казалась бесконечной, хотя расстояние всего пара кварталов. Дина шла по безлюдной улице и не могла остановить дрожь. Это был поток рыданий.

Она словно увидела себя со стороны – слабую, жалкую, просящую. Как паршивая собачонка, выгнанная отовсюду, она теперь уже даже не рыдала, а будто жалобно поскуливала. От стыда за свою беспомощность, от боли физической и душевной. И непонятно, какая из них сейчас была сильнее. Ноги не слушались, руки дрожали, глаза застилали слезы отчаяния. Она очень хотела учиться! Только через это она видела выход из этого унизительного никчемного состояния. Но теперь эта надежда рухнула окончательно.

Еще рухнул источник поддержки. Да, Дина надеялась, что целительница как психолог поможет ей сохранить семью и улучшить их отношения с Кириллом. Но та как мантру повторяла: «Беги от него! Хочешь жить – беги, иначе он тебя погубит!»

Дина не могла бежать. Она готова была выдержать очень многое, лишь бы сын рос с отцом. К тому же бежать некуда. Кирилл периодически повторял, что если она решит уйти от него, то уйдет без ребенка. Он не позволит вырастить из него такого же урода, как ее брат. Поэтому, он ей его не отдаст. И суд будет на его стороне, так как у него много влиятельных знакомых и есть бизнес, а у нее нет ни образования, ни работы, ни дохода, ни жилья. И со здоровьем большие и непонятные проблемы.

Дина в отчаянье посмотрела ввысь – в темное зимнее небо. «Ну как же так, папа?! Ты ведь всегда мне говорил, что если кто меня обидит, ты из-под земли встанешь… Если бы ты только был сейчас жив. Все в моей жизни было бы по-другому! Но я совершенно одна. И некому за меня заступиться… Никто мне не может помочь. И я не знаю, что теперь делать».

В этот момент прямо на нос упала большая пушистая снежинка. Казалось, что отец услышал, легонько щелкнул по носу и ответил: «Не плачь, я с тобой». Следом на землю полетели огромные пушистые хлопья снега. Их было очень-очень много, словно зимнее небо плакало сейчас навзрыд вместе с Диной. Или папа так пытался ее успокоить, укутывая белоснежным покрывалом.

Она больше не спешила. Пожалуй, впервые ее не расстроило то, что ноги плохо слушаются. Она медленно брела по пушистому свежему снегу. Смотрела как быстро он засыпает всю копоть и осеннюю грязь.

Дина обожала снег, эту пелену мягких, искрящихся хлопьев. Они летели медленно и в свете новогодней иллюминации улица превращалась во что-то сказочное. Будто все вокруг замерло в ожидании чуда… Ей очень хотелось, чтобы все ее печали так же скрылись под этим белоснежным покрывалом.

Появилось ощущение, что очень скоро произойдет что-то, что изменит ее жизнь. Наступает двухтысячный год. Само время обнулится. Все обнулится. Потому что так больше продолжаться не может. Она так больше не сможет.

***

Кирилл встретил в дверях. Дина протянула ему деньги, стараясь не показать опухшие от слез глаза. Нещадно болела голова. Он за это время тоже успокоился. Отложив деньги на стол, он помог ей раздеться. Она прошла в кухню и выпила таблетку обезболивающего.

– Я так больше не могу, Кирилл. Так жить нельзя. Это ненормально. Если ничего не поменяется, я просто сойду с ума.

– Так ты не делай глупостей и все будет нормально. – начал было он, но она прервала.

– Брось. Я не верю в это. Ты уничтожил мою любовь к тебе. А твоей ко мне никогда и не было. Зачем нам быть вместе? Я так больше не могу. Я сдохну. Отпусти меня, пожалуйста. И тебе спокойнее будет, – не будет рядом источника раздражения – меня и моей родни, найдешь себе ровню и все у тебя наладится. Может еще в свою семью вернешься. Зачем ты мучаешь меня? Себя? Сын еще маленький, он привыкнет. Захочешь с ним общаться, я против не буду. Не захочешь – вопросов задавать не буду, справлюсь как-нибудь сама. Алиментов, как и обещала, просить не буду.

– Ты все сказала? – поднял голову Кирилл.

– Да.

– Так вот, давай не будем рубить с плеча?! У нас сын. Хочешь вырастить из него такого же урода, как твоя мать братца вырастила?

– Хватит! Это невыносимо! Ты меня слышишь вообще? Я не хочу с тобой больше жить. Я не могу больше это все выслушивать. Я хочу развестись! – закричала Дина, развернулась и вышла из кухни.

В комнате тихо спал малыш. Она бессильно опустилась на пол. Тело сотрясалось и не получалось остановить слезы. Дотянувшись до полотенца, она закрыла им лицо, чтобы приглушить рыдания.

Спустя время Кирилл зашел в комнату, опустился на пол рядом с Диной. Он опустил голову и какое-то время молча сидел рядом.

– Хорошо, раз тебе так невыносимо со мной жить, давай разводиться. Но единственное условие – давай сначала выясним что с твоим здоровьем. У тебя нет работы, нет жилья, – это ладно. Но с твоим здоровьем что-то происходит. И я не могу оставить тебе сына, пока неясно, что с тобой. Ну и подготовимся за это время как-то. Хорошо? – очень тихо проговорил он.

– Хорошо. – чуть слышно ответила Дина.

– Все, теперь иди умывайся, успокаивайся и спать. Мне завтра рано на работу.

Ну вот и все, все рухнуло. Мы не смогли. Я не смогла. Дина смывала слезы, а они накатывались снова и снова, как прибрежные волны. Простит ли мне когда-нибудь это сын? Не знаю. Ладно, утром будет легче думать.

Она вытерла слезы и пошла в кухню за очередной таблеткой. Там ее ждал Кирилл, он подошел и обнял. Прижимая ее к себе, он стал говорить, что она все правильно сделала. Что он не против того, чтобы она училась, но это не образование.