Несбывшиеся надежды

— Квартира шик-модерн, спору нет. Я тебя от души поздравляю, — в восторге от увиденного сказал Артём, который помогал Лёле в переезде. — Но и на Кутузовском у тебя ведь была не хуже. Особенно после того, как ты ее переоборудовала, затратив уйму сил и денег. Тебе их вернули новые жильцы?

— Как бы не так. Вернут они! — с досадой ответила Лёля. — Эти хамы меня даже не поблагодарили. Настолько завидуют тем, кому посчастливилось получить квартиры в этих домах. А я на новую отделку и сантехнику истратила все наши сбережения!

— Может, не стоило тогда переезжать? У тебя та квартира была не меньше этой и выглядела не хуже, — пожал плечами Артём. — Должно быть, тебе обидно, что этим нахалам досталось то, что ты там сделала, на халяву?

— Разумеется, мне обидно, но переехать стоило, — убежденно ответила Лёля. — Не говоря уже о том, что на Кутузовском шумное движение, и в подъезде вечно мочились подонки. И потом, эта квартира — все-таки лучше. Ты видел, какие глубокие стенные шкафы? А в подвале для всех жильцов оборудованы кладовки. Правда, это удобно?

Артём согласно кивнул, и она с важным видом продолжала:

— А над нами будет жить замминистра. Так ему дали, по сути, две квартиры.

— То есть, как? — поразился Артём. — Разве это возможно?

— Для себя все можно. Дом построен их ведомством, — с усмешкой ответила Лёля. — Квартира как бы одна, но из общей прихожей отдельный вход в комнату для гостей, при которой имеется кухонка и свой санузел. Не хило придумано!

— И ты считаешь это правильным, что чиновнику министерства, пусть даже крупной шишке, дают две квартиры, да еще в таком роскошном доме, когда, — Артём аж задохнулся от возмущения, — я уверен, большинство его подчиненных теснится в коммуналках? Нельзя транжирить средства на такую роскошь, когда не решена жилищная проблема!

— Ну вот, братец, выходит и ты нам завидуешь, — хмыкнула Лёля. — Как партийцу тебе известно, что уравниловки быть не может. Сравнил свою ответственность и заместителя министра!

Этим сестра лишь подлила масла в огонь.

— А причем здесь ответственность? — вскипел Артём. — За свою ответственность он большую зарплату получает, а вот как работает и какую пользу приносит — еще неизвестно! Может, его завтра снимут с этой должности, так за что ему такая квартира? — он сделал паузу, чтобы успокоиться, и примирительно сказал: — Конечно, я завидую тебе, сестрица, но белой завистью. Так бы всем жить! И осуждаю не тебя и Сеню, так как отказаться от такой квартиры может только идиот. Меня возмущают казнокрады и липовые коммунисты, которые тратят на эти излишества огромные средства, вместо того, чтобы строить больше жилья, и выполнить то, что обещала людям партия.

— Ты неисправимый идеалист, Тёмка, — вздохнула Лёля. — Боюсь, что у тебя никогда не будет такой квартиры.

— Зато совесть будет чиста, — возразил Артём и, чтобы сменить острую тему, предложил: — Давай-ка, я лучше помогу повесить книжные полки. Где у тебя дрель?

* * *

Иванов, как и говорил, после Нового года перешел на работу в учебный институт и уже в начале весны защитил докторскую диссертацию в Киеве. Хотя очередь сократилась, у Ковача, насколько было известно, это дело не двигалось. Сознавая, что пока начальник не станет доктором наук, даже думать нечего о защите собственной диссертации, Артём ничего для этого не предпринимал. Но неожиданно у него появились шансы «остепениться» в ученом совете, который произвел его в кандидаты наук.

Предложение поступило от профессора Грознова, заведующего кафедрой организации производства, при которой Наумов был аспирантом.

