Неразрывность. Хроника двух перерождений

Желая раззадорить Мишу, я обогнал его и подошёл к их столику первым. От волнения мне было трудно дышать.

Я, глядя только на Анну, вежливо поздоровался, сказал, что наслышан о них, и предложил продолжить знакомство. И замер в ожидании.

Она искривила свои красные воспалённые губы и ещё призывнее выгнула спину, заманивая окунуться взглядом в ложбинку между грудей.

Я смотрел только в глаза. Мне было тошно от неё. Даже тело, которым она справедливо гордилась, казалось мне захватанным и засаленным. Я брезговал касаться взглядом её кожи, которую облизывали глазами сотни раз до меня.

Я почувствовал, как за плечом напрягся Миша. Очевидно, популярность девушки только разожгла его аппетит.

Но она сейчас решала – останемся мы или уйдём.

Она погасила свой взгляд и подвинулась, позволяя сесть рядом с собой. Я промешкал, и рядом с ней уселся Миша. Замечательно.

Я сел напротив, отчаянно стараясь не смотреть на соседку. Я и так почти задыхался рядом с ней.

– Итак, давайте знакомиться ещё раз. Меня зовут Андрей, а это – Михаил, – я постарался сосредоточиться на насущном.

– Михаил, скажешь тоже. Ещё по имени-отчеству представь. Просто Миша, – он явно хотел показаться добродушным и весёлым, но получилось фальшиво. – А как зовут наших прелестных собеседниц?

– Анна, – полные губы раскрылись, обнажив редкие мелкие зубы. Я почувствовал, что эти красные губы в полутьме вызывают во мне суеверный ужас. Я чуть не зажмурил глаза, чтобы их не видеть. Они казались мне единственным заслоном мира от смрадного влажного мрака её рта.

– Саша, – еле слышно отозвалась моя соседка.

– Как-как? – переспросил я, хотя прекрасно всё расслышал. Фраза была рождена скорее неловкостью ситуации и оторопью от лицезрения этого ужасного рта.

– Саша! Александра! – резко вскрикнула она. Я невольно вздрогнул от напряжения, которое вызывало во мне её присутствие.

Её щёки залил неровный румянец. Глаза остановились, невидяще уставившись перед собой. Она напоминала школьницу, которая только что получила двойку. Да, девочка, ты права, другие бы не простили тебе такое нелепое поведение. Но не я.

Я искоса следил за ней, стараясь запомнить румянец на щеках, форму кисти и пальцев, блеск глаз – всё, что мог увидеть в этой полутьме.

Но нельзя было забывать про главное: мне необходимо было сохранять абсолютное равнодушие на своём лице.

И чем больше я наблюдал, тем яснее было, что её очарование ускользает от меня. Сколько бы я ни смотрел на неё, сколько бы ни изучал, стоило мне закрыть глаза – и в красной темноте закрытых век оставался только неясный силуэт, допускающий сотни различных толкований.

Значит, неудачи последних дней – не моя вина. От осознания этого факта мне стало немного легче.

Я подозвал проходящего мимо официанта, взял меню, открыл его и задумался. Я не знал, что выбрать. Наверное, стоило заказать что-то лёгкое. Пускай лучше я упущу свой шанс, чем мне придётся видеть её, столь загадочную своим обаянием, опустившейся на уровень собаки, больной от количества съеденного. Но ведь можно до этого и не доводить… В голове созревал новый план.

А у Миши с Анной тем временем текла неспешная шуточная беседа. Анна призывно смеялась, колыхаясь мягкой грудью. Но, сквозь суету собственных мыслей, я слышал их диалог и понимал, что только редкое искусство поддержания бессмысленной беседы, которым обладала Анна, позволяло поддерживать разговор. У неё в глазах стояла тоска, но Миша, с увлечением рассказывающий о том, что ему интересно, этого не замечал.

Моя соседка слушала их разговор и улыбалась краешками губ. Она размякла от алкоголя, выражение её лица утратило защитную колючесть. Она показалась мне ещё очаровательней с этими тёплыми бликами скрытой улыбки в холодных глазах. О чём она думала в этот момент? Я поймал себя на этой мысли и понял, что не хочу знать.

Я вовремя уловил поворот её головы и успел глубокомысленно уставиться в меню до того момента, как она перевела взгляд на меня.

Она с явным трудом завела принуждённый разговор про трудность выбора блюд. От звука её голоса я весь покрылся мурашками, а моя голова отключилась. Тогда я предложил ей выбрать самой. Она растерялась и сказала, что ей всё равно. Опрометчиво. Тогда я выбрал то, что с большой вероятностью доведёт её до невменяемого состояния, но не вызовет отравления.

Я привлёк внимание официанта и заказал несколько коктейлей и пиццу. На противоположной стороне стола Анна не справилась с потоком сознания своего собеседника и уже минут пять откровенно скучала.

– У тебя очень интересная внешность, ты совершенно не похожа на местных девушек. Откуда ты родом? – невзначай спросил я. Надеюсь, это будет воспринято как комплимент. Но её ответ не порадовал меня: кто бы ни были её предки, родилась и выросла она здесь. А в первом же разговоре просить выложить своё родство до седьмого колена как-то невежливо.

Она задала мне тот же вопрос. Я ответил, что переехал из Ярославля. Больше ей было знать необязательно.

– Ого! Далековато! – удивилась она. – И что же тебя заставило сюда переехать?

– Обстоятельства, – уклончиво ответил я. Мне не хотелось ничем делиться с ней, тем более – моим прошлым.

– Какие, если не секрет?

– Секрет, – мне было плевать на её мнение обо мне. Только её настроение сейчас имело значение. Поэтому я попытался смягчить свой ответ, представив его шуткой.

Не помогло. Она надулась и упрекнула меня в том, что я её спровоцировал лезть в мне в душу. Ничего себе!

Я посмотрел на неё и засмеялся. Она попыталась нарушить мои границы, а когда я не пустил – она попыталась перевести стрелки и сделать виноватым меня.

И всё бы ничего, но нельзя же так пренебрегать законами логики! Даже если исходить из того, что я придерживаюсь тех же моральных законов, что и она (ты – мне, я – тебе), что, в принципе, не соответствует действительности, то всегда надо помнить: всё, что плавает, – не обязательно рыба. И если она сама разболтала слишком много, это не значит, что я ей расскажу то, что она хочет знать, о чём я ей вежливо и сообщил. Она смешалась и покраснела.

– Спасибо, – сказал я официанту и подвинул поближе к девушкам принесённые им коктейли. Миша заказал себе выпивку сам. – За прелестных дам, – я уставился на лоб Анны, старательно отводя глаза от зрачков её светлых глаз, направленных на меня, как дула двуствольного ружья.

Мы чокнулись. Саша выпила коктейль почти залпом, заливая бушующее внутри негодование. Конечно, сделать в присутствии одной дамы столь непрозрачный комплимент другой – это даже не неэтично. Не то слово. Для женщин такого уровня это просто бесчеловечно.