Неродственная связь

Аслан качает головой и усмехается, будто не веря в услышанное. Его хватка ослабевает, и руки медленно повисают вдоль туловища, потому что он решает отпустить ситуацию — или меня.

Долбанный придурок.

— Тебе не станет легче, — бросает Аслан, отступая на прежнее место и равнодушно возвращаясь к своим делам.

— Мне — станет.

— На время? Возможно.

В какой-то момент я перестаю слушать — кровь ударяет в лицо, а в ушах шумит так, что слова растворяются дымкой. Развернувшись на пятках, я стискиваю пальцы в кулаки и решительно направляюсь к двери, утопая в злости, раздражении и ярости. Кто бы мог подумать, что просто потрахаться с кем-то окажется таким трудным занятием.

— Если не хочешь помогать, я поеду в ночной клуб, — спонтанно заявляю, щёлкая замком. — Поверь, там будет даже лучше и веселее, чем с тобой. Нет — так нет. Слабак.

В моих фантазиях мгновенно всплывает другой сценарий, но он кажется куда менее заманчивым, чем этот. Я не уверена, хватит ли у меня сил собраться, вызвать такси и провести вечер в каком-нибудь злачном месте, но стоит мне коснуться ручки, как дверь резко захлопывается. Аслан кладёт руку поверх моей, твердо перекрывая выход.

Пульс гулко стучит в ушах, с каждой секундой набирая скорость. Его близость давит и обжигает, кожа вспыхивает от одного присутствия. Воздух в комнате становится густым и вязким, как будто недостаточным для нас двоих. Я не осмеливаюсь повернуть голову и встретиться с пугающим взглядом: опускаю глаза и быстро смаргиваю, надеясь собраться с мыслями. Пальцы на ручке крепко сжимают мои, не позволяя даже думать о том, чтобы уйти.

— Давай переспим, — тихо говорит Аслан, предлагая перемирие.

Я бы почувствовала удовлетворение от того, что сумела переломить ситуацию в свою пользу, если бы не внезапное волнение, заставившее сердце сбиться с ритма. Это не страх и не сомнение — скорее, смесь возбуждения и тревоги от того, что план наконец стал реальностью.

— Мне же не станет легче? — повторяю недавние слова. — На время — возможно.

— Хватит постоянно мной манипулировать.

Мои лопатки упираются в твёрдую грудь, и это прикосновение мгновенно лишает меня последних остатков стервозности и дерзости. Его тепло обволакивает и затягивает в водоворот, из которого невозможно выбраться.

Аслан обхватывает моё горло, перекрывая дыхание. Губы сами собой приоткрываются в попытке вдохнуть. Я ловлю его тяжёлый и сосредоточенный взгляд за секунду до того, как он наклоняется и жадно проникает языком в мой рот.

Мир сужается до этой спальни, поцелуя и до биения пульса под мужскими пальцами. Жар разливается по низу живота, между ног становится горячо и влажно. Я забываю обо всём: о лжи, предательстве и суке-подруге, добиваясь того, чего хотела. Пусть первый раз происходит на других условиях, не в шикарном месте и не с тем человеком. Но я не могу сказать, что сильно об этом жалею.

Я хватаюсь за запястье не для того, чтобы оттолкнуть Аслана — скорее, чтобы ослабить давление и украдкой глотнуть кислород. Его ладонь спускается ниже, задевая ключицы, и уверенно находит мою грудь. Большой палец скользит по соску, вызывая вспышку острого, почти болезненного удовольствия. Я не могу сдержать тихий стон, срывающийся с губ, потому что мягкие прикосновения сменяются почти грубыми сжатиями, разжигая новый прилив желания. Оно разливается по телу сладкими волнами и стекает каплей по внутренней стороне бедра, лишая меня способности трезво и адекватно мыслить. Халат беззвучно падает на пол. Я машинально отодвигаю его в сторону, чувствуя, как обнажённость делает меня ещё уязвимее, словно вся защита исчезла вместе с тканью.

— Только давай быстрее, — шепчу прямо в губы сиплым, слегка потерянным голосом. — Без прелюдий и прочих глупостей, пока анестезия ещё держит.

В следующую секунду Аслан подхватывает меня под бёдра и несёт к кровати, не оставляя времени на реакцию. Моя спина соприкасается с прохладой одеяла, и он сразу же нависает надо мной, заполняя всё пространство и лишая возможности увидеть что-либо, кроме него. Сильные руки раздвигают мои ноги, а пальцы скользят по гладкой коже, оставляя за собой ощутимые, обжигающие следы.

По-моему, у нас довольно многообещающее начало. Я чётко понимаю, что с кем-то случайным или незнакомым никогда бы не смогла вот так. На полпути меня бы накрыли страх и отчаяние. Но с Асланом всё иначе. Только ему я могу позволить дойти до конца и довериться без оглядки.

Аслан стягивает футболку, затем опускает штаны и ловким движением вскрывает фольгированную упаковку презерватива. Он прижимает полупрозрачное кольцо к блестящей головке, не отрывая от меня сосредоточенного взгляда. У него красивый член: прямой, крупный, с выпирающими венами. Они ведь бывают разными — по толщине, длине, иногда слегка изогнутыми влево или вправо. Но у Аслана он выглядит идеальным. Возможно, так кажется потому, что я уже успела к нему привыкнуть.

— Что затихла, трусиха? — спрашивает Аслан, нависая надо мной и прижимаясь горячей кожей к моей. — Остановиться?

— Нет. Ни за что.

Когда Аслан направляет в меня член, вопреки своим словам, я инстинктивно отползаю к изголовью кровати. Паника накрывает тело, сжимая мышцы в напряжённом ожидании.

Взгляд мечется между потолком, карими глазами и четко очерченными губами. Я судорожно хватаю воздух, отчаянно пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей и унять дрожь. Сердце грохочет так громко, что отдается эхом в перепонках. Вся моя дерзость испаряется, как дым, когда Аслан меняет позицию, подхватывая меня ладонями под ягодицы и проникая одним резким, бескомпромиссным рывком.

Пальцы ног непроизвольно поджимаются, я дергаюсь, как от удара тока, а низ живота сковывает парализующий спазм. Я ошарашенно распахиваю глаза, глядя перед собой, но прежде чем успеваю вскрикнуть, Аслан закрывает мне рот рукой. Его ладонь твёрдая и тёплая, плотно прижимает мои губы, не давая крику вырваться наружу и оставляя его застрять глубоко в горле. Я совсем забыла, что в доме мы не одни и что где-то внизу ещё не спят родители. Более того, они даже не догадываются о том, чем мы здесь заняты.

— Тихо, расслабься, — шепчет Аслан, наклонившись ближе и щекоча дыханием висок. В его голосе звучит нечто между предостережением и нежностью, от чего всё внутри сжимается ещё сильнее.

Зрачки мерцают и поглощают радужку, чувственные губы приоткрываются, а на лбу пробивается напряженная венка. Его девушке точно повезёт больше, чем мне с Демьяном — Аслан будет верным, ведь уговорить его на секс оказалось далеко не так-то просто.

Он выходит из меня, на секунду замерев, будто даёт мне передышку — короткую и необходимую. Мышцы расслабляются лишь на мгновение, но головка касается клитора, скользит по половым губам и снова проникает между ними. Меня резко выгибает дугой, и я задыхаюсь от новой вспышки боли. Ногти впиваются в широкие плечи, а челюсти сжимаются так крепко, что сквозь зубы вырывается только глухое, жалобное мычание.