Несбывшееся

Ее сердце пропустило удар. Она совсем потеряла Клигана сегодня, в своих страхах, слезах и метаниях, в своих жалких попытках не сойти с ума. «Я мог бы защитить тебя», - когда-то говорил он ей. – «Никто не сделает тебе больно, или я убью их всех». Сандор множество раз доказал, что верен своему слову. Только сегодня утром, встретившись с ним в саду и увидев в глазах свирепого Пса страх, она поняла, что он ничего никогда и не ждал взамен за свою верность и преданность, за свою вечную правду без прикрас. Он был растерян после вчерашней ночи не меньше, чем она сама.

Сандор дотронулся до медной пряди, стекавшей по узкому плечику. Девушка открыла глаза, и он неловко отдернул руку.

– Ты не спишь, - сказал он, чувствуя себя застуканным вором и дураком одновременно.

Она молча поймала его ладонь. Его длинные пальцы были удивительно теплыми. Всегда. Санса вглядывалась в лицо Клигана, пытаясь угадать, знает ли он о решении Робба, но он не выглядел злым, и она решила, что нет – должно быть не знает. Девушка села, не выпуская его руки, будто бы он мог встать и просто уйти, опять оставив ее одну. Она не отрывала взгляда от его лица. Жадно впитывала его в себя. Через его присутствие ее расколовшийся сегодня мир снова складывался воедино.

– Сандор? – тихо-тихо, почти шепотом.

Нужно было что-то сказать, когда она смотрела вот так на него. Нежное лицо… Наклон головы такой, что позавидует и королева…

– Зачем тебе все это, пташка? – отличное начало, только об этом нужно было говорить вчера. Поговорить и уйти вместо того, чтобы трахать ее, а потом еще и полночи распускать сопли и принимать ее робкие утешения, словно бы это он лишился девственности, а не она.

– Ты нужен мне, - ей хотелось, чтобы он успокоил ее и сказал, что никому не отдаст.

– Я последний, кто тебе нужен, - сказал Пес гораздо резче, чем требовалось, и тут же пожалел об этом.

Давай же, прекрати это, докажи, что ты не такой уж ублюдок!

Все было неправильно и нечестно в первую очередь по отношению к ней. И он просто обязан был ей об этом сказать.

Санса непонимающе уставилась на него. В синих глазах блеснули слезы.

– Я всяко не тот, кто… - Седьмое Пекло! Как он это все ненавидел! Напиться хотелось просто нестерпимо. – Не тот с кем ты будешь счастлива.

Она отвела глаза.

Так было лучше. Легче лгать, не видя, каким жалким и растерянным стал ее взгляд. «Товар, знаешь ли, имеет свойство падать в цене…» Если слухи об их связи добавятся к тем, что уже были… Она не сможет выйти замуж за какого-нибудь лорда. Сердце сжалось от ревности, гнев подступил к горлу. Биться головой о стену хотелось так же сильно, как и выпить. Он хотел было убрать руку, но она сжала его ладонь и вновь подняла ресницы. На него смотрела совсем не та маленькая девочка, которую он украл из Королевской Гавани и защищал от всего взбесившегося проклятого мира.

– Ты нужен мне, - торопливо и даже отчаянно.

На него навалилось столько ощущений, что он запаниковал.

– Ты сама не знаешь, что тебе нужно, - Пес вымученно усмехнулся. Теперь у него словно чего-то не хватало в груди. Там теперь всегда будет не хватать чего-то… – Семеро! Да что же с тобой не так?! Почему из всех?..

Она словно не слышала:

– То, что ты делал вчера. Я хочу, чтобы ты сделал это снова.

Лучше бы ударила, накричала и выгнала. Низкий грубый рык вырвался из его горла.

– Ради Семерых, пташка!..

– Для меня ты единственный.

Эти слова превратили его в обуглившуюся глыбу.

Минуты превращались в часы, дни, десятилетия, века… Она поняла, что он не двинется с места и сама потянулась к нему. Его губы были удивительно мягкими, там, где их не исковеркал грубый шрам от ожога. Она умышленно снова и снова возвращалась к этому месту, для верности положив ладошку на его изуродованную щеку, чтобы уверить его в том, что, даже если он до сих пор этого не понял, шрамы не имеют для нее никакого значения. Клиган не отвечал на поцелуй, но и не отстранялся. Санса выдернула руку из его слишком сильно сжавшихся пальцев, но только для того, чтобы опустить ладошки ему на плечи. А потом это произошло: он ответил на поцелуй, но не так, как это бывало раньше. Он не был грубым, и нежная ласка удивила и тронула ее. Девушка чувствовала, что желание разгорается в его огромном теле, несет с собой жар. Ей хотелось… хотелось вновь почувствовать свою власть над ним.

Сандор нашел в себе силы оторваться от ее губ, он отстранился, вглядываясь в лицо пташки. Она так смотрела на него. За этот взгляд можно было убить кого угодно. Убивать снова и снова… Глупая девчонка – единственная, кто смог пробиться сквозь глухую стену его вечного гнева. Уже за одно это стоило бы вечно быть послушным псом у ее ног, как в глупых песнях, которые она так любила. Он мысленно обругал себя последними словами. Это слегка отрезвило мысли. Но ненадолго. Ровно до того мгновения, пока девушка не раздвинула коленки, неловко поерзала на кресле, двигаясь к нему, и не потянула его на себя за плечи. Теперь он ни за что бы не поверил, что Санса не понимает, что делает. Все благие намерения рассыпались прахом, сгорели и были похоронены под подолом ее сорочки. Он хотел тех чувств, которые она в нем вызывала, безумно хотел ее тело. Он сжал руками ее бедра, устраиваясь между ними, пытаясь придвинуться как можно ближе. Просто быть ближе.

Санса остро чувствовала его сквозь одежду в том месте, где он вжимался в ее обнаженное тело – там, между раздвинутых ног. Истома… Сладкая, тягучая истома мучительно разливалась внизу живота. Кожа пылала. Сердце глухо билось в груди. Когда Сандор провел ладонями по ее плечам, стягивая рубашку, ее руки уже лихорадочно дергали завязки его штанов.

Пес стянул через голову шерстяную тунику.

Санса справилась с завязками и прикоснулась к его тяжелому напряженному члену, но тут же отдернула руку. Невозможно было поверить, что вчера он мог в ней поместиться.

Пес застонал сквозь зубы – низкий рокот, родившийся в глубине его груди, отдавался в ней эхом. Руки сами двинулись по животу пташки, сминая тонкую ткань сорочки. На лице девушки смешались страх и желание. Она боялась, но хотела его, несмотря на то, что вчера он был груб и причинил ей боль. Он легонько толкнул Сансу, заставляя откинуться спиной на спинку кресла. Она была ослепительно красивой – маленькие округлые груди, плоский живот под тонкой тканью сорочки, белоснежные, разведенные в стороны ножки. Пальцы сами потянулись туда.

Санса вздрогнула и напряглась, ожидая боли, когда почувствовала его пальцы внутри.

Пес сдавленно зарычал. Ласковым быть снова не получалось. После нескольких движений, он вытащил дрожащие пальцы.

Санса выдохнула его имя, когда он чуть приподнял ее бедра и вошел в нее, соединяя их тела. Девушка дышала глубоко и часто, неосознанно выгибалась назад, прижимаясь сильнее, тянула Клигана за плечи, заставляя склоняться над ней. В мире не осталось ничего для нее кроме этих изнурительных рваных движений, ощущения его напряженных плеч под ладонями, ее стонов, стонов Клигана, спазмов, заставляющих сжимать его в себе и размытой радуги перед зажмуренными глазами…