Нерушимые истины
Шрифт:
Царство голодных духов
Царство голодных духов (preta-loka) находится ниже Джамбудвипы, но выше царств ада{Садаката. «Buddhist Cosmology». С. 58.}. Оно в целом понимается как место пребывания мёртвых и управляется богом Яма. Считается, что рождённый в царстве прета попал туда в результате скаредности и недостатка великодушия к другим. Есть две главные группы претов, которые оказываются весьма отличающимися друг от друга. Первые — это те духи, которые очень походят на людей и живут вместе в нищете. Эти преты особенно мучаются от сильного голода и жажды, которые никогда невозможно удовлетворить. Их изображают со вздутыми животами, обозначающими голод и ужасную жажду; большие, слабые рты, искажённые болью, демонстрирующие огромное желание получить пищу; и тонкие, напоминающие иглы шеи, через которые фактически ничто не может
Вторая группа претов включает в себя различные виды демонов и злобных духов типа общих категорий якшасов (yakshas, демонов) и бхутов (bhutas, духов), а также таких, как цены (tsen), гьялпо (gyalpo), мамо (mamo), ракшасы (rakshasas), пишачи (pishachas) и другие подобные существа, упоминавшиеся в главе 1.
«Все [они] проживают свою жизнь в постоянном ужасе и галлюцинациях. Думая только о зле, они всегда делают все, что могут, чтобы нанести вред другим, и многие из них опускаются в более низкие царства типа ада, как только умирают. В частности, каждую неделю они вновь переживают всю боль их предшествующей смерти от болезни, оружия, удушения или чего-то другого, что там было. Все, что они хотят сделать, — это переложить свою боль на других, поэтому все, что они делают, приносит вред. Но им не удаётся получить хоть какой-то прок от этого. Даже счастливо посещая своих прежних друзей и любимых, они приносят им только болезнь, безумие и другие тяжёлые страдания»{Палтрул Ринпоче. «The Worlds of My Perfect Teacher». C. 75.}.
Говорим ли мы о рождённых в царстве претов или людях, испытывающих состояние сознания прета, метка голодного духа — это страдание от жадного голода и неутолимой жажды. Он никогда не может получить в достатке то, что ему нужно. Как люди, мы все ощущали этот вид голода, поэтому мы признаем, что это напоминает скитание по земле, всегда в одиночестве, в поисках удовлетворения потребностей, всегда неосуществимых. Это как будто мы идём холодной зимней ночью, потерянные и одинокие, в поисках крова, тепла, пищи и компании. Мы проходим один дом за другим, смотрим в окна и видим людей, радующихся теплу горящего очага и виду стола, накрытого к празднику, и окружённых лицами, румяными от счастья и любви. Но все двери перед нами закрыты. Не находя входа, мы должны блуждать, мучимые нереализованными желаниями. Часть нашей боли — это ряд бесконечных фантазий о том, как мы могли бы удовлетворить свой голод, фантазий, которые всегда оказываются невыполненными. Важно понять, что царство претов, подобно другим царствам, в конечном счёте, определено специфической психологией и состоянием сознания. Живёт ли кто-то в настоящем царстве претов или это человек, испытывающий состояние сознания прета, у него есть специфический тип фиксации, навязчивая идея, которая становится его залогом и идентичностью.
«Так что боль и голод Прета Пока, как и агрессия Царств Ада и занятия других царств, обеспечивают существо чем-то возбуждающим, чтобы себя занять, чем-то прочным, чтобы установить связь, чем-то гарантированно заставляющим его чувствовать, что он существует как реальный человек. Он боится отказаться от этой безопасности (гарантии) и занятий, чтобы не выйти в неизвестный мир открытого пространства. Он предпочёл бы остаться в своей знакомой тюрьме, независимо оттого, насколько болезненно и тягостно это могло бы быть»{ Чогьям Трунгпа. «Cutting Through Spiritual Materialism». C. 140.}.
Животное царство
В отличие от обитателей других, более низких царств, животные — часть нашего материального, каждодневного опыта: они присутствуют в нашем физическом мире, и мы можем видеть их и взаимодействовать с ними. Палтрул Ринпоче описывает огромные страдания, которым подвергаются все животные, от самых крошечных насекомых до самых больших морских животных. В океанах меньшие животные пожираются большими, а внутри больших живут меньшие, проедающие проходы в их плоти и съедающие их изнутри. Дикие животные охотятся друг на друга, а на них, в свою очередь, охотятся люди,
стремящиеся поймать их в капкан, заколоть, заманить в западню, застрелить и убить, не переживая по поводу причинённых им страданий.Домашних животных «доят, нагружают, кастрируют, вставляют им в нос кольца и запрягают в ярмо, чтобы на них пахать… Лошадей и других вьючных животных продолжают нагружать, на них продолжают ездить верхом, даже когда их спины представляют собой одну большую рану. Когда они больше не могут идти, их хлещут плетьми и забрасывают камнями. Мысль о том, что им может быть плохо или что они могут быть больны, кажется, никогда, не посещает умы их владельцев»{Палтрул Ринпоче. «The Worlds of My Perfect Teacher». C. 77.}.
Животное царство (pashu — или tiryag-loka) — самое высокое из более низких царств, но оно все ещё представляет собой неудачную инкарнацию из-за страдания и эксплуатации, которым подвергаются животные, особенно находящиеся в руках людей.
Животные отмечены относительной жёсткостью моделей поведения, продиктованной ограничениями их нервной системы и физических тел. Согласно тибетский традиции, менталитет животного царства характеризуется унылостью, глупостью и заблуждением. Животными управляет своего рода слепой инстинкт, которому не хватает открытости или гибкости. Человек, демонстрирующий менталитет животного царства, преднамеренно играет роль глухого и немого, прилипшего к привычным путям выполнения дел. Животное качество —.это когда человек просто смотрит строго вперёд, игнорируя то, что находится слева, справа, сзади, выше или ниже. Поведение ограничено режимом и рутиной, человек подходит к любой ситуации с одним и тем же ограниченным набором возможных ответов. Он упрям, фиксирован и глух в своём цепляний за привычные пути действий и взгляды. Психология животного царства отказывается иметь дело с неопределённостью, двусмысленностью или новизной. Такая психология чрезмерно серьёзна, и ей недостаёт чувства юмора.
Трунгпа Ринпоче показывает, как даже социально одобряемые пути существования могут отражать менталитет животного царства:
«Человек может развить этот тип мышления своей верой в определённые религиозные рамки, теологические или философские заключения или просто оставаясь спокойным, практичным и упорным. Такой человек может очень эффективно действовать, он может быть очень хорошим и последовательным на работе и весьма удовлетворённым собой. Это напоминает семейного человека, чья жизнь очень счастлива, предсказуема и безопасна и не имеет никакой тайны. Если он покупает новое устройство, там всегда есть руководство для его использования. Если возникает какая-то проблема, он может пойти к адвокатам, священникам или полицейским, к любому типу профессионалов, которым также спокойно и удобно в своих профессиях. Это крайне сознательный и предсказуемый и в то же время крайне «механический» человек.
Недостатком является то, что при возникновении любой, неизвестной заранее, непредсказуемой ситуации возникает чувство паранойи или угрозы. Если в их окружении есть люди, которые не работают, выглядят по–другому, чей образ жизни в целом нерегулярен, то само существование таких людей таит в себе угрозу. Любая непредсказуемая вещь существенно угрожает базовой модели их жизни»{Франческа Фремантли и Чогьям Трунгпа. «The Tibetan Book of the Dead». C. 8.}.
Три более высоких царства
Человеческое царство
Человеческое царство (nara-loka) — первое из трёх «более высоких царств» и находится между более высокими царствами богов и ревнивых богов и более низкими царствами животных, голодных духов и существ ада. Человеческое рождение считается наиболее благоприятным для духовного развития из-за своего промежуточного местоположения. Как уже говорилось, там достаточно боли, чтобы мотивировать человека начать практику движения по пути духовного развития, но все-таки не так много, чтобы человек был полностью занят страданием и парализован им.
Человеческое состояние отмечено тремя видами страдания. Первое — «страдание перемены», боль, которую мы чувствуем, когда внезапно попадаем, например, в состояние нищеты. Такая перемена может быть столь же драматичной, как и внезапная болезнь, потеря любимого или некоторые другие крутые повороты фортуны. Это также может быть, как если бы вы, как обычно, пришли в хороший ресторан с ожиданием восхитительной трапезы, но вдруг обнаружили, что салат прокис, овощи переварены и безвкусны, мясо жёсткое, а ваш официант обидчив и недоброжелателен.