— Это правда, Артём, что у тебя собака — породистый фокстерьер? — без предисловий спросил профессор, позвонив ему вечером домой. — Мне об этом сказал Малахов. Вроде бы, даже особенная, от чемпионов.

— Да, у нашей Чапы очень хорошая родословная, — ответил Артём. — А что вас интересует?

— Сынишка пристал, только фоксика ему подавай, — объяснил Грознов. — А ваша Чапа уже щенилась?

— Нет еще. Не давали жениха, пока не получит медаль, — улыбнулся Артём. — Для этого мы специально возили Чапу на выставку в Тулу.

— Ну и как, получили?

— Золотую, за первое место, — с гордостью ответил Артём. — Признали лучшей. Судьи сказали, что она — типичный представитель породы.

— Так у нее будут щенки? — нетерпеливо перебил профессор. — Когда?

— А от нас это не зависит. У них, в обществе кинологов, — объяснил Артём, — есть план воспроизводства элитарного потомства. Нам сообщат, когда будет свадьба. Это, — засмеялся он, — вязкой называется.

Грознов хохотнул за компанию и неожиданно предложил:

— Не мог бы ты, Артём, подскочить ко мне и немного просветить мое семейство? Мы еще никогда не держали собаки. А жена говорит, что если уж заводить, то породистую.

— Я могу и по телефону сказать все, что знаю, — попробовал уклониться от ненужной встречи Артём. — Да и зря хотите взять фоксика. Это злые охотничьи собачки и с ними много хлопот.

— Сын хочет только фоксика, — отрезал Грозное и многозначительно добавил: — Но мы поговорим не только о собаках. Ты ведь, как я слышал, уже подготовил докторскую. Почему бы тебе и не защитить ее у нас?

Это меняло дело. Артём даже немного растерялся. «И правда, почему я не брал в расчет эту возможность? Нацелился лишь на Киев, — мелькнуло в голове. — Но это не стоит обсуждать по телефону», — про себя решил он. А вслух вежливо произнес:

— Вас устроит, если я завтра заеду на кафедру часам к трем? Помнится, в два у вас заканчивается последняя лекция.

Вот так и получилось, что совершенно неожиданно у Артёма Наумова появилась реальная возможность защитить свою докторскую в обход очереди, негласно установленной в Киеве. Но, при обсуждении этого вопроса с Гроз-новым выяснилось, что по специальности «Организация производства» их ученый совет может присваивать только степень доктора экономических наук.

— Но почему? Ведь я же стал у вас кандидатом технических наук? И бывший мой оппонент Тихомиров в вашем совете получил степень доктора технических наук по этой специальности, — недоумевал Артём.

— В нашем ученом совете для этого недостает докторов технических наук, — объяснил Грознов. — Поэтому ВАК разрешил ему присуждать только кандидатские степени. А с твоим Тихомировым был особый случай. Его можно не считать.

— Все же интересно, как ему это удалось? — полюбопытствовал Артём.

— По ходатайству нашей ректорши Коровиной, ВАК разрешил для приема его защиты ввести в совет нескольких докторов технических наук. У твоего «крота» оказался какой-то подход к нашей Евдохе, — он с усмешкой подмигнул Артёму. — По блату, сам знаешь, у нас все возможно. Напрасно ты зациклился на технике! Сейчас быть доктором экономических наук даже более престижно. И защититься тебе у нас будет не так сложно. Совет по составу все тот же, и с ректоршей Евдокией я хорошо лажу.

— Но у меня — явно технический уклон. И научная школа — подготовленные мной кандидаты — тоже по технике, — усомнился Артём. — Если даже защищусь в вашем совете, то меня вряд ли утвердит ВАК, — и, подумав, все же решил отказаться: — Нет уж, переквалифицировать диссертацию мне не с руки. Вот если бы и для меня, как для Тихомирова, сделали исключение, — он с надеждой посмотрел на Грознова. — Может быть, попытаться попросить об этом Коровину?