Несколько тёмных историй

Единственным ответом был новый всхлип. Бесполезно. Ребёнок не в себе. Я встал.

– Что ж, доедай, я помогу тебе вернуться домой. Так, куда подевался огонёк? Наверное, что-то его заслоняет… – негромко рассуждал я вслух. – Ладно, всё равно по полю идти не получится. Надо выбираться на шоссе.

Если девочка и слышала меня, то была слишком занята, чтобы отреагировать: тщательно облизывала обёртку и пальцы. Я открыл бутылку с водой и протянул ей. Она и не посмотрела на меня, но потом я качнул бутылку, чтобы булькнула вода, и девочка тотчас выхватила её у меня из рук.

Через шесть секунд я остался без запаса воды. Девочка бросила пустую бутыль и обёртку на землю.

– Эй, кто тебя учил мусорить? – возмутился я и подобрал то и другое. – У меня тут специальный пакет к велосипеду приторочен. Никогда не бросай мусор где попало, слышишь? В любой жизненной ситуации нужно поступать правильно, иначе нашей планете конец. Ну что, поела, отдохнула? Тогда пошли.

Звёзды показали мне направление. Я поднял велосипед и зашагал в сторону трассы. Девочка заковыляла за мной, как-то неловко переваливаясь с ноги на ногу.

– Тебе больно?

Кажется, она надула губы и отвернулась. Что же с ней такое? Всё ещё напугана? А может, умственно отсталая?

Я подвёл к ней велосипед, придерживая его бедром, взял девочку за подмышки и поднял в седло.

– Держись…

Она судорожно вцепилась пальцами в седло и обхватила стойку ногами, стукнув по ней подошвами. К рулю даже не потянулась. Господи, кажется, и впрямь умственно отсталая.

Чтобы выбраться на трассу, мне понадобилось не больше пяти минут. Сдерживая дрожь, я осмотрелся.

Было тихо. Тьма ещё не верила, что ей скоро придётся отступить, давила со всех сторон. Но копыта не стучали. Деревенский огонёк вновь появился в поле зрения, и, кажется, стал-таки ближе.

– С виду всё в порядке, – сообщил я своей молчаливой спутнице. – Теперь дойдём до деревни…

Внезапно она издала громкий протяжный вопль, от которого у меня сердце чуть не оборвалось, и соскочила с велосипеда. Всякая хромота у неё прошла, она резво побежала в другую сторону.

Я прирос к месту. Её шаги звучали почти в точности, как напугавшие меня копыта.

И ещё я разглядел то, чего не заметил, даже когда поднимал её в седло. Девочка оказалась очень высокой – её светлая головка, которой положено было доставать мне, от силы, до пояса, находилась на уровне моего плеча. Руки и тело были обычными для её возраста, но несли их неестественно длинные и неестественно изогнутые ноги.

Я быстро потерял её из виду, но долго ещё бездумно глядел вслед.

Между тем проступили из тьмы обочины и край хлебного поля. Звёзды над головой нехотя тускнели. Я тихо рассмеялся. Мне пришло в голову, что все страхи напрасны, потому что, конечно, я прав, и всему происходящему имеется очень рациональное объяснение.

Оно очевидно: я сплю! Я лежу под полуденным солнцем, или под вечерним. А может, уже наступила ночь, недаром же мне приснилось, как я замёрз. Так или иначе, и девочка, и та, другая, мне только привиделись. Скоро я открою глаза, обругаю себя за то, что проспал, и продолжу свой безнадёжно испорченный вояж…

Резкий поток света застал меня врасплох. Рядом остановилась появившаяся из ниоткуда обшарпанная «ГАЗель». Дверца с пассажирской стороны открылась.

– Эй, парень! Подвезти?

От «ГАЗели» несло выхлопными газами и жаром. Воздух вибрировал от несколько натужной работы двигателя. И машина, и мужской голос, пригласивший меня в попутчики, были очень реальны.

Я не заставил просить себя дважды.

Закинув велосипед в почти пустой кузов, я устроился на сиденье. Было тесновато – в кабине ехали двое, русский и казах. Зато не так страшно, как одному. Хотя и было жаль надежды вдруг проснуться и посмеяться над причудливым сновидением.

– Куда едешь?

Я назвал пункт назначения. Потом пришлось ответить, откуда я (и выслушать тонко завуалированные сомнения в своём психическом здоровье), и что со мной такое приключилось, что я «был бледен, как мел, когда меня подобрали». Пришлось сослаться на усталость.

Я постепенно успокаивался. Промелькнула мимо деревня, до которой я никак не мог добраться. Сразу стало легче.

Над степью разгорался рассвет нового дня. Парни закурили, предложили и мне. Разговор от моего веловояжа перешёл на марки велосипедов, детские воспоминания, потом мы едва не заговорили о политике, но тут водитель вдруг сказал:

– Что за ночь сегодня? Всех на трассу потянуло. Канат, ты, если что, в кузове перекантуешься?

Впереди белела человеческая фигура.

– Серёга, ну мы же не такси! – возмутился его приятель. – Одного подобрали, всё, мест нет.

– Вроде женщина, – отозвался водитель и начал сбавлять скорость. – Да и нехорошо мимо проезжать…

– Этот хоть спортсмен, а она – дура… – проворчал Канат, но чувствовалось, что ворчит он только для проформы. – Может, случилось что-нибудь? – спросил он, наклоняясь к ветровому стеклу и щурясь.

«ГАЗель» катилась всё медленнее. Меня прошиб пот. Не знаю, как они сразу не увидели, что фигура впереди неестественно высокая. Однако сказать я ничего не успел. Когда мы приблизились, это стало очевидно: голова длинноволосой женщины, облачённой в светло-серую накидку, заметно возвышалась над кабиной грузовичка. Я хотел посмотреть на её ноги, но, кажется, от страха даже глазные мышцы отказались мне подчиняться.

Она остановилась и стала медленно оборачиваться…

Водитель, коротко выругавшись, выжал полный газ. Под рёв мотора мы проскочили мимо фантасмагорической фигуры.

Посеревший Сергей посмотрел вправо, на зеркало заднего вида, с трудом выдохнул и вдавил педаль газа. Я наклонился, чтобы тоже посмотреть в зеркало.

Господи, помилуй… Слегка наклонившись вперёд, она бежала за нами. Под хламидой, заменявшей ей одежду, проступали очертания лошадиных ног. Чудовищная женщина неслась огромными скачками. Каждое её движение по отдельности могло показаться медленным и тягучим, но вместе они складывались в стремительный бег.

– Твою ж мать, – простонал Сергей. – Убери башку! Убери!

Я не сразу понял, что закрываю ему вид на женщину с лошадиными ногами. Канат схватил меня за плечо и рванул, заставляя откинуться на спинку сиденья.

У меня в животе словно катался холодный металлический шар. Не видеть её оказалось хуже, но сильная рука Каната удерживала меня. Он что-то кричал, кажется, по-казахски. Сергей матерился высоким голосом. Его трясло, губы плясали.

Даже за рёвом мотора я отчётливо слышал частый стук тяжёлых копыт.