НЕРОН

– Элль, что-то не так? Ты сегодня странно себя ведешь.

– Я в порядке, Хлоя. Наверное, я просто устаю от одного и того же дерьма каждый день.

– Послушай, Элль, тебе не обязательно оставаться. Ты можешь уйти. Если бы твои родители узнали, как с тобой здесь обращаются, они бы не позволили тебе приехать в...

Глаза Элль впились в глаза Хлои.

– Я не оставлю тебя, Хлоя. Я говорила тебе это тысячу раз.

– Ну, мы выживали так долго, потому что не вступали с ними в конфликт. Я не такая, как ты, Элль.
– Хлоя посмотрела на свой руль.

Элль уставилась на Хлою, точно зная, о чем та ее просит.

– Хорошо, Хлоя. Я не буду сопротивляться. Я обещаю.

С этими словами Хлоя нажала на кнопку, чтобы завести машину.

– Сопротивление ничего не решает, Элль. Ты это знаешь.

Элль кивнула и улыбнулась Хлое.

– Нет, так я думала раньше.

Однако сегодня на Элль снизошло откровение. С огнем нужно бороться огнем.

* * *

Элль вошла в свою парадную дверь, помахав Хлое, когда та закрывала ее, а затем прислонилась к ней головой.

– Все в порядке, милая?

Элль вскочила.

– О, привет, мам. Да, все отлично, просто устала, вот и все.
– Элль оглядела гостиную. Папа на кухне?

– Нет, эм, он спит в постели.

– Он что, весь день не вставал?
– Элль начала беспокоиться.

– Нет, милая, он просто прилег вздремнуть.
– Мама улыбнулась ей. Даже она не поверила собственным словам.

– Хорошо. Я буду в своей комнате делать домашнее задание, прежде чем пойду на работу.

Элль шла по своему дому, но когда она проходила мимо спальни своих родителей, она остановилась и подумала, не стоит ли ей зайти, чтобы проверить своего отца. Может быть, позже. Она и так уже в депрессии.

Элль вошла в свою комнату и включила компьютер.

– Кого я люблю больше всего?

Она размышляла о своем эссе. Уроки испанского у Эванса были, безусловно, ее любимыми: она хотела когда-нибудь стать писательницей. Она честно знала ответ. Тем не менее, в этот момент она чувствовала себя немного преданной своим отцом - человеком, которого она любила больше всего. Независимо от того, как мало говорит ее отец, он всегда желал ей хорошего первого дня в школе, и это точно было в последние разы. Она решила отложить свои чувства в сторону ради своей оценки. Она закончила примерно наполовину, прежде чем посмотрела на часы и поняла, что ей нужно собираться на работу.

Она надела свою униформу, которую ненавидела, наверное, больше самой жизни. Она была убеждена, что прошло двадцать лет с тех пор, как красный цвет превратился в выгоревший оранжевый.

"По крайней мере, я почти уверена, что раньше он был красным."

Элль накинула свое бушлатное пальто и свою лучшую покупку из Гудвилл на сегодняшний день.

Когда она, наконец, была готова к работе, она вышла из своей спальни и направилась на кухню.

– Привет, Джош. Как прошел первый день?
– Элль невольно забыла обо всех своих проблемах, когда увидела лицо своего восьмилетнего брата.

– Хорошо, я думаю.
– Джош пожал плечами.
– Как насчет твоего, Элль-белл?

Элль пристально посмотрела на Джоша. Если не считать его светлых волос, ей показалось, что она смотрелась в зеркало из-за выражения его лица.

– Хорошо, я думаю.
– Она решила, что ей нужно будет поговорить с ним в ближайшее время: выяснить, как на самом деле идут дела в школе.

– Вкусно пахнет, мам. Оставишь мне немного на потом?

– Конечно, милая. О, твой папа в гостиной.
– на этот раз мама Элль улыбнулась ей

по-настоящему.

Элль вошла в гостиную, где ждала, что ее отец что-нибудь скажет, но он так ничего и не сказал.

Она направилась к двери, но прежде чем открыть ее, сказала:

– В школе было здорово, папа.

Она была искренне обескуражена. Он не только не пожелал ей сегодня хорошего первого дня, как это было у него принято, но теперь даже не спросил, как все прошло.

Отмахнувшись от обиды, Элль вышла на улицу. Холодный воздух, касавшийся ее кожи, делал ее счастливой. Запах всегда был свежим и чистым. Было что-то такое в звуке хруста ее ботинок по снегу, что мгновенно подняло ей настроение.

Элль дошла до автобусной остановки, а оттуда автобус отвезет ее в центр города. Когда она села в автобус, то заняла место у окна, глядя на проплывающий мимо пейзаж. Она действительно любила Канзас-Сити, штат Миссури. Это был ее дом: однако последние несколько лет заставили ее почувствовать, что она больше не принадлежит себе.

"Может быть, мне действительно нужно уйти с Хлоей."

Ее остановка, и она вышла из автобуса, направляясь вниз по нескольким кварталам, которые потребовались, чтобы добраться оттуда до закусочной. Во время прогулки Элль не возражала против шума и суеты: ей нравилось наблюдать за прохожими, выходящими на ночь.

Однако вскоре внимание Элль привлекли двое мужчин, стоявших у входа в отель-казино Канзас-Сити, который находился прямо по соседству с закусочной. У одного были мешки под глазами: Элль подумала, что он, должно быть, что-то принимал. Он продолжал оглядываться через плечо, как будто кто-то мог прийти за ним в любую секунду. Другой сурово разговаривал с ним. Она не могла слышать, что он говорил, но Элль знала, что он пытался взять себя в руки.

Когда Элль проходила мимо них, она услышала, как другой сказал:

– Большой босс дал тебе работу. У тебя нет гребаного выбора.
– Из-за сильного итальянского акцента его было трудно расслышать из-за городского шума.

Элль продолжала идти. Ее не волновало, что бы это ни было: это было не ее чертово дело.

Она вошла в закусочную и повесила пальто на вешалку. Это была старая закусочная, нуждавшаяся в серьезной модернизации. Все здания в центре города были старыми, хотя некоторые сохранили тот же блеск, что и много лет назад.

"Как и это платье, которое я вынуждена носить."

Элль ничего не имела против работы. Она познакомилась с людьми, которых никогда бы не встретила при обычных обстоятельствах, особенно с отелем-казино по соседству, - благодаря этому она получала неплохие чаевые. Она зарабатывала достаточно, чтобы оплатить оставшуюся часть обучения в школе.

Как только она зарегистрировалась, Элль начала обслуживать свои столики. В понедельник вечер всегда длился медленнее, потому что все в основном отходили после выходных. Из-за этого она работала не быстро, чем заставляла себя прислушиваться к собственным мыслям. И все же, после сегодняшнего дня, она не хотела много думать.