Несчастливый брак
Шрифт:
Спустя три дня настал день свадьбы. Не обнаружив Корнелиуса Клея на борту, Зак, чертыхаясь про себя, отправился на поиски. Ему посоветовали заглянуть на корабельный постоялый двор. Переступив порог, он оказался в тусклом помещении с неумолчным гулом голосов, который пытался перекрыть музыкант, водя смычком по струнам скрипки. В комнате яблоку негде было упасть, в воздухе висела плотная пелена табачного дыма, стоял запах старого эля и немытых тел. Зак сморщился от отвращения. Люди сидели на перевернутых бочонках и, переругиваясь, играли в карты или кости, делая ставки. Прищурившись, он плотно сжал губы, заметив в углу преподобного Клея. Ясное дело, тот провел
— Ах ты, тупоголовый идиот! — рявкнул он. — Решил не терять времени и напиться до беспамятства? Вставай же, увалень. Неужели забыл, где мы должны быть через час?
Его словам удалось проникнуть сквозь завесу алкогольного марева, окутавшего священника, который медленно и неуклюже принял сидячее положение и посмотрел на капитана через щелочки глаз. Должно быть, что-то в его одурманенном сознании все же прояснилось, потому что в следующее мгновение он кое-как поднялся. Сделав несколько неуверенных шагов, опрокинулся назад и закатил глаза.
Подпирая плечом открытую дверь, Томас с веселым интересом наблюдал за попытками капитана поставить преподобного Клея на ноги.
— Вы только посмотрите на него, а? — смеялся он. — Этот малый даже идти не может.
Признав поражение, Зак оставил Клея в покое и отступил на шаг.
— Будь все проклято! Он мертвецки пьян!
Проблема в том, что делать дальше. Едва ли можно предъявить Энтони Маккензи невменяемого священника.
Томас посмотрел на него, изогнув бровь.
— Могу я вам чем-то помочь?
— Нет, если только вы не актер! — прорычал Зак.
— О, я в самом деле умею лицедействовать, — самоуверенно воскликнул Томас. — За определенную цену, разумеется. Разве не я играл Шейлока в «Венецианском купце»? А еще Ромео при весьма привлекательной Джульетте.
Этим заявлением ему удалось привлечь внимание Зака, который окинул его суровым взглядом.
— Сколько? — спросил он.
— Зависит от роли, которую мне предстоит сыграть.
— Как ваше имя?
Томас оттолкнулся от дверного косяка и церемонно поклонился:
— Томас Франклин, к вашим услугам.
— Идемте со мной.
— С радостью.
— Дождитесь, пока я не объясню вам, что нужно делать, а уж потом решайте, в радость вам это будет или нет.
Празднуя победу, Томас с самодовольной улыбкой последовал за капитаном легкой пружинящей походкой.
Уверенный, что все под контролем и события станут развиваться так, как он задумал, Зак на исходе дня прибыл в Мелроуз-Хилл в сопровождении Синглтона и Томаса Франклина.
С тяжелым сердцем наблюдала Шона из окна своей спальни, как Зак спрыгивает с черной лошади. Он выглядел великолепно, как обычно, в туфлях с пряжками, оливково-зеленом сюртуке и кружевном шейном платке. Она не удивилась, заметив рядом с ним Томаса. Энтони сообщил ей, что в отсутствие островного священника церемонию будет проводить их кузен. Также брат велел ей обращаться с Томасом так, будто она видит его впервые в жизни, пообещав позднее все объяснить. Зная, что Энтони не стал бы просить ее об этом, не имея на то веских причин, и не желая снова спорить с ним, Шона молча повиновалась, хотя и сочла его действия странными.
Увидев, что мужчины вошли в дом, она отпрянула от окна в ожидании, пока ее позовут. Было жарко, но она дрожала в своем украшенном вышивкой платье цвета слоновой кости. Глядя на сундуки, которые завтра должны были перенести на корабль, она впервые ощутила прилив ужаса от того, что вот-вот предстанет перед мужчиной, который увезет ее с Санта-Марии. Руки превратились в два кусочка льда, по телу прошла новая волна дрожи.
