Несговорчивые супруги

Ох, и зачем я это сказал? — с досадой подумал Джон. Теперь придется все объяснять.

— Дороти ушла от меня.

В трубке воцарилось молчание, потом Кевин медленно произнес:

— Это все из-за денег, которые она мне одолжила? Вы до сих пор не можете простить ей этого?

Значит, Дороти действительно отдала деньги брату и все ему рассказала. Каким же извергом я выгляжу, смущенно подумал Джон и стал лихорадочно соображать, что ответить. В трубке снова послышался голос Кевина:

— Дороти рассказывала, зачем мне понадобились деньги?

— Нет, — буркнул Джон, массируя ноющий с похмелья затылок.

— Это я просил ее ничего вам не говорить. Недавно я освободил ее от данного обещания, но это не снимает с меня вины.

— О каком обещании речь? — удивленно спросил Джон.

— Понимаете, мне очень нужны были деньги, чтобы поправить дела. Это были временные трудности, но...

— И вы взяли с Дороти обещание ничего не говорить мне?! — нетерпеливо перебил Джон. — Боже, я бы сам охотно одолжил вам деньги, если бы Дороти все мне рассказала!

Выслушав подробные объяснения Кевина, Джон вынужден был признать, что его компания вполне могла не заключить сделку с фирмой Кевина, если бы стало известно о его финансовых проблемах.

— И как вы теперь собираетесь поступить с моей сестрой? — спросил Кевин.

— Поеду за ней, — твердо заявил Джон. — Хотя совсем не уверен, примет ли она меня, ведь я наговорил ей ужасные вещи.

— Да, вам придется испить всю чашу до дна. Дороти гордая женщина, но, думаю, все еще любит вас. Желаю успеха.

Да, успех мне очень пригодится, подумал Джон, кладя трубку на рычаг. Кевин не знает всего, иначе вряд ли пожелал бы нам примирения и посоветовал бы мне впредь держаться подальше от его сестры.

12

Предупрежденная по телефону Кевином, Дороти ожидала приезда Джона, то и дело подходя к окну и высматривая, не едет ли.

Первым ее порывом было куда-нибудь скрыться, например, уехать в Окленд, чтобы Джон не нашел. Но потом она передумала, решив до конца обсудить вопрос о разводе. Она не видела другого выхода из создавшейся ситуации. Ни к чему сохранять этот порочный брак, решила Дороти.

Кевин уговаривал ее сделать еще одну попытку примирения, но Дороти и слышать об этом не желала. Она уже приняла окончательное решение.

— Я больше не дам Джону возможности снова оскорблять и унижать меня! — решительно заявила она.

Когда стемнело, Дороти оставила пост у окна, решив, что в этот день уже бесполезно ждать Джона. Она немного успокоилась и отправилась в кухню, чтобы приготовить себе легкий ужин. И в этот момент послышался негромкий стук в дверь. Дороти вздрогнула, инстинктивно почувствовав, что это Джон.

На ватных ногах Дороти направилась к входной двери. Ей казалось, что она шла туда вечность. Открыв дверь, Дороти замерла на пороге, не приглашая Джона войти. Она ждала, пока Джон заговорит первым, и даже включила лампочку над входом, чтобы лучше видеть его лицо.

Джон выглядел ужасно. Его глаза запали, щеки ввалились, из чего Дороти с удовлетворением сделала вывод, что он тоже, оказывается, страдал.

— Здравствуй, Дороти.

— Привет, Джон. Я ожидала тебя. — Дороти намеренно говорила безразличным ледяным тоном. — Жаль, что ты не догадался сначала позвонить. Возможно, тебе и не пришлось бы приезжать.

— Понимаю, я нежеланный гость в этом доме. — Слегка прищурившись, он пристально вглядывался в бледное лицо Дороти. — Но ты же не выгонишь меня?

— Почему ты так уверен? Разве не ясно, что между нами все кончено?

— Нам надо поговорить.

— Зачем? Разве то, что ты узнал наконец о моем брате и о данном мною обещании, может что-то изменить?

В Дороти медленно вскипало возмущение. Этот нахал смеет надеяться, что его приезд и извинения могут разом все уладить!

— Нет, конечно. Признаю; я был не прав. Может, ты все же разрешишь мне войти?

Дороти и сама уже поняла, что не совсем удобно объясняться на пороге, и с видимой неохотой посторонилась, впуская Джона в дом.

— Должна предупредить, что ты напрасно теряешь время. Никакие твои объяснения не изменят моего отношения.

Ни один любящий муж не посмел бы облыжно обвинить свою жену в краже фамильных ценностей. По крайней мере, попытался бы сначала все спокойно выяснить. Но не таков Джон. Он раньше скажет, а потом подумает. Вот и теперь он понял, что был не прав, и, похоже, надеется все уладить простыми объяснениями.

Ладно, надо дать ему шанс, иногда и коровы летают, решила Дороти.

Она закрыла входную дверь и последовала за Джоном в крохотную гостиную, которая разительно отличалась от просторной уютной гостиной в Лог-хаус.

Крупная мускулистая фигура Джона, казалось, заполнила собой всю комнату, как и терпкий аромат его любимого одеколона. Этот запах всегда возбуждал Дороти, и она испугалась, что ее решимость будет поколеблена.

— Говори, что хотел мне сказать, и уходи, — жестко сказала Дороти, стараясь не смотреть на Джона.

Но Джон Майлз не из тех мужчин, которых можно игнорировать. Дороти отметила, что он был одет почти так же, как в день их первого знакомства: в черную кожаную куртку, в черную водолазку и в черные джинсы. Как всегда необыкновенно привлекательный и сексуальный.

Он стоял, ожидая, пока сядет Дороти. Ноги Дороти подкосились сами собой, и она опустилась на первый попавшийся стул, хотя вовсе не собиралась делать этого, чтобы не затягивать разговор.

Джон тоже сел.

— Я оказался не прав.

— Не спорю. Ты приехал, чтобы извиниться?

— Да, можно и так сказать. — Он нахмурился. — С тобой все в порядке, Дороти? Ты очень бледна. Ты нормально питаешься?

О Боже, только не это! — взмолилась Дороти. Есть вещи, которые ему не стоит знать.

— Да, конечно. Перед твоим приходом я как раз собралась приготовить себе ужин.

— Замечательно. Готовь на двоих, я жутко проголодался.

Еще этого мне не хватало! — чуть не вырвалось у Дороти.

— Могу предложить лишь сандвич с тунцом.