Неслучайная мама для дочки миллионера

– Лерка, смотри мне, - грозит пальцем, - без финтов. У тебя дочка, поэтому будь терпеливей.

Краем глаза замечаю, как папа под шумок уже покует в чемодан мои вещи. Пока снимаю пижаму и переодеваюсь в джинсы и свитер, жалуюсь:

– Ты даже представить не можешь, мама, что за змеи окружают Богдана. Ужасные люди…

– Не волнуйся, мама съездит в гости, познакомится, - бойко отвечает.

Когда у матушки в голове зарождается идея, ее ничем не остановить. То же самое было и при покупке соболиной шубы, с которой и началась наша непростая история.

Вот и сейчас мама заботливо кутает меня в пуховик у порога, натягивает капюшон и крепче завязывает шарф, чтобы не простудилась. И ее не волнует что на улице еще не зима.

Обуваюсь в ботинки на плоской подошве, обнимаю родителей, качу багаж. Спускаюсь на лифте, а в сердце закрадывается тревога, ведь по ту сторону меня ждет Царёв и теперь все изменилось.

Я не знаю, как мне удастся изображать роль няньки, ведь Александра моя родная дочь.

Толкаю подъездную створку. Под скудным освещением лампочки рядом с домом я вижу серебристый Мерседес и горделивого Богдана, спрятал руки в карманы, прожигает глазами асфальт. Едва успеваю сделать шаг, как Царёв тут же поднимает лицо, оглядывает меня исподлобья и двигается навстречу.

– Я надеюсь, Инна не сильно расстроится, узнав о моем возвращении?

– Хм, нет, - забирает чемодан и укладывает его в багажник, - Инна съезжает от меня.

– Ого…а почему?

Хлопаю ресницами. Вообще, я не зловредная, но сейчас мне хочется улыбнуться. Сдерживаюсь, пока Царёв открывает для меня переднюю дверцу авто.

– Я искал для Александры достойную мать. Она сама явилась к нам в дом… Валерия Михайловна, никак остолбенела? Садись давай.

Богдан обходит Мерседес и занимает место у руля. Поворачивает ключ и заводит мотор. Впервые вижу, чтобы Царёв сам управлял машиной, обычно за него это делают водители, а здесь такая честь. Как ни странно, сейчас чувствую себя более свободно.

– Ты, правда, считаешь меня достойной?

– Скорее особенной. Ты, Валерия, даешь мне то, чего не могли другие – эмоции. Настоящие. Сложно объяснить, - Богдан напрягается и крепко сжимает руль, - но с тобой, Майская, хочется жить.

Он говорит сдержанно, снова скрывается за выдвинутой защитной крепостью. Это постоянная ипостась Богдана, однако, я знаю какой он на самом деле. Доброе слово и кошке приятно, а мне вдвойне.

Сегодня ночью я возвращаюсь в особняк как мать и если упустить на секунду обман, то и восторженная девушка.

Время далеко за полночь и дороги почти пустынны. Богдан не чопорный водитель и за рулем позволяет себе превысить скорость, он топит педаль газа в пол и салон заполняется драйвовым гулом. Я визжу, впиваюсь в ремень безопасности, ощущая, как внутри меня взрываются маленькие адреналиновые бомбы на каждом резком повороте.

– Не думала, что ты умеешь веселиться Богдан.

– В порядке исключения.

Царёв с запалом беседует, отодвигая на второй план различие в социальных статусах, он позволяет себе пошлые шуточки и нелепые истории из прошлого. Да, Богдан тоже человек и его поведение не всегда было безупречным. Я забываю о положении служанки и искренне наслаждаюсь редкими минутами простоты Богдана.

Хохочу и утираю слезы, когда наш Мерседес въезжает на территорию частного сектора, Царёв сбавляет обороты и, минуя улицу, паркует машину у помпезного дома. Я не барыня-сударыня, поэтому сама открываю дверцу, Богдан глушит мотор и выходит следом, достает чемодан.

