Несчастный случай 1ч

– Если тебе нравится - в следующий раз могу в машинном масле вымазаться.

– Таким я тебя на работе вижу...

Агата прижалась к нему так сильно, что повалила на землю. Ян был только рад. Спустя пару минут, они успокоились, приподнялись и продолжили говорить, сидя на полу. Девушка более-менее успокоилась и была не против того, чтоб Ян смотрел на неё. Молодой человек же всеми силами убеждал, что она нравится ему и такой. Через двадцать минут, они поднялись. Агата, держа за руку, завела его в комнату.

Тут было невероятно уютно. Мебель и всё вокруг были в голубых тонах. Казалось, тут была использована та самая краска, что и в коридоре. Практически напротив двери располагалось единственное окно, закрытое жалюзями. Справа от него, под стеной, находилась одноместная кровать с синим покрывалом. Слева, вдоль другой стены, белые стол и стул, с настольной лампой. Сразу слева от входа, располагался книжный шкаф, справа, под другой стеной - для одежды. Между этим шкафом и кроватью была просто голая стена, в краске. Так же, в левом дальнем углу, находилось зеркало и небольшой тёмный столик.

Молодые люди сели на кровать. Агата - ближе к изголовью, в углу комнаты, Ян - на другом краю. Девушка подобрала ноги и смотрела на молодого человека. Тот разглядывал комнату с досадными мыслями:

– Она больше моей раза в три...

После изучения, взгляд вернулся на Агату. Её заинтересованные глаза смотрели на молодого человека и ждали чего-то. Разговоры продолжились. Они говорили обо всём на свете или так казалось. По мере беседы, девушка расслаблялась и начинала улыбаться. Постепенно, они даже начинали приставать друг к другу. Разговоры с подтекстом продолжались около получаса. Ближе к полудню, Агата, снова, бросила фразу о том, что она некрасивая. Ян тяжело вздохнул, глядя в сторону и печально спросил:

– Хочешь увидеть кое-что действительно некрасивое?

Девушка насторожилась.

– Заодно, узнаешь почему Макс называет меня чудовищем... Хочешь?
– посмотрел на неё.

Агата слегка кивнула. Молодой человек не спеша повернулся к ней спиной. Снял свитер, оставив на теле светлую футболку и подтяжки. Положил его сбоку.

– Не знала, что ты подтяжки носишь...
– задумчиво протянула девушка.

– Мне с ними удобнее.

Руки неторопливо убрали их с плеч. После, взялись за подол футболки и сняли её, оставив спину открытой. Агата, увидев её, шокированно отползла под стену и прикрыла рот ладонью. Кожу покрывал один гигантский шрам от молнии. Он начинался у шеи, изгибался на груди и уходил в копчик. Красный след со множеством разветвлений занимал всю левую часть спины. Красивые, но ужасающие узоры покрывали всю правую лопатку и часть поясницы. Одиночные, угловые нити растекались повсюду. Несколько из них шли на живот. Ян сгорбился. Этот витиеватый рельеф не нравился ему. Магическое дерево не приносило удовольствия. Молодой человек тяжело выдохнул:

– Вот это некрасиво...

Не спеша надел футболку.

– Оно болит?
– взволновалась девушка.

– Нет. Шрам старый. Он просто есть, - саркастично улыбнулся.
– Всего-лишь на всю жизнь. Подумаешь, - небрежно выдал и надел подтяжки.

Повернулся. Агата приблизилась, обняла и жалобно посмотрела в глаза:

– А можешь рассказать, как получил его?

Ян неторопливо взял её руки и убрал:

– Ты будешь плакать.

– Но мне интересно, - села на пятки.

– Уверена?

Девушка кивнула. Он вздохнул. Отпустил запястья и голову, начал:

– Это случилось, когда мне было 10. Я тогда гулял с друзьями в поле. Мы бесились, бегали... В общем, не заметили как подобралась гроза. Тучи как-то сами сгустились. Пошёл мелкий дождь. Как немного намокли - пошли домой. Боялись, что родители наругают. И за прогулку под дождем, и за то, что мы гуляли там, где нельзя. В общем, побежали. Как дождь усилился - спрятались под какой-то навес. Думали переждать. Гроза оказалась сильной. Был ливень. Я не знаю сколько мы там сидели, но нас начали искать родители. В конце улицы я увидел свою маму с зонтом. Решил как-то показать где я. В общем, - вздохнул, - выбежал на середину дороги и начал кричать ей. Как только увидела меня - сразу стало очень ярко и больно. Было чувство, будто, я горел изнутри. Всё буквально разрывалось и сваривалось, а от света думал, что ослепну. Всё вокруг светилось с такой силой, что я будто попал на Солнце. Тело тоже чувствовало это Солнце. В общем, потом, стало темно, - почесал затылок.
– Мне рассказывали, что у меня остановилось сердце и были ужасные ожоги по всему телу. Мама вызвала скорую. Они как-то оживили меня, натыкали датчиками и увезли в реанимацию. В больнице я иногда приходил в себя. Видел только чьи-то размазанные фигуры и трубку, что торчала из горла, белый потолок палаты, и снова отключался. Так я существовал около месяца, наверное, я не помню. Был без сознания. Потом, когда начал приходить в себя, меня перевели в какую-то палату. Там за мной постоянно караулили. Где-то ещё через месяц, почему-то, поселили в послеоперационную, - улыбнулся.
– Там я с Максом познакомился. Ему тогда аппендицит вырезали. Он лежал весь такой со шрамом и постоянно рисовал что-то. А ещё как-то странно косился на меня. Я даже бояться его начинал. Он был таким подозрительным... А я ж ещё и ходить не мог. Всё тело ужасно болело от ожогов. Так как-то раз он подошёл и даже попытался начать разговор. Спросил, что произошло со мной. А у меня тогда ещё паралич связок случился, из-за страха. Я бе-ме, слов связать не могу. Так он принёс свой блокнот, дал карандаш и сказал нарисовать. Так я и нарисовал, - улыбнулся.

– Человечка палочками, с головой-кругом, в которого эта самая бьёт. Так он посмотрел на моё художество и рассмеялся. Показал свои рисунки. Там действительно было очень красиво. Потом, он показал свой шрам и так, будто, хвастался им. А я тоже показал. Повернулся на бок. Так он аж испугался. Отбежал. Сел на свою кушетку и спрятался за одеялом. Два дня не приближался. Потом, так, трусливо, с дрожащими руками подошёл и показал новый рисунок. Там был я весь в синяках и ссадинах. Страшный такой. Я надеюсь, он приукрасил мой вид. Потому что это действительно было ужасно. Именно тогда он и назвал меня чудовищем. Сказал, что будет пугать этим рисунком всех своих врагов. Я тогда очень обиделся и отвернулся. Макс ещё пытался поговорить со мной, даже карандашом в плечо тыкал, но мне было только больно. В общем, медсестры отогнали его. Он ещё пытался как-то найти общий язык на следующий день, но не получилось. Я всё равно обижался. А потом его выписали. Меня так же пытались вернуть в нормальную жизнь. Я постепенно начинал двигаться. Боль уходила. Даже потихоньку говорил. В общем, восстанавливался. Потом пришел этот Макс. Со связкой апельсинов и снова попытался поговорить. Мы познакомились, а я всё ещё обижался. В итоге, он демонстративно вырвал листок с моим рисунком скомкал его и выбросил. Попытался сделать это как баскетболист. Попал только с третьей попытки, когда стал вплотную к мусорке.

Агата улыбнулась и обняла его за руку, глядя в карие глаза. Тот улыбнулся ей и продолжил:

– Тогда я немного остыл и посмеялся с его меткости. В общем, мы подружились, начали общаться. Ещё через несколько месяцев, меня наконец-то выписали. Ты не представляешь как я был рад. Меня держали там полгода. Правда оставались некоторые проблемы с моторикой, но их можно было исправлять дома. Короче, я был очень рад. Мы с Максом начали больше общаться, гулять. В итоге, он оказался, наверное, самым надёжным другом, что был у меня. И, как ты видишь, мы до сих пор, в хороших отношениях, хоть он иногда и издевается надо мной.

– Ого...
– пораженно выдала Агата.
– Вот это задала тебе природа...

– Да уж, - сомнительно вышло из него.
– Выпал из жизни на полгода и терпел издевательства всю последующую жизнь. Особое удовольствие...

– Зато теперь ты здесь. Если бы не было этой молнии...

По его телу прошел холод. Ян вздрогнул. Девушка насторожилась:

– Что-то не так?

– Эм... Можешь не говорить это слово? Меня так дразнили несколько лет и, в общем, ничего хорошего оно мне не несёт, - неловко улыбнулся.

– Да, - кивнула она.
– Хорошо. Если тебе не нравится...

– Дело не в этом, - Ян неохотно убрал её руки и отвернулся.

– А в чём?

– Я не могу сказать. Просто не говори, - обернулся.
– Хорошо?

Агата кивнула. Молодой человек спокойно выдохнул. Повернулся к ней, сел ближе и обнял. Её руки, так же, оплели его. Ян ласково посмотрел на неё:

– Уже не плачешь?

Девушка жалобно посмотрела вверх и мотнула головой.

– Тогда, - взял её ладонь.
– Давай я умоюсь? А то я слишком чумазый, - слегка улыбнулся.

– Угу, - кивнула.

Молодые люди не спеша поднялись и, держась за руки, вышли. Агата указала на кухню. Спустились. Феликс, что сидел перед телевизором, посмотрел на них:

– О, - начали мысли.
– Уже всё нормально. Не плачет...

Зашли на кухню. Она была довольно просторной, в чёрно-белых цветах. Прямоугольная комната имела несколько окон по правой и дальней стене. Слева находились техника, поверхности, шкафы, плита и умывальник. По центру - несколько поверхностей, что образовывали собой остров. Помещение хорошо освещалось за счёт солнца.

Молодые люди подошли к рукомойнику из нержавейки, по центру конструкции. Ян стал справа, чуть ли не упираясь головой в кухонный шкаф и держа одну из её рук. Агата неохотно приблизилась к крану. Гость включил воду. Сделал её более-менее теплой. Поднёс руки к потоку, отпустив девушку и умылся, хорошо протерев лицо. Проделав процедуру пару раз, заметил как та застыла, стоя в стороне. Повернулся, беспокойно взглянул. Агата же резко подошла к нему и скользнула между рук, что немного испугало молодого человека. Спина прилегла к нему вплотную. Немного отпрянул. Агата взяла его руки за скрытые фаланги больших пальцев и негромко сказала, опустив голову: