Нерушимые истины

Мантры, дающие силу

Как правило, мольба сопровождается повторением различных мантр, ряда слогов, подчас без определённого значения. Они часто звучат на санскрите, который считают первоначальным языком буддизма и тем самым особенно святым и эффективным. Эти мантры взяты главным образом из различных могущественных источников тибетского буддизма. Например, в этой части лхасанга можно найти слоги ОМ MANIPADME HUM, общеизвестная и уважаемая мантра Авалокитешвары, или ОМ АН HUM VAJRA GURU PADMA HUM, наиболее важная мантра Падмасамбхавы. В буддизме ваджраяны мантры воплощают в звуке сущность особых будд, защитников или умерших гуру. Произнося их, любой человек непосредственно и мощно соединяется с теми существами, к которым он обращается с мольбой.

Поскольку на этапе мантр в лхасанге участники поют, они могут образовать круг у огня (костра), обходя его по часовой стрелке так, чтобы дым от можжевельника касался их и придавал более материальный смысл их очищению. В это же время люди, как правило, проносят сквозь дым различные объекты, например одежду, которую можно было бы носить в важных случаях, или предметы, используемые в религиозных ритуалах, типа кисточек, инструментов для лепки и т. п., чтобы очистить их. Однако Трунгпа Ринпоче говорил, что не стоит включать в этот процесс ритуальные предметы типа чёток или колокольчиков, которые уже являются чистыми по самой своей сути.

Кода

Затем лхасанг завершается, возможно, повторением желаемого, возможно, особенно мощной мантрой. Следующая особо священная санскритская мантра вполне могла бы составить часть такой коды:

ОМ YE DHARMA HETU-PRABHAVA HETUM

TESHAM TATHAGATO HYAVADAT

TESHAM CA YO NIRODHA EVAM VADI

MAHASHRAMANAH SVAHA

Эта мантра представляет собой одно из самых старых утверждений учения Будды Шакьямуни, встречающихся в каноне Пали и других местах. В приблизительном переводе это означает: «Какие бы явления (дхарма) не возникали из причины, причина их, как учил Татхагата, также и прекращение их. Только так говорил великий отшельник». Кода накладывает последние штрихи на литургию лхасанга и опечатывает её намерения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ритуалы исполняются в тибетском буддизме для многих разнообразных целей, как духовных, так и мирских, и атмосфера, окружающая их, явно меняется в зависимости от ситуации. Общие ритуалы типа лхасанга, описанного здесь, используются для радости и праздника. Это естественный результат самого характера ритуала как праздничного и общественного в самом широком смысле. В лхасанге в качестве почётных гостей приглашают обычно невидимые силы, которые поддерживают нас и переступают пределы нашего мира. Подношения, сделанные им, представляют своего рода пир, который восстанавливает связь с ними и приглашает их участвовать в жизни сообщества. Благодаря ритуалу человек пытается получить большее представление о своей жизни и своём мире. В тибетском ритуале человек испытывает изменение (сдвиг) в мировоззрении — иногда слабый, иногда существенный. Это изменение ощущается как уменьшение чувства изолированной индивидуальности и увеличение чувства связи с другими людьми, с присутствием духов нашего царства и с целями которые превышают обычные мирские корыстные побуждения.

В лхасанге изменение в мировоззрении часто сопровождается весьма материальными событиями. Подчас в виде поднявшегося до неба столба дыма, резко подувшего ветра; подчас над горами внезапно поднимается множество облаков или появляется просвет в облачном небе, и в него устремляется яркий солнечный свет. Подчас внезапно над головами появляется орёл или воздух вдруг становится более искрящимся. Какими бы ни были знаки, если ритуал был проведён от души, то можно ожидать некоторых подтверждений из мира духов. Изменение также может касаться настроения, порождая расслабление, веселье и большую радость.

Ритуал — это путь нового соединения с большими и более глубокими целями жизни, которые направлены к достижению общей доброты в самом широком смысле. Как ни странно, почувствовав столь сильную связь и собственное предназначение, ощутив себя членом чего-то большего и осмысленного, человек чувствует себя намного более одиноким и закрытым в собственной индивидуальности. Через ритуал пробуждаются энергия и мотивация человека, и он мобилизуется, чтобы лучше выполнять свои обязательства, требования жизни и противостоять тем вызовам, которые она выдвигает.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ИСТОРИЯ ТИБЕТА

3 Индийский источник

Тибетский буддизм начинался в Индии, и он в значительной степени тесно связан с развитием индийского буддизма. Тибетские буддисты признают эту связь и всегда рассказывают свою собственную историю, соединяя её с историей дхармы в Индии. Эта глава посвящена вопросу «Как тибетские буддисты относятся к Индии и какие аспекты индийского буддизма они считают особенно важными для своей собственной истории?». То, о чем говорится ниже, не даёт представления о самом индийском буддизме, а скорее представляет те измерения индийского буддизма, которые тибетцы считают наиболее важными для своей духовной идентификации.