– Подожди, Валерия Михайловна, - собирался идти со мной внутрь, но его телефон гудит вибрацией, - Алло?

– Ничего, Богдан, - кокетливо шепчу, - справлюсь…

Выдвигаю ручку на багаже и разворачиваюсь. Нажимаю на кнопку у ворот, и створки без промедления разъезжаются. Делаю первый и неуверенный шаг.

А во дворе Царёва горит внешний свет, настолько ярко что, кажется, будто уже настало утро. Сегодняшняя ночь выдалась бессонной не только для нас с Богданом, я вижу всех. Всех проживающих в королевском особняке: невзрачных домработниц, поварих и охранников, деда-садовника, ближе к ступеням Наура. Черный шакал оскалился во всю пасть, не моргая, уставился на меня, нетерпимо дергается, но с места не двигается, точно прикован цепью.

На первой ступени у входа ядовито корчится Самара, от раздражения теребит белый фартук. По центру Инна, облаченная в новое лисье манто. Женщина догадалась, куда средь ночи сорвался Богдан и теперь встречает меня с ненавистью.

Десятки глаз пялятся в мою сторону, от чего к горлу подкатывает горький ком. Растерянно оборачиваюсь, но хозяин все еще занят телефонным разговором. Ладно. Выпрямляю спину и шею, крепко сжимаю рукоять, иду. Во дворе настолько тихо, что слышится отдаленный голос Богдана за воротами и как колесики моего чемодана стучат по каменной дорожке.

Продолжаю шагать, не обращаю внимания на толпу, осторожно огибаю поварих, проскальзываю между охранниками и садовником. Подхожу к Самаре и, женщина ошарашенно бросает взгляд на невозмутимую госпожу, но все же отступает, освобождая для меня дорогу.

Поравнявшись с Инной, замираю, она продолжает смотреть на ворота, однако ее ладонь ухватывает меня за локоть и останавливает.

– Гадюка. Как ты посмела снова приехать?

– Думаю, уже поздно развязывать войну, госпожа Инна. Вы проиграли, корысть она ведь всегда чувствуется…

Инна напрягает руку и впивается в ткань куртки, резко тянет на себя.

– Заткнись, закрой свой поганый рот!
– Замахивается, хочет меня ударить, но Самара кидается и успевает задержать Инну. Прихвостня говорит, чтобы Инна не допустила ошибку, и они попытаются исправить положение. Госпожа фыркает, - пусть тогда идет на задний двор, я не разрешаю слугам посещать мой дом с парадного входа! – топает ногой.

Я бы могла потешиться над Инной и при всех назвать себя матерью Александры, полюбоваться на их морды и надменностью затмить саму госпожу. По стенке, так сказать, ее размазать, но делать этого я не буду, вспоминая сердечные наставления мамы. С другой стороны, волочиться с тяжелым чемоданом не собираюсь, поэтому затаив дыхание проскакиваю мимо Инны и суетливо забегаю в дом.

Скрипнув сталью, гремят ворота, стало быть, Царёв закончил обсуждения и сейчас направляется следом.

Двигаюсь к лестнице и с грохотом пру багаж наверх, на третий этаж, где и место служанкам. Пыхчу, ощущая дрожь в руках и ногах, потею. Едва оказываюсь на втором, как слышу тоненький писк из детской.

– Сашульку разбудила.

На автомате произношу, бросаю чемодан посреди коридора, сначала заскакиваю в ванну и мою руки с мылом. Бегу в детскую, запыхаясь, осторожно толкаю полотно.

Маленькая наследница… так странно и непривычно, что становится плевать на всех, кто сейчас бунтует. Александра уселась в кроватке и требовательно размахивает кулачком. Прям как папа. Я улыбаюсь, и…доченька улыбается мне в ответ.

– Ку-ку.

– И тебе привет.

Я подхожу к колыбели, беру Александру и прижимаю к груди, убаюкиваю, целую, оглядываюсь по сторонам и шепчу: