Неразрешимая загадка
Шрифт:
– Да, конечно, Георгий Вениаминович, – послушно кивнула головой секретарша и вышла из кабинета Главного.
Через полчаса она успела обзвонить все кабинеты и отделения и предупредить о грозящей опасности. Ей доподлинно было известно, что врачи к бумажной волоките относятся с прохладцей и заполнять карточки по надлежащей форме вовсе не торопятся.
– К нам едет ревизор! – грозным голосом процитировала Люся в телефонную трубку классика русской литературы.
– Что это значит? – спокойно переспросила Катрин, откладывая в сторону пилку для ногтей.
Когда секретарша передала почти
– И архив будут проверять? – переспросила она как бы между прочим.
– Не знаю, но наш Гоша уже перенес кое-что в свой кабинет, – тихо поделилась Люся, которая никогда не говорила полное имя-отчество шефа в приватной беседе. – Ой… Да, спасибо за информацию. До свидания, – вдруг защебетала она совсем другим голосом.
«Наверное, кто-то вошел, – догадалась Екатерина Васильевна, в задумчивости опуская трубку. – Надо что-то делать. Но что?»
– Что-нибудь неприятное? – спросила Диана, в изнеможении опускаясь на кушетку.
– Да, нет, – улыбнулась Катрин. – Так, мелочи жизни. А ты как? Очень устала?
– Просто валюсь с ног, – подтвердила Диана, тоже улыбаясь: – И все-таки это лучше, чем сидеть без дела. Надо еще в магазин забежать, купить кофе.
– Ты об этом с самого утра твердишь. Я, между прочим, уже сбегала в магазин и купила его для тебя, – Дашкова достала из сумки банку «Чибо» и протянула подруге. – Вот, дарю, ты же любишь. Правда, я не удержалась и открыла, но я всего одну ложку взяла, – оправдывалась она, закрепляя понадежнее последнюю заклепку на многострадальной сумке.
– Нет, ну, что ты, я не могу это принять, – начала отказываться Диана.
– Я же специально для тебя покупала. Обижусь, если не возьмешь.
– Ну, хорошо, – рассмеялась Адаева. – Тогда завтра приглашаю тебя к себе на чашку кофе.
– Идет, – с улыбкой согласилась Катрин.
– Кстати, мне никто не звонил? – спохватилась Диана.
– Нет. А ты ждешь звонка? – не выказывая особого интереса, спросила Дашкова.
– Н-нет, это неважно, – отмахнулась Диана.
– Ну, ладно, – не стала заострять внимание Екатерина Васильевна и разочарованно вздохнула. – Я к Главному. Не скучай, – и вышла из кабинета.
Правда, у Загорского ее ждало не меньшее разочарование: шеф копался в архивных документах и едва поднял глаза, когда она вошла. У Катрин была заготовлена вполне реальная причина для этого визита – она уже не в первый раз требовала еще одну медсестру на помощь Диане. Только если всегда главврач хотя бы обещал чем-то помочь, в этот раз он просто отмахнулся:
– Не до этого сейчас, Екатерина Васильевна. В районных поликлиниках сейчас завал с документацией, министр зверствует. А на очереди – наша клиника. Диана пока не ропщет, так что пока ничем помочь не могу. И так придется на завтра кучу бумаг для проверки оставлять, – кивнул он на архив.
Телефонный звонок прервал разговор. Загорский взял трубку, сказал только одно слово: «Угу…» и положил ее обратно.
– Что-то еще? – спросил он, повернувшись к Дашковой.
Больше надоедать профессору, да еще и в плохом настроении, Дашкова не решилась – это было чревато для здоровья, по-крайней мере, психического – стресс гарантирован.
Она медленно вышла, не обратив внимания на Люсю.«Странные какие-то все сегодня», – пожала плечами секретарша и занялась своими делами: грядущая проверка ее не страшила, просто ей тоже надо было создать видимость действий, пока все заняты работой.
В коридоре на Катрин налетела взволнованная Диана:
– Я уже все сделала. Убегаю на свидание. До завтра.
Дашкова едва доплелась до терапевтического кабинета и в изнеможении рухнула на стул. «Ну почему всегда так: одним все, а другим ничего? – думала она, доставая из сумочки дорогие сигареты. – Черт, пачка заканчивается! И на новой сумке за неделю из трех заклепок только одна осталась! И Андрей…»
– Катрин, привет, – улыбался в дверях молодой человек. – Как дела?
– Андрей? Ты? А разве… – начала было она, но тут же прикусила язык.
– Ты одна? – огляделся Макаров. – Ну, наконец-то! Что делаешь сегодня вечером?
Девушка опешила от неожиданности, но тут же взяла себя в руки.
– Извини, но сегодня я занята, – грустно улыбнулась она.
– А завтра после работы?
– Завтра… – Катрин изобразила замешательство. – Наверное, ничего. Можем куда-нибудь сходить, – взяла она инициативу в свои руки.
– О\'Кей, тогда тебя ждет сюрприз, – улыбнулся молодой человек, подмигнул Катрин и скрылся за дверью.
«Что это с ним сегодня? – удивилась девушка. – Я, конечно, и раньше замечала, что Андрей ко мне неравнодушен. Но в последнее время он вроде бы за Дианкой ухлестывал. А, – махнула рукой Катрин, – фик поймешь этих мужиков! Еще о женском характере говорят… Ладно, есть дела и поважнее».
Рабочий день подошел к концу, но собираться домой Дашкова не торопилась. Она просидела в кабинете до наступления сумерек, перебирая папки с историями болезни. Исправлять или дописывать в них было нечего – терапевт содержала их в порядке, так что даже самой строгой комиссии подкопаться было не к чему. И все-таки такая безупречность была чревата.
Как только на часах высветились цифры «20:00», девушка взяла связку ключей и вышла за дверь. По длинному коридору она направилась к кабинету Главного.
Через полчаса операция была закончена.
– Желаете давать показания здесь или в отделении? – закуривая, спросил Малышев.
– А в чем, собственно, дело? – невозмутимо спросила девушка, тоже доставая из сумочки «Вог».
– Ну, во-первых, в незаконном вторжении в кабинет главного врача клиники. Если этого мало, так мы сейчас еще что-нибудь поищем. Позвольте Вашу сумочку…
Онемевшая вмиг Катрин, даже до конца не осознавая, что делает, протянула сумку с красивой никелированной заклепкой. Майор вытряхнул ее содержимое на стол: помада, пудреница, пара блокнотов, флакончик с духами и пачка бумаг. Малышев прежде всего потянулся к ним.
– История болезни Тетюшкиной Глафиры Мартыновны, – произнес он, переворачивая страницы. – И зачем же она Вам понадобилась? Наверное, чтобы к приезду комиссии что-нибудь подправить? – майор сам подсказал правильный ответ. – Так не волнуйтесь Вы так, никакой комиссии не будет – ее Загорский выдумал, чтобы упрочить дисциплину в коллективе…