Снизу доносились приглушенные, но от этого не менее зловещие звуки.
Внезапно открылась дверь, и появилась Кармелита. Увидев стоящую посреди комнаты Шону, она неодобрительно сжала губы.— Чем это ты тут занимаешься? За тобой ведь уже послали. Иди не мешкая и постарайся придать лицу приятное выражение, — посоветовала невестка, разворачиваясь и шагая впереди.
Не в силах выказать хоть какую-то реакцию, Шона покорно поплелась следом.
Она вошла в гостиную, где в ожидании начала церемонии собралось несколько гостей. Ее взгляд был устремлен только на Зака Фитцджеральда, негромко беседующего с мистером Синглтоном. Облаченный в стихарь и оттого имеющий угрюмый вид, Томас, с молитвенником в руках, стоял в одиночестве чуть поодаль. С появлением Шоны Зак и его первый помощник замолчали и посмотрели на нее. Она физически ощутила на себе жесткий взгляд Зака, приведший ее в смятение.
Напрягшийся всем телом, он наблюдал за тем, как она медленно идет в центр комнаты, очарованный ее красотой. Опустив глаза, она не замечала восторженного выражения на его лице.
Встав рядом с Заком, Шона расправила плечи. В неверном розовом свете заходящего солнца она казалась выше ростом. Роскошные золотистые волосы окутывали ее сиянием, при виде которого у Зака болезненно сжалось сердце. Ее красота ослепляла, манила, и его вдруг посетило предчувствие, что Шона одна из тех редких женщин, из-за которых мужчины, развязывая войны, убивали себя. Правда, такие женщины редко приносят счастье тем, кто их любит.
Стоя рядом с ней, он произносил слова, которые, хотя этого пока и не осознавал, навсегда свяжут их жизни воедино. На его лице застыло решительное выражение. Как бы сильно ему ни хотелось, любовью он с ней заниматься не станет. Не отступит от своих целей. Он поклялся, что Шона Маккензи и ее брат заплатят за то, что пытались запугать его и манипулировать им. Черт подери, так и будет! Никто не имеет права шантажировать его. Внутри Зака сидел демон, не желающий подвергаться такому испытанию, имя ему — гордость.
Томас решил, что проведет брачную церемонию по возможности кратко. Чувствовал он себя весьма некомфортно, но стремление угодить Энтони и помочь Шоне вернуться в Англию возобладало. Он ступил на путь обмана, который мог привести к катастрофическим последствиям.
Как во сне, услышала Шона собственный голос, отвечающий «Да» на вопрос Томаса. Она говорила чуть слышно, так что кузену пришлось склониться вперед, чтобы расслышать ее.
Зак отвечал спокойно и безразлично. Тепло его руки прогнало леденящий холод, еще несколько минут назад грозивший поглотить Шону целиком. Время от времени она украдкой бросала взгляды на него. Вспомнила день его прибытия на Санта-Марию, воскресила в памяти мгновение, когда его губы прижимались к ее губам, пробуя на вкус, ее тело живо реагировало на его ласки. Казалось, это произошло давным-давно, много лет назад, хотя в действительности с тех пор минуло лишь несколько дней.
«Такой должна быть любовь?» — эта мысль поразила ее, точно удар молнии, сердце наполнилось невыразимым восторгом. Неужели она влюблена в Зака?
«Какой он красивый», — подумала она. Он смотрел прямо перед собой. Внезапно Шона ощутила приступ паники. Тоненький голосок в голове предупреждал, что она совершает ужасную ошибку, вверяя себя в руки мужчины, который — в глубине души она знала это — питает к ней затаенную ненависть. А ведь дороги назад не будет. В дело вмешалась непреклонная судьба, и теперь, что бы ни уготовило грядущее, они должны будут жить вместе. Церемония была окутана нереальной, почти зловещей аурой. Вспоминая свадьбы друзей семьи, Шона решила, что ее собственное бракосочетание — самое грустное событие из всех, на которых ей довелось присутствовать.