Нерушимый – 4
Шрифт:
Но ведь наших передо мной не было – значит, вне игры. Так?
– Судья! Вне игры! – закричал я.
– Офсайд! – орал с края поля Димидко.
Судья улыбался и четко указывал на центр. 1:0 в пользу хозяев.
Только ввели мяч в игру, сделали один пас вперед – и перехват, тут же заброс в зону нашего правого крайнего, Нюка. А он не бежит, сука, он идет! И его просто оббежал, как стоячего, динамовский «краёк».
– Держать! Линию держать! – крикнул я защитникам.
Но центральных оказалось вдруг не трое, а всего один. Двое, Быков и Колесо, кинулись на владеющего мячом динамовца,
Подача, удар… Я кинулся к мячу, летящему в «девятку», отбил его… И динамовский нападающий закатил его в левый угол. Я видел, как катится мяч, знал, куда он попадет, но просто не успел отреагировать: человеческое тело не приспособлено к таким скоростям.
Опять с центра поля. Сколько времени? Сколько еще нас будут…
Стоп, стоп – так нельзя! Да, пас со своей стороны поля, но их нападающий был вне игры! Он-то стоял на нашей половине!
Но боковой не поднял флажок. Судья не свистел, легкой трусцой обозначая движение в сторону моих ворот. А наши все просто встали. Потому что – чистый же офсайд. Ну?
Издевательски усмехаясь, динамовец обошел меня по крутой дуге, развернулся с мячом, ударил, целя в левый угол. Я прыгнул, понимая, что мяч полетел не туда, куда его направил футболист, а в центр. В последний момент выставил руку, но касание пальцев не остановило мяч.
И главное, главное, их больше! Или просто наши не играют. Бегают четверо: Клыков, Микроб, Погосян, Колесо. Левашов поначалу пытался, но, когда его сбили, плюнул. Матвеич тупил, не успевал. Где команда?
Витаутович закрыл лицо рукой. Как бы его энтузиазм не закончился с этим матчем.
Прозвучал свисток на перерыв. Отдышаться бы. А уже ноль-четыре.
В раздевалке летали бутсы, кричал разъяренный красный Димидко.
– Вы что, суки, сговорились? Да наш Казимирыч и то быстрее! Бегать надо, бегать!
– А смысл? – прогудел Быков. – Видите же, что нас топят. Только дотронешься до них – они падают…
– Вот-вот! – поддержал его Кошкин. – Пробегаешь мимо – их воздушным потоком сдувает! А сами… костоломы, не футболисты.
– Угу, – продолжил Быков, – смысл на товарняке ломаться?
– Сам бы попробовал, – прогундел вечно недовольный Синяк.
В принципе, ветераны правы: игра была нечестной, и мы ничего не доказали бы даже себе. Но ведь мы здесь для того, чтобы отрабатывать взаимодействие!
– Что? Кто? Убью гада! – вызверился на Синяка Димидко. – Поползни! Как мы играть в лиге будем? Так же? Быков – вон с поля!
– А кто вместо него? – мрачно спросил Матвеич.
– Я. Покажу, как надо.
Саныч закончил футбольную карьеру после серьезной травмы ахилла. Не хватало, чтобы он связки порвал.
– Сан Саныч, – попытался вставить я пять копеек, остановить его, но он так посмотрел, что стало ясно: бесполезно.
Матч товарищеский. Замены не регламентированы.
– А ты молчи! Вратарь… – Он задумался, потирая подбородок. – Иди-ка ты, Саня, на скамейку. С тобой все ясно, от тебя сейчас мало что зависит! Пусть, вон, Васенцов постоит, потренируется!
Лёня вытаращил глаза и побледнел, ссутулился, съежился, будто бы желал врасти в землю.
Я сел на скамейку.
Отсюда все выглядело еще позорнее. Мяч с центра, один пас, тут же перехват, заброс вперед, и веером, веером, пятеро динамовцев покатились на трех наших защитников, вжимающихся уже во вратарскую.Мяч накатился под удар, хлестко прозвучал под куполом, сетка взлетела… Тощий нескладный Васенцов только расставил руки.
И тут вдруг что-то получилось. Наши забегали, вспомнили игру, пошел перепас…
Держаться в центре, держаться – под неодобрительный гул трибун. Пас вперед! Сан Саныч вспомнил молодость, рванул напрямик. Мяч аккуратно перелетел через его плечо прямо под ногу! И тут ему в ноги кинулся динамовец. Подсечка, и Саныч полетел на землю, покатился, прилег, подскочил в горячке, упал…
Я выбежал на поле, кинулся к нему… Его лодыжка стремительно опухала и синела прямо на глазах. Сильное растяжение или даже разрыв связок – нужен рентген, и срочно.
Такое судья проигнорировать не смог: желтая карточка – динамовцу и пенальти. Виновник тряхнул патлами и возмущенно выматерился.
Витаутович вскочил с кресла, вытянулся, чтобы рассмотреть, что у нас.
Что там было дальше, я не видел. С подоспевшим Кошкиным мы потащили тренера под руки, как раненого бойца. Он прыгал на одной ноге, вторую согнув в колене. Только бы не разрыв связок!
Сзади донеслась трель свистка.
Гол! Наш первый гол! Трибуны возмущенно взвыли. Я на ходу обернулся и увидел бегущего по полю навстречу нашим орущего Погосяна. Он так разинул рот, что мяч бы пролетел.
Пока тащили Саныча к врачу, тот стоял и смотрел, даже шага не сделал навстречу. Ощупав отекшую лодыжку Димидко, он покачал головой.
– Вывиха нет.
– Растяжение? Разрыв? – обреченно поинтересовался тренер.
Врач пожал плечами:
– Это вам на МРТ надо, так точно не скажешь.
А на поле – опять гол, теперь уже нам.
Команда посыпалась. Со скамейки управления нет – какое управление от Древнего? В поле лидера нет. Игроки не сыгранные, да уже и бросили играть, только обозначали свои места на поле. Вратарь, Лёня Васенцов, еще прыгал, и даже несколько мячей отбил, но больше, конечно, пропустил.
Итог матча: 8:1.
Завтра в «Лиловском вестнике» будет статья «”Титаник” на дне».
Молча переодевшись, мы направились к автобусу – будто воры, через запасной выход. Димидко, опираясь на Матвеича и Гребко, доковылял до автобуса. Придерживаясь руками, запрыгнул по ступенькам в салон, уселся на сиденье, повернутое к остальным, предназначенное для экскурсовода. В первом ряду устроился Лев Витаутович. Подождал, пока все соберутся, и сказал. Не сказал даже, отчитал Димидко тоном строгого наставника:
– Александр, вы зря вышли в поле. Все равно игра велась нечестно, и вы ничего не доказали бы.
– Задним умом все мы сильны, – проворчал Димидко.
Хоть врачи ему запретили играть, но Саныч уж очень это дело любил, думал, если на полшишечки, то не считается. Психанул, подставился.
Автобус тронулся с места. На площадке перед центральным спорткомплексом толпились болелы, праздновали победу. В их руках мелькали бутылки. Кто-то даже салют пустил.
Витаутович продолжил: