Неслабое звено

– Да не особенно, – осторожно отозвался Лев.

– Дело лишь в том, что на моей родине еще не забыли, как известный герой, покоритель Антарктики и выдающийся мореплаватель адмирал Лазарев – в его честь даже городок на Черноморском побережье назван! – пушечным огнем своей флотилии сравнивал с землей береговые селения наших предков, – сказал Набоков с брезгливым выражением лица. – Да и в дальнейшем вы не стеснялись, какая уж тут любовь! Что ж до демократии и прочего… Демократический правопорядок требует согласовывать свои действия с волеизъявлением большинства. Но! Не посягает на личные мнения. Скажем, Сократу, выпившему чашу с ядом по приговору демократического большинства, в голову не приходило согласиться со справедливостью обвинения. Да никто от него этого и не ожидал. Вот и от меня не стоит ожидать поддержки любых начинаний и институтов современной, да хоть бы любой, в принципе, российской власти! Я говорю все это вам не для красного словца, но чтобы вы четко поняли: я согласен сотрудничать с вами как личностью, но не с организацией, в которой вы служите. Именно поэтому паршивую овцу в своем окружении я собираюсь искать сам, без помощи «компетентных органов», просто потому, что это моя отара. И списочек наиболее близко мне людей, которые могли бы предать, вы от меня не получите, а ведь хотели попросить, не так ли? Зато я вам окажу любую другую посильную помощь. Неофициально. Что вам нужно для скорейшего решения этого дела? Деньги? Информационные ресурсы? Люди?

Гуров некоторое время помедлил с ответом, глубоко задумавшись.

– А знаете, Юнес Саидович, – он вдруг хитро подмигнул собеседнику, – меня по некоторым причинам такая неофициальность наших отношений более чем устраивает. Ведь недаром же я познакомился с вами таким экзотическим способом. Деньги? Нет, разве что оплатите рихтовку моего «Пежо», идет? Отлично! А вот люди… Не исключено, что мне понадобятся вскоре двое-трое крепких парней из вашей охраны. И тогда же – надежный неброский автомобиль. Вас это не затруднит?

– Вот телефонный номер. Через час после вашего звонка из любой точки Москвы в любое время суток мои люди будут в вашем распоряжении. Машину выберете сами, мой гараж к вашим услугам. Единственный вопрос: мои люди должны явиться с боевым оружием? Они будут задействованы в силовой акции?

– Задействованы будут, а вот оружия – не надо. А вы молодец, сразу догадались об «акции». Странно, отчего не поинтересуетесь – почему я не планирую в ее проведении использования наших, милицейских кадров…

– Я, кажется, догадываюсь, почему, – мрачновато усмехнулся Набоков.

– Правильно догадываетесь, – кивнул в ответ Лев.

Лев в сопровождении хозяина особняка уже почти пересек обширный холл первого этажа, направляясь к выходу, как вдруг чуть не под ноги им с громким радостным подмяукиванием выскочила громадная рыжая кошка с яркими тигровыми полосками. Небольшие раскосые глаза животного горели зеленым огнем; хвост, роскошный и пушистый до изумления, гордо был задран вертикально вверх.

Гуров испытал чувство, называемое «дежа вю» – столкновение с чем-то уже пережитым, уже бывшим с ним. Где ж это он совсем недавно видел очень похожего представителя славного семейства кошачьих?! Позвольте…

– Японский харачу! – с некоторым изумлением, но уверенно произнес Лев.

– Точно, – со значительно большим изумлением воскликнул хозяин кошки. – А вы что, разбираетесь в фелинологии?! Нет, не пугайтесь, Лев Иванович, это не изощренная матерщина, это всего лишь наука о кошках так называется. Кису зовут Айшат, моя любимица! Таких во всей Москве…

– …всего штук пять, – закончил Гуров эту фразу, недавно услышанную им от Александры Бурновой, подумав про себя: «Вот так весело! Еще одно случайное совпадение? Проверим!» – А вы, наверное, знакомы со всеми этими пятью, то есть, я хотел сказать, с их хозяевами?

– Естественно. Это же редчайшие животные! О, – ответно усмехнулся Набоков, – я говорю про котов, а не про хозяев. А хозяева… Есть, знаете ли, такой элитный клуб любителей кошек «Felis», почти все владельцы харачу – его члены. И я в их числе, но почему вас это интересует?

– Меня интересует один конкретный котик этой породы. Здоровенный зверь, очень похож на вашу Айшат. По кличке Хантер.

– Хм, – вновь усмехнулся Юнес Саидович, – еще бы не похож, когда он ее сыночек. Ее и Рашида – это тоже мой кот, харачу, естественно. Я ведь и привез эту породу в Россию. Постойте, Хантику сейчас года два или около того.

– Хозяйку Хантера вы тоже знаете? – продолжал спрашивать удивленного бизнесмена Лев, обратив внимание на то, что тот назвал бурновского кота уменьшительным именем.

– Алю Бурнову? Да, мы с ней, – Набоков слегка замялся, – хорошие знакомые. Приятели даже.

«Вот оно как», – подумал наблюдательный Гуров, отметив эту многозначительную заминку. – Там же, в клубе, познакомились, да?

– Да-а, – протянул в ответ Набоков, – но какое все это имеет отношение…

– Боюсь, что самое прямое. – Гуров сочувственно посмотрел в глаза собеседника и спросил: – Скажите – только учтите, это не досужее любопытство выжившего из ума мента – вы ведь… по-настоящему тесно знакомы с Бурновой? Она хорошо знает ваши привычки, ваш образ жизни, да? В курсе ваших интересов, в том числе и деловых… Я не ошибся?

– Не ошиблись, – резко ответил Набоков, гордо вскинув голову. – Я вдовец уже более десяти лет, и что, по-вашему, я уже не могу понравиться молодой красивой женщине? Да, я бывал с Алечкой достаточно откровенен. И что? При чем тут Аля, скажите наконец!

– Пока нет. Это не каприз, так нужно, – тихо, но тоном, исключающим всякие возражения, сказал Гуров. – Прошу вас ничего о нашей встрече и разговоре Бурновой не говорить. Вы ведь никогда не интересовались, кто ее родители? Жаль. И… скажу вам, как мужчина мужчине: приготовьтесь к серьезному разочарованию. С большой, увы, долей вероятности списочек, о котором вы упоминали, просто не потребуется.

Набоков побледнел до синевы.

– Что, вы подозреваете Алечку в участии… В этом… В игре против меня? Вы грубо ошибаетесь, этого не может быть! Вообще, – сдержанность изменила ему, следующие слова он буквально выкрикнул, – при каком шайтане здесь наши кошки?!

… «Да, – размышлял Гуров, подъезжая к своему дому на «Рэйндж-Ровере», взятом в набоковском гараже, – везет мне на кошек в этом деле. То бабулькина отечественная Мурочка, то вот японцы элитные… Еще малость, так сам шерстью обрасту и замяукаю!»

Ах, как удивился бы и расстроился Юнес Саидович Набоков, если бы каким-то чудом услышал коротенький телефонный разговор, состоявшийся девять дней тому назад!

Тогда, в утро четверга, как раз в тот момент, когда Гуров подходил к дому Музы Григорьевны Сукалевой, в одной из комнат только что покинутой им квартиры отца Михаила дочь священника Александра Бурнова набрала телефонный номер. Она еще раз проверила, достаточно ли плотно закрыта дверь комнаты, явно не желая, чтобы ее разговор был кем-либо услышан, и, чуть понизив голос, заговорила в трубку на хорошем – а еще говорят, что на нашем филфаке учат неважно! – английском: