НЕРХАШ

– И тот, кто остается в живых, получает ее?
– Крийон кивнул на Кинари.

– Ну, более или менее.
– Вайгар улыбнулся, представив Кинари в роли бессловесной овцы. Если бы она не была так слаба, она бы за этот поединок показала бы им обоим драконову маму прямо сейчас!
– Но совсем без магии не получится. Я оставляю за собой право видеть тебя, а за тобой - попытаться по-Заргоновски заклясть меня. Но боевые заклятия Турэнов я против тебя применять не стану. Тебя устраивают такие условия?

– Вполне. Я и сам хотел это предложить. Неужели мы, правда, с тобой похожи, а, Лар?
– Крийон насмешливо посмотрел на Кинари, которая была от всего этого просто в бешенстве и с трудом сдерживалась от ядовитых замечаний, опасаясь, что они могут только еще больше разозлить их.
– Может, привяжем ее, чтобы не сбежала, пока мы тут будем убивать друг друга? А то ищи ее потом по всему Нерхашу!

Кинари буквально задохнулась от возмущения, а Вайгар перевел на нее свой загадочный взгляд.

– Она никуда не сбежит!
– Уверенно сказал он.

– Вот как! Слушай, везет тебе! Ты всегда знаешь, что она думает.
– С этим утверждением Вайгар мог бы поспорить.
– Может, ты знаешь, кого из нас двоих она больше любит?
– Крийон ерничал, но глаза его оставались холодными и ни на секунду не выпускали Вайгара из виду. Сколько он себя помнил, он всегда ненавидел Ларов. И надо же было Кинари выйти замуж за одного из них! Впрочем, она наверняка сделала это нарочно.

Вайгар снова посмотрел на Кинари и улыбнулся.

– Она этого и сама не знает, а уж я тем более. Ну, так что, ты готов, Заргон?

Крийон кивнул, оттолкнул от себя Кинари и обнажил рапиру. Вайгар последовал его примеру. Секундный салют, дань вежливости и уважению друг к другу, хотя это был весьма спорный вопрос, и поединок начался. Смертельный танец фехтовальщиков при свете луны мог бы показаться красивым, если бы не фонтаны искр и силы, вылетающие от скрещивающихся рапир, само собой, накачанных под завязку, и тяжелое дыхание поединщиков, которое вскоре со свистом начало вырываться у них из груди. С бешеной скоростью мелькали клинки, отражая лунный свет, и Заргону неожиданно подумалось, что подбить этого Лара на дуэль было не такой уж хорошей идеей, как ему показалось вначале. Ему казалось, что он видел его насквозь, да, наверное, так оно и было, судя по тому, с какой невероятной легкостью он уходил от его ударов и заклятий. Похоже, что чертов Лар не просто желал покрасоваться перед Кинари, проявляя благородство, а на самом деле в какой-то степени уровнял их шансы, потому что начни он сейчас применять заклятия Турэнов, Крийону бы не поздоровилось. Конечно, проигрывать Лару Крийон в любом случае не собирался, тем более что у него в запасе было много всяких "нестандартных" способов ведения поединков. Жизнь всегда была неласкова к нему, и в результате он превратился в очень опасного во всех отношениях гайра, но об этом как-то редко говорилось вслух. По той простой причине, что те, кто мог это сказать, уже давно покоились в красной земле Нерхаша, а сам Крийон помалкивал по весьма понятным причинам. Самым трудным оказалось выстоять в первые минуты боя, а потом он приспособился к манере Вайгара, и дело пошло гораздо веселее. Теперь Лару пришлось покрутиться, потому что Крийон начал теснить его к краю поляны, на которой они уже вытоптали почти всю траву. Он понял, что, если он определился с выбором, то начинать действовать надо сейчас, хотя бы потому что Кинари находится далеко и не заметит подлого приема. То есть, заранее приготовленного амулета. Лар, как будто понимая, что он задумал, резко пошел в атаку, но было уже поздно. Крийон активировал амулет, накачанный такой необычной энергией, что он был абсолютно уверен, что у Лара нет против нее защиты. И действительно, Вайгар на мгновение споткнулся, заметив оплетающие его черные нити, потом, к удивлению Крийона, стряхнул их с себя, как простую паутину, но и этой задержки его противнику оказалось достаточно. Рапира Крийона стремительно вошла в его сердце. Вайгар удивленно посмотрел на нее, потом поднял глаза, пытаясь напоследок рассмотреть в темноте Кинари, и медленно осел на землю.

Кинари, заметив, что они остановились, не чуя под собой ног подлетела к ним, и увидела тяжело дышащего Крийона с окровавленной рапирой в руке, у которого со лба стекали капли пота, и неподвижно лежащего у его ног Вайгара. Она закричала и рванулась к нему, но Крийон не дал ей этого сделать. Все еще тяжело дыша, он перекинул ее через плечо, повесил портал, и через секунду они уже были в новом королевском дворце в покоях ее величества королевы.

Он посадил ее на кровать, прижал к себе и начал утешать, как ребенка, нашептывая ей на ухо всякие глупые слова. Она рыдала долго и трудно, но всему приходит конец, закончились и слезы у госпожи Кинари. Главным образом, это случилось потому, что она осознала, что плачет в объятиях убийцы мужа, а ее собственный бой с ним еще далеко не закончен. Всхлипывая, она постаралась взять себя в руки, и через некоторое время сумела открыть глаза. Первое же, что она увидела перед собой, была белая шелковая рубашка Крийона, на которой, как рубины, алели несколько капель крови Вайгара, неизвестно как попавшие туда. Кинари прижалась к ним щекой, и на секунду закрыла глаза, прощаясь с Вайгаром навсегда, а, когда открыла их, то слез в них не было и в помине. Она была тверда, спокойна и холодна, как и положено быть придворной гайре. Кинари мягко отодвинулась от Крийона, и убрала его руки со своих плеч. Тот, не понимая, чем вызвана произошедшая в ней неожиданная перемена, позволил ей это сделать.

– Крийон, я думаю, ты понимаешь, что я больше ни минуты здесь не останусь?

Он расслабленно откинулся на спинку кровати, делая вид, что отдыхает после тяжелого дня. На самом деле, его глаза из-под полуприкрытых век не выпускали ее из вида.

– Нет.
– Равнодушно сказал он.

– Ты заставляешь меня говорить тебе вещи, о которых я могу пожалеть.

Он пожал плечами.

– Говори.

– Я не люблю тебя, и никогда не любила, если ты этого еще не понял. Моя мать была права, когда говорила мне, что это просто первое девчоночье увлечение, и оно скоро пройдет.

Крийон поморщился.

– Извини меня, моя прелесть, наверное, мне не следует так говорить о моей покойной теще, но, Кинари, девочка, твоя мать была редкой дурой!

Он столько лет терпел ее мать, чтобы иметь возможность видеться с Кинари, что теперь одно воспоминание о ней вызывало у него приступ нестерпимой скуки.

Сама Кинари, однако, была несколько другого мнения.

– Не смей так говорить о моей матери!
– Возмутилась она.
– Она умерла из-за тебя!

– Да при чем здесь я?
– Искренне удивился Крийон.
– Она сама так решила, я ее ядом не травил!

С ним положительно невозможно было говорить серьезно!

– Не устраивай балаган, Крийон!
– Закричала на него Кинари. Она уже была на грани истерики, но прикладывала титанические усилия, чтобы успокоиться.

– Ну-ну, солнышко, - Крийон протянул к ней руки, чтобы обнять, - я понимаю, тяжелый день, и все такое. Но, право же, незачем так переживать. Давай-ка, ложись, я расскажу тебе сказку, чтобы ты уснула. Завтра у нас обоих тоже будет тяжелый день. Свадьба, нервотрепка, гости, да ты и сама понимаешь.

Кинари отшатнулась от него и покачала головой.

– Крийон, не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я говорю! Свадьбы не будет!

Он как-то сразу подобрался, и стал похож на большого хищного зверя перед прыжком.

– Это почему еще?
– Спокойно спросил он, и от его тона у Кинари холодок пробежал между лопаток. Но дочь Тенгов трудно было смутить такой мелочью.

– Потому что я скорее покончу с собой, как моя мать, чем соглашусь жить с тобой!

Она сказала это так, что Крийон, хорошо зная свою возлюбленную, ни на миг не усомнился в том, что она действительно сделает так, как говорит. Да если бы он и не знал ее так хорошо, то в этот момент стоило вспомнить, как пожелала отправиться в мир иной ее матушка, чтобы отнестись с должным уважением к словам Кинари. И надо сказать, что он отнесся к ним с максимальным уважением, на которое был способен.

– Я не позволю тебе это сделать, Кинари! Ты не можешь опять бросить меня!
– Тихо сказал он.

Она засмеялась, почувствовав его слабое место.

– И что ты сделаешь? Будешь сторожить меня каждую минуту? Это глупо, и ты сам это понимаешь. Как только мои силы восстановятся, меня не удержат ни ты, ни кто-то другой!

Он замер, глядя на нее невидящим взглядом, а потом отвернулся, переменив позу и усевшись на кровать, скрестив длинные ноги. Вот дрянь!
– Пронеслось у него в голове.
– Надо было прибить ее еще тогда, сейчас бы уже забыл и не мучился! Он сам понимал, что думает глупости. Если бы он мог забыть ее, то сделал бы это уже давно. Его измученное сердце не желало соглашаться отбивать свой ритм, если ее не было рядом. Неожиданно, его осенило. Он повернулся к ней, и посмотрел на нее так, что Кинари стало по-настоящему страшно.

– Иди к черту, Кинари!
– Прошипел он ей в лицо.
– Хочешь сдохнуть, - давай! Я даже могу тебе помочь. Но, если я не ошибаюсь, у тебя есть дочь? Нерави, кажется? И она очень похожа на тебя, как мне говорили. Так вот, если ты покончишь с собой, то клянусь тебе своей кровью гайра, что я заберу ее к себе, подожду десяток лет, и женюсь на ней вместо тебя! Ей ведь сейчас около пяти? Пятнадцать, это совсем неплохо для королевского брака. Чего мне стоит подождать какой-то десяток лет, когда тебя я ждал больше ста?