Нереальный эффект
Шрифт:
Только за сегодня:
Пара внутренних стычек между этническими группами внутри «Четырех глаз Истины». Наши аналитики насчитали уже полдесятка жертв с обеих – турианской и батарской - сторон.
Очередная перестрелка на кутойской автостоянке в пятисотых кварталах между «Красными» и «Смогом» - два десятка тяжелораненых и штук восемь «двухсотых».
Повторный наезд «рассветных сумрачниц» на батарианскую ветвь «четырехглазиков». Итог – атака была отбита, но погибло почти три десятка «четырехглазых» и пятнадцать азари.
Жесточайшее побоище в бахжретском кроганском анклаве между наемниками из «Кровавой стаи», которую на станции
За одно утро – почти полторы сотни мертвецов.
И такая статистика приходит нам уже третью неделю…
С одной стороны – мы заняли прекрасную позицию для решительной атаки на ослабленные группировки – осталось лишь дождаться того момента, когда они окончательно выдохнутся, чтобы раз и навсегда вывести их из игры.
С другой – количество несчастных случаев с законопослушными разумными, попавшими под перекрестный огонь, выросло уже за сотню. И надо было что-то делать…
Вторую проблему мы решали с помощью «ОЗЦ» - Гаррус сказал в частной беседе, что первые бригады дружинников из Отряда защиты Цитадели выйдут на дежурство уже к десятому числу.
А вот с первой проблемой все было не так радужно. Но и тут определенные подвижки имелись. Правда, пока достоверной информации было с гулькин нос – но это только пока.
В принципе – очередное рутинное дежурство. Наши «следаки» скучали по своим рабочим местам и уже откровенно плевали в потолок.
Прямо сейчас мы находились в нашем кабинете на минус четвертом лишь в качестве «усиления на срочные выезды».
Служба Правопорядка зашивалась – и на выезды отчаянно не хватало разумных.
Отряд Быстрого Реагирования в полном составе был приставлен в качестве дополнительной охраны к Архивам и ряду других, важных для Совета мест на станции, плюс часть "спецуры" передавала опыт дружинникам ОЗЦ, Патруль и таможенники с особым усердием шерстили любые причаливающие корабли на предмет наркотрафика – и потому были недоступны, «медики» и так уже были «в поле», а техников или электронщиков никто бы отправлять туда не стал. Оставались только мы – подыхающие в данную секунду со скуки.
И не уйдешь, и вызовов нет. Красота.
Т’Реле сопела в обе дырки прямо на своем рабочем месте. Дамарус и Велнаран играли в какую-то онлайн-стрелялку по локалке на своих инструментронах, а Гендрус с упоением читал электронную книгу.
– Что за вещь? – спросил я его негромко.
Он поднял на меня свои глаза цвета серебра и высокоинтеллектуально произнес:
– А? Ой, да детектив один. Человеческий.
Интере-е-есно…
– Слушай, Далтон, а негритенок – это человеческий ребенок с твоим цветом кожи, да?
– …
– Я что-то не то спросил?
– Если не вдаваться в подробности – то твой вопрос вполне нормален. И – да, с моим. Ну, тут возможны варианты: от светло-коричневого до практически черного.
– А если вдаваться? – он осторожно поинтересовался. Остальные тоже прислушались с интересом.
– Я к этому отношусь вполне нормально
и без проблем. Однако пол-Альянса - несмотря на то, что мы давным-давно вышли в космос и заселили кучу планет - считает, что называть негра «негром» - это расизм. Его примером у других рас может служить отношение турианцев к «гололицым» и азари к «чистокровным». – перевел я дух.Тут в диалог вступила поднявшая голову от стола Шандара:
– Никогда не понимала подобных градаций - каждый сам решает, с кем ему строить личную жизнь.
Валтран тоже не остался в стороне:
– У турианцев подобное отношение оправдано тем, что «гололицые» - это либо предатели клана, либо эмигранты из Иерархии, либо скрывающие свою внешность преступники. И подавляющее большинство «безликих» относится именно к этим трем категориям. – он внезапно стал задумчив.
Никарус кивнул, соглашаясь, а вот Леари как-то сник.
На невысказанный вопрос в моих глазах он сказал:
– Мой отец был безликим. Мы сами из Термина были – но батю в Иерархии преследовали за долги. Мне было года, наверно, полтора, когда мы сбежали на Альтакирил с Дигериса – и отец мог сделать только одно, чтобы его не нашли – вывести клановые татуировки себе и моей матери. Потом, купив нам всем новые личности на остатки своих накоплений, он ушел в шахтеры, дав нам с сестрой неплохое образование – а много после, уже когда я отправился в Иерархию по призыву и познакомился с Валтраном – он так радовался, что я поступил в Ц-Сек, а не пошел в Армию Иерархии…
Я присвистнул.
– Сильный мужик – через полгалактики из столичной системы – да на фронтир…
Гендрус подбодрил Дамаруса, похлопав того по плечу.
– Ради своих родных еще и не так раскорячиться можно. В Иерархии с преступниками поступают сурово – порой даже жестоко…
Дамарус покивал головой и продолжил:
– Могли запросто засадить на двадцать лет, могли клеймить, могли мандибулы оторвать – я видел, страшное зрелище - а уж как жить потом, когда у тебя слюна постоянно потоком без остановки течет… А могли и все это вместе – и еще оскопить в придачу. Какой судья попадется…
Глаза у Т’Реле стали размерами с блюдца.
Ничего себе…
– Мать «закрыли» бы в государственный публичный дом минимум на десять лет – за связь с предателем Иерархии – как же, он не выполнил обязательства перед Родиной! – уже с откровенной злобой продолжил Леари, - а нас бы отправили принудительно в специализированный детдом для детей осужденных - до совершеннолетия – и оттуда прямиком в разные пехотные части, с «черными метками» в личных делах… - его голос осекся.
Велнаран, с совершенно очумевшими глазами, спросил Леари:
– А это как – с меткой-то?
Синие глаза Леари посмотрели на Никаруса прицельно, а мандибулы растянулись в оскаленной усмешке.
– А это когда ты и в двадцать – лейтенант, и в пятьдесят – лейтенант. Веселая перспектива, правда?
Все замолчали.
Я решил уточнить одну вещь.
– То есть ты…
Дамарус повернул ко мне голову и произнес, как припечатав:
– Я – Леари Дамарус. Я с этим именем рос, вырос, стал тем, кто я есть – и с ним же меня положат в гроб. Ни мой отец, ни моя мать никогда не говорили мне и сестре наших истинных имен. Для нашего же спокойствия. И слава Духам.