Несчастье вам в помощь

Вылетев из офиса, спотыкаясь в потемках, она стала лихорадочно дозваниваться тетушке.

* * *

Аня частенько являлась к тетушке на обеды, ужины, а случалось — и завтраки. Та ворчала: "Опять у тебя в холодильнике джойстик повесился?", но всегда была рада племяннице. В ее маленькой однокомнатной квартирке Аня чувствовала себя уютнее, чем дома. Даже как-то предложила съехаться, но получила суровый отказ: "Клуб старых дев создаешь, дурында?"

— Ну и пусть! Кто ко мне пойдет? — отмахнулась Аня. "Или к тебе: пьющий трудовик? Кривоногий физрук?" Это она, разумеется, вслух не сказала, искренне сожалея, что абсолютно права: годы шли, а единственными компаньонами тетушки по-прежнему были стопки тетрадей.

Но морозным декабрьским вечером она сожалела совсем о другом.

"Что бы такое наврать, чтобы вселиться к ней… Или ее перетащить к себе?.. Может, устроить пожар? Так. Какую квартиру поджечь — ее или свою?"

— Карельская родня зовет в гости! — сообщила тетушка с порога. — На все новогодние праздники. Махнем? Покатаемся на лыжах.

Аня мысленно заплясала от счастья, но усилием воли сделала непроницаемое лицо:

— У меня на праздники планы. Ну… ты понимаешь.

За таинственность, которую она изобразила, впору было давать "Золотую Малину", но тетя Лера купилась:

— Да ладно! Слава богу!

Впрочем, строгий педагог тут же взял верх:

— Та-а-ак. Никаких наркотиков, никаких поездок за город с незнакомыми, никаких женатых. Даже знакомых! Ясно?

Аня невольно хихикнула.

"А женатые знакомые полубоги, подозрительные печеньки и древние монстры считаются? Нет? Вот и ладненько!"

— Обязательно поезжай! — обняла она тетушку. — За меня не волнуйся.

И, пока та разогревала мясо с картошкой, пронеслась по квартире, распихивая сушеные травы за рамы и косяки. Изрядную порцию спрятала за подкладкой тетушкиного чемодана.

Для родного дома у нее остались жалкие крохи. Кое-как распределив их, Аня упала в кровать и крепко спала без снов.

Зато тетя Лера просыпалась в ту ночь трижды. Озадаченно прислушивалась, качала головой:

— Чертовщина какая-то. Небо ясное, ветра нет — ни тебе снежной бури, ни деревьев, встрепанных ураганом. И уж точно никаких соседских котов — этаж для них совершенно не тот.

Что же так настырно скрежещет о стекло?..

2.02. Гость в колпаке

Это был не самый худший Новый Год в ее жизни. Определенно не самый. Пожалуй, он мог бы войти в тройку довольно приличных праздников.

С конца.

В этот раз с ней не было даже тети — полное и безоговорочное одиночество на самый семейный праздник в году. Что ж, по крайней мере, имелась бутылочка "Бейлиса", куча шоколадных конфет, сериалы на ноутбуке и елка. Метровую искусственную елочку Аня сдернула с антресоли тридцать первого декабря, злорадно показав чемодану кукиш: отныне и навсегда подлец был приклеен "Моментом". А вот елка приклеена не была, но, похоже, решила оказать соседу моральную поддержку. Она сдалась только после пятого рывка, и то — по частям: рывок — ничего, рывок — упаковка, рывок — подставка, рывок — елка, рывок…

— Ах, ты ж!.. всех вас, и маму вашу пластмассовую! Говорила тетя Лера: не убирай елку с игрушками…

Каждый шарик счел своим долгом стукнуть хозяйку по голове, а после — катиться как можно дальше, не дожидаясь напутствий. Было не больно, но почему-то обидно: даже пресловутое дерево не желало праздновать вместе с ней!

Она цепляла игрушки к веткам, не чувствуя никакой радости. Наматывала светодиодную гирлянду так, словно связывала ею врага. Большую часть мишуры скомкала и бросила к основанию елки, туда, где не было ни единого подарка.

Праздничного угощения на столе, разумеется, не было тоже.

С первым ударом курантов в дверь кто-то позвонил.

"Показалось," — качнула головой Аня.

Со вторым ударом в дверь позвонили настойчивее.

"Это не может быть Верлиока!" — не веря ни единому собственному слову, отмахнулась Аня. — "Какое же зло станет вести себя столь вежливо?"

"Какое-какое," — съязвил здравый смысл. — "Абсолютное и абсолютно циничное!"

Четыре звонка, и Аня сдалась. Она подкралась к глазку: на площадке никого не было.

"Глупый, несмешной розыгрыш! Дебилы какие-то!" — Аня разозлилась, но вместе с тем и вздохнула спокойно. Такое ребячество ничуть не походило на происки мирового Зла.

С последним ударом курантов в дверь забарабанили, судя по всему — ногами.

— Открывай! — заорали на площадке скандальным фальцетом. — Я тут замерз! Меня защита не пускает!

Кот в колпаке. Кот в красном колпаке с белым помпоном — вот кто стоял у нее на пороге. Кот со здоровенной подарочной коробкой в лапах и очень-очень недовольной мордой.

— Впусти уже! — Мурл отпихнул ее и со звоном водрузил коробку на столик под зеркалом.

— Я думала, ты не празднуешь… — растерянно сказала Аня.

— Так я и не праздную! — фыркнул кот и ловко вскрыл коробку острым когтем. — Я тут, понимаете ли, страдаю фигней, а "Royal Oil" тем временем нагревается. На, держи!

— Ого…

Она никогда не видела подобного пива, да что там — видела, она и не слышала о нем прежде. Аня озадаченно повертела бутылку в руках и вдруг спохватилась:

— Ой, что это я… давай, проходи в комнату. Только, елку, пожалуйста, не роняй, ладно? — добавила она неуверенно. — Было непросто ее поставить.

Кот уставился на Аню, как Аня — на пиво:

— Зачем мне трогать твою елку?

— Так ведь вы, коты, любите ронять елку. И еще грызть гирлянды. Хотя, мне кажется, ты не очень-то кот.

— А вот это никого не касается! — строго ответил Мурл.

Новогодний подарок оказался особенным, но и особенно непривычным. Аня зевнула раз, другой, и поняла что очень устала. За окном гремели фейерверки, за стеной ревела музыка, под ухом у нее болтал и болтал захмелевший кот, даже случайно сболтнул свое истинное имя, но Аня этого не услышала. Она спала и видела чудесные сны. Наступающий год обещал быть просто волшебным.

* * *

Ближе к утру Аня вздрогнула, проснулась, села в постели, озадаченно озираясь:

— Когда легла? Не помню… А какой чудный был сон: кот на Новый Год. Жаль только, это всего лишь…

Что-то заставило ее прикусить язык: то ли зловещая тишина на улице, то ли шум в соседней комнате. Тишина была объяснима: даже самые морозоустойчивые любители петард и фанаты шутих в конце концов отправляются спать. Но шуметь в ее доме точно было некому, ведь она отмечала праздник одна.