Нерон
Шрифт:
Строго говоря, обнаружил он сокровища Дидоны во сне, каковой непонятно почему счел вещим. Несомненно, что с головой у потомка некогда грозных карфагенян было плохо, иначе он не поехал бы в Рим и не стал бы пробиваться на прием к самому цезарю. К несчастью, как это порой бывает с психически больными, наружно он производил впечатление вполне нормального человека. Возможно, дело действительно в его убедительности, но безусловно и то, что его фантастический рассказ упал на благодатную почву. Ломавший себе голову над поиском больших денежных средств Нерон внезапно увидел простейшее решение: найти клад Дидоны — и все вопросы решены! Можно будет оплатить не только то, что еще не оплачено, но и вперед тратить столько, сколько пожелаешь! В результате «безумная надежда отыскать под землей несметные клады» толкала его на новые «безумные расходы». [277]
277
Светоний. Нерон. 31. 4.
Похоже, для Нерона тот мир, который он знал по мифам, был уже более реален, нежели мир, в котором он жил. Возможность увидеть сокровища, которые некогда Дидона показывала Энею, а он пренебрег ими, как и ее любовью, по
Люди античного мира никогда не воспринимали мифы как вымысел, они были для них совершенной реальностью, тем, что действительно существовало в прошлом. Нерон потому и не усомнился в подлинности этих сведений, не приняв во внимание крайне сомнительное происхождение вестей, пришедших из Африки, основанных лишь на голословных показаниях Басса, коему все это во сне приснилось. Надо было быть Нероном, живущим в мире обожаемых им персонажей древних мифов и театральных трагедий, чтобы всерьез во всю эту очевидную галиматью поверить.
И вот по повелению Нерона снаряжаются корабли с отборными гребцами для ускорения плавания и отправляются целые отряды воинов для добывания сокровищ Дидоны. Последствия, как и следовало ожидать, самые плачевные:
«Основываясь на этих вздорных надеждах, Нерон день ото дня становился все расточительнее: истощались скопленные казной средства, как будто уже были в его руках такие сокровища, которых хватит на многие годы безудержных трат. В расчете на те же сокровища он стал широко раздавать подарки, и ожидание несметных богатств стало одной из причин обнищания государства. Ибо Басс, за которым следовали не только воины, но и согнанные для производства работ сельские жители, беспрестанно переходя с места на место, всякий раз утверждал, что именно здесь находится обещанная пещера, перекопал свою землю и обширное пространство вокруг нее и, наконец, изумляясь, почему лишь в этом случае сновидение впервые обмануло его, хотя все предыдущие неизменно сбывались, оставил бессмысленное упорство и добровольно смертью избегнул поношений и страха перед возмездием. Впрочем, некоторые писатели сообщают, что он был брошен в темницу и затем выпущен, а в возмещение царской сокровищницы конфисковали его имущество». [278]
278
Тацит. Анналы. XVI. 3.
Конфискация имущества злосчастного Басса в возмещение убытков, понесенных государством во время бессмысленных поисков несуществующих сокровищ, должна была в глазах римлян выглядеть решением совершенно комичным, что еще более умаляло падающий престиж Нерона: Истинные же последствия карфагенской авантюры Нерона оказались совсем печальными:
«Когда же эта надежда обманула его, он, издержавшись и обеднев почти до нищеты, был вынужден даже солдатам задерживать жалованье, а ветеранам оттягивать награды». [279]
279
Светоний. Нерон. 32. 1. в
Невыплаченные жалованья, отложенные заслуженные награды — это в глазах воинов дело совершенно нетерпимое. Император, допускающий подобное, рискует. Люди, в руках которых оружие, могут на это ответить так, что виновный в денежных задержках запомнит навсегда. Если, конечно, останется жив.
Пытаясь хоть как-то восстановить истощившиеся финансы, Нерон принимает решения, диктуемые не здравым смыслом, но растерянностью, граничащей с отчаянием.