Для тибетцев Индия — «средняя страна», священная земля, где появился Будда Шакьямуни и где развивались главные буддистские традиции, столь важные для Тибета. Важно помнить, что для тибетцев, «история» индийского буддизма не находится только в прошлом. Великие индийские медитаторы и учителя скончались в физическом смысле, но их духовная сущность, духовная, неисчерпаемость и творческий потенциал живы и доступны людям в настоящем. Таким образом, именно индийский буддизм даёт и «историческую» действительность, и сферу истины и деятельности, столь же жизненные сейчас, как и когда-либо. В этом смысле, хотя буддизм давно вышел со своей индийской родины, тибетцы до настоящего времени оказывают самое высокое почтение Индии и находят в ней постоянный источник неизмеримых благословений дхармы. Когда тибетец совершает паломничество в Бодхгая (Bodhgaya), место рождения Будды, или уходит медитировать в пещеру, посвящённую одному из индийских буддистских святых, он ожидает почувствовать просветлённое присутствие умершего духовного наставника и, возможно, даже увидеть его во сне или видении.

БУДДА ШАКЬЯМУНИ

Как тибетцы понимают жизнь Будды? Тибетские буддисты принадлежат к традиции, известной как махаяна, или «большая колесница», — типу буддизма, который превалировал до нашего времени в Северной и Восточной Азии. Человеческий идеал махаяны — бодхисатва, «просветлённое существо», которое исповедует мудрость и сострадание и стремится к просветлению для благополучия всех существ. Согласно махаяне, предназначение каждого человека, а по сути каждого чувствующего существа, однажды стать полностью просветлённым буддой, точно так же, как Будда Шакьямуни. Те, кто пришли к этому раньше и уже достигли состояния будды, находятся, как уже говорилось, повсюду в пространстве и времени.

Путь к полностью просветлённому состоянию будды, к которому каждый из нас должен продвигаться, — неизмеримо долог, в нем миллионы жизней учёбы, медитации и самоотверженной работы для других. На ранней стадии пути человек даёт клятву бодхисатвы, клятву достижения полного просветления для благополучия других. Впоследствии бодхисатва проходит через различные стадии (магры, margas, пути) и уровни (бхуми, bhumis). В своей последней жизни, точно так же как Шакьямуни, бодхисатва рождается в мировой системе, в которой дхарма неизвестна. Там он достигает просветления и начинает (вводит) традицию дхармы. Как просветлённый будда, он имеет сверхчеловеческие качества и силы и находится по рангу даже выше самых высоких богов.

Таким образом, «жизнь» Будды Шакьямуни описывает заключительное рождение и последнюю жизнь Гаутамы (имя, данное при рождении Шакьямуни) — человека, имевшего предназначение стать полностью просветлённым буддой нашей мировой системы. Различные тибетские агиографы описывают как человеческие, так и сверхчеловеческие аспекты личности Будды. Фактически, с точки зрения индийского мировоззрения они считаются неотделимыми: чтобы полностью реализовать человеческую природу, нужно достичь сверхчеловеческой вершины существования. По мнению поэта Ашвагхоши (Ashvaghosha), в изящной Buddhacharita («Дела Будды») Гаутама (даты жизни около 563—483 до н. э.) является избалованным сыном индийского раджи, местного правителя. Отец Гаутамы растит сына как наследника трона. При дворе принц живёт в удовольствии и неге, и любая боль или страдание находятся вне его поля зрения. Однако молодой принц чувствует, что чего-то не хватает, и однажды он уходит из дворца, чтобы увидеть мир вне его стен. Во время своего путешествия он сталкивается с тем, что отец скрывал от него: он видит старика, больного и умершего человека. Гаутама глубоко потрясён увиденным. Его полная удовольствий жизнь теперь кажется абсолютно пустой, и он впадает в глубокую депрессию. Ни его друзья во дворце, ни его семья не могут дать ему утешения, и удовольствие, которое он когда-то нашёл в жизни, исчезло. При виде тени смерти даже его собственная королевская судьба кажется бессмысленной и бесполезной.