Несколько неспокойных дней

Мама вообще часто упоминала в своих словах огонь, отзываясь о нём очень ласково, чего Вилка никогда понять не могла. Огонь — это страшно и опасно, она это знала ещё с тех времен, когда, наслушавшись маминых сказок, полезла в него ловить огненных волшебниц. Обожгла она руки сильно, но мама её не ругала, просто сказала, что огонь пока не готов делиться с ней своими тайнами. Став постарше, она поняла, что мама верит, что где-то существует такой огненный король, и огонь — главное его оружие. Этот король наказывает всех плохих, помогает хорошим, а ведьмы-волшебницы работают у него принцессами. Она и себя тогда представляла такой принцессой. Но оказывается, у этого короля и принцы есть!

— Он красивый, но у меня уже есть парень. — Решила она не только проявить вежливость, но и сразу предупредить о том, что она занята. Знает она эти намёки.

— А кто красивее, твой парень или мой сын? — Вот уж глупый вопрос! Хотя, женщина же не видела её парня, иначе бы сразу поняла, что её сын-волшебник никак не может составить конкуренцию тёмному черноволосому Кривому.

Вилке в своём парне нравилось всё. Вот просто ВСЁ! Даже прозвище, которое он получил, потому что в детстве у него вырос один кривой зуб, ей нравилось, потому что у неё самой было, тоже связанное с проблемными зубами. Его зуб был молочным, новый вырос уже прямым, а вот её «зубья» мама отказалась уменьшать. Сказала, что ради таких глупостей она тратить деньги не намерена.

— Оба одинаково красивые. — Она же не совсем дура, говорит чьей-то матери, что её ребёнок — совсем не предел мечтаний. Но и своего парня унижать она не позволит.

— Да, мой Валериус — красавчик. — Как будто не услышала её женщина. — А какой умный, добрый, воспитанный. — Вот это он её заколдовал! Она что, не помнит, как он только что ею командовал, как будто мама — это он? — Он всем девочкам нравится.

— Да, конечно. — Только для вида, согласилась она. Видимо эти «все девочки» — просто слепые!

— Но я не против того, что у него столько подруг, пусть погуляет пока. — Продолжала женщина. — Скоро Викториана найдёт ему невесту, вот тогда и остепенится.

— А Викториана — это кто? — Спросила она, только чтобы поддержать разговор. И получила ответ, который заставил её удивиться.

— Его мама, конечно! — Уверенно ответила женщина, которую мальчик, вот только десять минут назад, саму называл мамой.

Ей почему-то стало жалко эту несчастную, околдованную женщину. И хотя она понимала, что не с её силами бороться против сильного волшебства, она, не смотря на страх перед таким могущественным волшебником, всё же рискнула достучаться до логики этой обманутой.

— Леди Милисандра, а Вы тогда кто ему?

— Как кто? Мама!

— Так у него две мамы? — Ей уже давно не шесть оборотов, она хорошо разбирается в том, откуда дети берутся. И прекрасно знает, что у ребёнка физически не может быть больше одной мамы.

— Нет, не две. — Улыбнулась одурманенная женщина. И, совершенно неожиданно для Вилки уточнила. — А пять.

Пять мам?! Разве такое может быть?

Она представила, как пять разных женщин с животами собираются в кружок, становятся на уголки кровавой пентограммы, и от них идут молнии в центр круга. Вспышки, грохот и вот всё успокаивается, и все видят, как там, в центре, появляется мальчик. Она видела в одном видео что-то такое. Так значит, это не придумка такая, настоящие волшебники так и рождаются? Один от пяти разных женщин! Вот почему он такой умный, сильный, ловкий, да ещё и волшебством владеет так, что взрослые его боятся. Только, могли бы покрасивее кого-то создать, раз уж такая возможность была. Хотя, волшебники же умеют менять внешность, просто он ещё маленький, вырастет — станет чёрноволосым, тёмным и красивым.

А вот у Вилки одна мама. Получается, ей никогда не стать волшебницей, раз родилась она неправильно? Как это несправедливо!

Женщина всё так же расспрашивала её о школе, об одноклассниках, даже о маме с папой. Отвечала она ей неохотно, но всё же не односложно. Совсем не отвечать, как тогда у прилизанного в гостях, она не могла, женщина могла и обидится. Богатые вообще очень обидчивы, как она заметила, но Вилка может и потерпеть ради деда, он хороший, хоть и не понимает её совсем.

— Так ты не помнишь своего папу?

— Нет, леди Милисандра. Он погиб, когда я была совсем маленькая. Мы тогда совсем недавно прилетели сюда.

— А сами вы тогда откуда?

— Мы с другой планеты. — Да, они из тех, кто прилетел из захолустья, и что такого? Не всем же везёт родиться на столичной, или вот тут, на планете первого круга.

— А братик или сестричка у тебя есть?

— Нет. Я одна в семье.

— А мама кто у тебя по специальности?

— Технолог-артефакторик. — Она очень долго запоминала название профессии мамы и любила, когда другие удивлялись такому вычурному названию простой работы специалиста по необычной технике. Вот и сейчас леди явно удивилась и вспоминает, чем же занимаются артефакторики.

— Это те, кто работает с неизвестными материалами и приборами. — Вдруг раздался над её ухом мягкий голос. — Я тоже по этой специальности училась немного.

Так рядом всё же сидит женщина! Получается, волшебник просто не хотел, чтобы она её видела. Почему? Любопытно же!

Она опять решила предпринять попытку повернуть голову, и, о чудо! У неё легко получилось. Женщина смотрела неё своими добрыми глазами и улыбалась. А Вилка просто не могла оторвать свой взгляд от её волос. Две красные полоски! Ещё одна волшебница!

— Велия, а я и не знала, что ты училась на артефакторика. — Раздался голос леди Милисандры, на что волшебница ничего не ответила, а просто улыбнулась. Улыбнулась так… понимающие, так ласково. Вот, прямо, как мама улыбается. Вилке очень захотелось прижаться к этой женщине, заплакать и рассказать, как не справедлив этот мир. Её парень не дождался её, опять ушёл в клуб, и ещё до сих пор не написал, не поинтересовался, как у неё дела. Она специально не выключала геолокацию, чтобы он понял, что она не рядом, что её увозят из центра, думала, он будет волноваться и спросит. А он не спросил. Но ведь если она сама напишет, ей придётся написать, что у неё всё хорошо. А у неё не всё хорошо, а наоборот, всё очень и очень плохо! А он так и не написал до сих пор!

Волшебница посмотрела на неё и опять улыбнулась. И Вилке стало стыдно за свои мысли. Она вспомнила, что мальчик волшебник её мысли легко читал, вот и эта волшебница тоже узнала, о чем она думает. Узнала и теперь её жалеет. А Вилку не надо жалеть, она сильная и самостоятельная, сама со всем справится. Ей бы только, чтобы Кривой написал. Пусть хоть одно слово «Привет», ей будет этого достаточно. Он и так ничего кроме как «привет как дела, пошли на кроссинг», ничего больше и не писал за всё время, что они встречаются.

— Всё будет хорошо. — Сказала добрая волшебница, прочитав её мысли, и Вилка ей поверила. Волшебницы же лучше знают.

Дом оказался не маленьким, а сад — просто огромным. Они с мамой иногда мечтали о таком, но дед был против куда-то переезжать, у него работа в центре столицы, а без деда им никак такое не осилить. А жаль!

— Мама, я буду ужинать не дома. — Мальчик уже был тут, мобиль, на котором он ехал, оказался тут раньше.

— Но, Валя! Это же неприлично, пригласить девочку на ужин, а самому уехать в это время. Ты ставишь меня в неудобное положение. Что мне сказать Пиколетте?