Перечень мер по оздоровлению финансов после истории с привидевшимися сокровищами Дидоны дал Светоний:
«Прежде всего постановил он, чтобы по завещаниям вольноотпущенников, без видимой причины носивших имя родственных ему семейств, он наследовал не половину, а пять шестых имущества; далее, чтобы по завещаниям, обнаружившим неблагодарность к императору, все имущество отходило в казну, а стряпчие, написавшие или составившие эти завещания, наказывались; далее, чтобы по закону об оскорблении величества подлежали любые слова и поступки, на которые только найдется обвинитель. Даже подарки, сделанные им в благодарность за победные венки, полученные от городов, он потребовал назад. А однажды он запретил носить фиолетовый и пурпурный цвет, сам подослал на рынок продавца с несколькими унциями этой краски и после этого опечатал лавки всех торговцев. Говорят, даже выступая с пением, он заметил среди зрителей женщину в запрещенном пурпурном платье и указал на нее своим прислужникам: ее выволокли и он отнял у нее не только платье, но и все имущество. Давая поручения, он всякий раз прибавлял: «А что мне нужно, ты знаешь» и «Будем действовать так, чтобы ни у кого ничего не осталось». Наконец, у многих храмов он отобрал приношения, а золотые и серебряные изваяния отдал в переплавку — в том числе и статуи богов-Пенатов, восстановленные впоследствии Гальбой» [280]
280
Там же. 2. 3, 4.
К этому стоит добавить также сообщение Диона Кассия о конфискации Нероном всего имущества осужденных. [281]
И все это совершалось по повелению того самого Нерона, который только несколько лет назад всерьез собирался упразднить в Римской империи все косвенные налоги, дабы улучшить жизнь народа! «Золотое пятилетие» безвозвратно ушло в прошлое, а правление Нерона более не вызывало восторгов в народе. Иные действия принцепса кажутся как бы специально направленными на разжигание неприязни к нему. Чего только стоит изъятие статуй богов-Пенатов. По представлениям римлян эти добрые домашние боги были хранителями единства и благополучия каждой семьи. Таким образом, Нерон ухитрился нанести оскорбление всем римлянам без исключения. Артист Нерон должен был чутко воспринимать реакцию зрителей на свои выступления в роли певца, кифареда, трагического актера. Без этого нет актера. Принцепс Нерон все более и более утрачивал представления о реальности, похоже, уже вообще не давая себе отчета в том, как воспринимают римляне
его поступки и распоряжения. Рабское, холуйское одобрение на словах всего и вся в любых деяниях Нерона, которое он встречал в своем окружении и сенате, сделали свое черное дело: Нерон, несмотря на присущее ему чувство юмора, потерял способность критически оценивать свои дела. А ропот в Риме, и не только в Риме, но и в Италии, в провинциях нарастал. А в таких случаях люди всегда вспоминают все худшее, что происходило в последние годы, все вкупе ставя в вину власти, независимо от ее действительной вины за случившееся. Вспоминали в эти дни в Риме и недавнюю чуму, унесшую за одну осень тридцать тысяч человеческих жизней, не были забыты и неудачи на Востоке — сердце каждого римлянина было задето вестью об унижении римских легионов. Неважно, шли они в самом деле «под ярмом» или не шли. Сами разговоры об этом уже били по действующему императору, пусть и виноват был бездарный Пот, но ведь назначил его в Армению Нерон… Сверхпышный прием Тиридата, конечно же, неплохо развлек римлян, но заставил ли забыть о недавних неудачах? Да и многие не столько восхищались, сколько задумывались над тем, стоило ли при опустевшей казне выбрасывать сотни миллионов сестерциев на чествование брата парфянского царя, унизившего римские легионы? Не забудем, что и клеймо поджигателя, пусть и несправедливое, Нерону так и не удалось смыть. А уж о том, что он матереубийца, никто никогда не забывал. Все это вместе создавало поистине тревожный фон царствованию Нерона, чего он, к несчастью для себя, то ли не хотел, то ли уже не мог замечать.281
Дион Кассий. Римская история. LXIII. 11.
Положение дел в Риме вообще мало беспокоило Нерона в это время. Визит Тиридата вызвал у него яркую вспышку интереса к Востоку. Должно быть, вручив царскую диадему новому правителю Армении, Нерон всерьез вообразил себя победителем-триумфатором, которому под силу совершать великие деяния в краях, где некогда воевал великий Александр Македонский. Было объявлено, что он готовит поход к Каспийским воротам. Порой историки спорят, по какому именно пути через Кавказские горы должны были пройти легионы под водительством цезаря Нерона. Думается, такие споры излишни. И те, кто обитал близ знаменитых Железных ворот у современного Дербента, и те, кто проживал в глубокой теснине Дарьяла, могли быть совершенно спокойны. Никакое незваное войско в гости к ним не собиралось. Сей грандиозный проект скорее должно считать очередной игрой Нерона. После героев греческих трагедий ему захотелось почувствовать себя великим воителем. Образ такового долго искать не приходилось — кто может быть достойнее Александра Великого! Интереснее всего то, что Нерон не обратился к римским героям, казалось бы, Рим, чья история, состоящая из непрерывных войн, полная великих деяний и славных побед, превративших Римскую державу во владычицу мира, являл более чем достаточное число примеров для подражания. Но Нерону ближе был идеал эллинистический. Не случайно он даже набрал для этого похода в Италии новый легион из молодых людей шести футов роста (более 180 см), который получил странное для римского войска наименование «Фаланга Александра Великого». [282] Имя македонского царя в Риме уважали и почитали, но слово «фаланга» могло вызвать у испытанных римских воинов только ироническую улыбку. Это был безнадежно устаревший способ боевого построения. В войнах с царями Македонии римские легионы без особых хлопот громили македонские фаланги, умело используя неспособность этого тяжеловесного малоповоротливого строя передвигаться по пересеченной местности. Обозвать римский легион фалангой, пусть и великого Александра, было делом не самым остроумным. В строю такой легион из молодых парней одного роста должен был выглядеть весьма привлекательно, но это совсем не обещало высоких боевых качеств. Во всяком случае, никаких военно-исторических последствий создание этого легиона-фаланги не имело. Когда к Нерону пришла беда в виде военных мятежей и нужны были надежные войска, никакого проку от новоявленных наследников воинов непобедимого царя не было. Наверное, их достоинства одинаковым ростом и исчерпывались.
282
Светоний. Нерон. 19. 2.
Учитывая, что в эти годы римляне не сумели удержать под своим военным контролем даже Армению, а главной задачей войск в Сирии была защита границы по Евфрату, не говоря уже о мятежной Иудее, где до прибытия Веспасиана римляне терпели чувствительные неудачи, воспринимать всерьез подготовку Нероном похода к берегам Каспия и перевалам Кавказа не приходится. Это было очередное театральное действо, только сочиненное и срежиссированное самим Нероном. Он упоенно изображал Александра Великого во главе его бессмертной фаланги, как на сцене играл роли Эдипа, Ореста, Геркулеса. Игра, очевидно, не была слишком продолжительной, и, вдоволь налюбовавшись своими шестифутовыми новобранцами, он ею пресытился. На Восток фаланга двинулась, но ушла недалеко.
Куда более серьезными оказались его планы посещения Греции. Эта поездка действительно состоялась и прошла чрезвычайно интересно и пышно. Вне всякого сомнения, поездка в Элладу была давней мечтой Нерона. Его поклонение греческой культуре было искренним и глубоким. Эллинские традиции и идеалы оказались принцепсу Римской империи много ближе римских. В отеческих нравах и обычаях ему претили гладиаторские бои — зрелище грубое, кровавое, недостойное утонченной натуры. Пристрастие римлян к уличным фарсам бродячих мимов, предпочтение вульгарных комедий высоким трагедиям греческого театра также было малосимпатично Нерону. В Риме приходилось сгонять публику, чтобы она могла насладиться божественным пением цезаря, надо было еще и учить ее по-настоящему аплодировать. Дабы приучить этих людей к восприятию настоящего высокого искусства, запрещалось кому-либо покидать театр во время выступления Нерона. А собственно, какому артисту придется по душе хождение зрителей по театру, когда он поет или играет свою роль на сцене? Возможно, охрана довела вполне здравый запрет Нерона на передвижения публики по театру во время его пения до крайности, не давая никому выходить даже по необходимости. Это обстоятельство, наверное, и породило знаменитые анекдоты о том, что «некоторые женщины рожали в театре, а многие, не в силах более его слушать и хвалить, перебирались через стены, так как ворота были закрыты, или притворялись мертвыми, чтобы их выносили на носилках». [283]
283
Там же. 23. 2.