Несмотря ни на что

— Иди ко мне. Сейчас.

Не приказ, но и не просьба, а нечто совсем иное. В голосе слышалась и нежность, и требовательность, но более всего — желание. То, на которое невозможно было не откликнуться, ставшее в свое время для меня откровением. До этого мужчины, я по сути и не знала, что значит хотеть кого-то, сходить с ума по чужому телу или прикосновениям. И возможно именно поэтому я ощущала его жажду в той же степени, что и он. Никаких сомнений и чего-либо другого, все ушло, исчезло. Только он и я на обнаженном желание, для которого не может быть преграды. И подходя к нему, как он того и хотел, я понимала, что все забыто, больше нет прошлой ночи, моего ожидания и его отсутствия. Все вернулось на свои места, но при этом было как-то иначе, как будто все действия совершались с новым чувством, с моей и его стороны.

Первое касание, такое нежное, можно сказать мягкое — для моей головы. Но чем ниже спускались его рука, тем более твердыми, жесткими становились пальцы. Как будто костенели с каждой секундой, пока не остановились где-то в районе поясницы, более всего похожие на камень, который сдавливает тело и нет никаких шансов вырваться, даже желай я этого. Правда и попыток таких с моей стороны не было. Я сама в чем-то походила на тот самый кусок скалы, застыв и не двигаясь. Не от робости, а от желания в очередной раз получить удовольствие под его руководством. Иногда так бывало, что он требовал выполнения всех его указаний и это приносило какое-то совершенно особое наслаждение. Как приправа дает новые вкусы в блюдо, так и его указания, вкупе с моим подчинением, разнообразили восприятие и удовольствие.

— Смотри на меня и не отводи взгляда, чтобы я не делал. Просто смотри.

И я согласно киваю, подтверждая, что буду, сделаю как того хочет он. Не отведу взгляда даже на минуту, не закрою глаза, как бы мне того возможно не хотелось.

— Не касайся меня, но говори, что ощущаешь, каждый свой всплеск, эмоцию…все.

Такого он захотел в первый раз. Было похоже, что он предлагает мне полностью оголить свою душу, передать ему весь мой внутренний мир, в момент, когда будет управлять моим телом. Но я знала, что буду говорить, видела в этом больше интимности, чем в самом страстном, долгом сексе.

— Каждый раз, когда ты раздеваешь меня, я стесняюсь первые минуты. Боюсь тебе не понравится и этот страх особенно силен сейчас. — Он раздевал меня, а выполняла его требование. И говоря это, ждала его реакции, возможно какого-то ответа. Но он промолчал. Только отошел от меня на расстояние метра, оглядывая с ног до головы, теперь, когда я была полностью обнажена.

И сколько это будило во мне желания… до этого испытывая смущение, никогда не понимала, что всегда старалась скрыться от него. Не в прямом смысле конечно, но закрывалась максимально в первые минуты, а вот теперь… теперь поняла, как много теряла.

— Я привык к куклам, с идеальными телами. Накаченными в нужных местах, с округлостями в районе груди и бедер. Ничего лишнего, все как по одной мерке. Ты ведь не такая. Худощавая, с небольшой грудью, слегка мальчишеской фигурой. Короткие волосы и очень мало мишуры, внешнего блеска. Красавица конечно, но иная чем привычны мне. Но смотрю на тебя и хочу трахать до точек в глазах у нас двоих. Сжимать со всей силы, практически ломая кости, но, чтобы знала, что только моя, ощутила всю силу желания. Чтобы дрожала при одной только мысли об измене. Ты уверена, что хочешь меня, теперь, сейчас?

— Хочу…только тебя и хочу, с другими не знала желания.

Он обошел меня и встал сзади, все еще полностью одетый, но ткань не была помехой, чтобы ощутить насколько он разогрелся, каким твердым стал член, а руки горячими. Еще одно «первое» прикосновение, на этот раз к моей груди. Ласковое, без намека на жесткость, о которой только что говорил. Нежные прикосновения к коже, обводящие движения пальцами вокруг сосков, легкие, практически неощутимые. Настолько, что хотелось завопить — мне нужно сильнее. И он же сам этого хотел?

— Сильнее… ты как дразнишь…

— Ты понимаешь, что если будет сильнее, то до боли? Как я и сказал?

— Да… но хочу именно этого, — я замолчала, не зная, стоит ли говорить, но при этом подсознательно чувствовала, что от моих слов или молчания зависит очень многое, — мне нужно понять, насколько сильно я тебе нужна. Просто необходимо.

— Не пожалей о своем решение. Но говори.

Больше никакой нежности не было. Мне действительно верилось в иные моменты, что он меня сломает, просто разорвет на части в своем обладание. От того с какой силой он развернул меня к себе, нападая на губы, кусая за язык и губы. Сдавливая тело пальцами, которые опять стали каменными, твердыми. Я не понимала раньше, что мне может нравится грубость, в самом примитивном ее проявление. Но теперь…я говорила, когда мой рот был свободен.

— Мне кажется, что… что раньше ты сдерживался… — в момент, когда он кусал мои бедра с внутренней стороны, причиняя острою боль, но при этом пальцами проникал внутрь моего тела, с такой же силой, с какой сжимал зубы. И не было понятно, что на первом месте: удовольствие или боль — все смешивалось воедино.

— Всегда…ты к этому не готова.

Я смотрю на него, как он того и требовал и понимаю, что да, раньше не была. Но теперь…

— Была…

Больше я не могла говорить связно. Ушли назад укусы — остались его губы, язык и пальцы. Тончайшие, но при этом ощутимые ласки клитора. Игривые, разной тональности движения пальцев и сильное желание прикоснуться хотя бы к его волосам. Не помнила и не знала, в какой момент мы оказались в комнате — просто знала, что сижу на подоконнике, на занавеске, так как ощущала ткань кожей, мяла ее пальцами, последними остатками удерживаясь от касаний его.

— Не могу больше… все болит, сводит изнутри… мне мало…

Как смогла это произнести…возможно, потому что он хотел знать мои эмоции. Но после этих слов, мне смутно виделось как он сдирает с себя одежду, практически разрывая ее, его обнаженное тело и наконец-то первое проникновение в меня. Единение душ? Моментальный взрыв? Не так… просто моя жизнь в этот момент, связанные с его навсегда. Все так и должно быть.

Глубоко, до боли при каждом движение, так что морщилась, не в силах сдержаться. При каждом толчке ощущая насколько твердым, практически железным он был. Не для меня, для него. Подчиняясь его движениям, уже практически бессознательно, на самой вершине собственных эмоций, краем сознания отмечала каким все более напряженным становится он. Как учащается его дыхание, а движения становится еще более жесткими, быстрыми, хотя кажется это невозможно. И его последние слова, в момент, когда кончал:

— Навсегда…

Он замер, упираясь лбом в стекло, а руками в подоконник. Точно так же было и со мной, единственно что я была прижата лопатками и висела в воздухе, обвивая его торс ногами. Но больше не могла, настолько вымоталась, устала за этот безумно-болезненный секс. И просто отпустила ноги, не думая о том, упаду или успеет подхватить. Не могла, никаких сил не осталось. Но Леша успел. Когда я практически уже сползла по нему вниз, ощутила его руки, подхватывающие и возвращающие на место.

— Не отпущу, даже если ты этого захочешь. Не сейчас.

И я обняла его, ничего не произнося в ответ. Просто оставаясь с ним настолько близко, насколько это возможно.

Глава 14

ЕЛИЗАВЕТА

Я обводила безумным, потерянным взглядом кухню, которая все чаще становилась свидетелем моих переживаний. У всего есть начало и у моих посиделок оно было. Тогда, несколько месяцев назад, я еще не понимала, что мне предстоит изучить каждый из оттенков ожидания, во всех его проявлениях. Не такого, как в самом начале, когда вероятность появления Алексея была чрезвычайно высокой. Теперь это была постоянная неизвестность, которая заканчивалась только с его приходом. Множество дней и ночей, затянутых серым пологом ожидания, который пропускал свет, лишь когда он появлялся. Разница с той самой первой ночью была в одном — я более не пила, иначе давно бы стала алкоголичкой. Но достигла огромных высот в искусстве ждать. Восточная мудрость гласит, что если долго сидеть на берегу, то можно увидеть, как проплывает труп твоего врага. Применимо ко мне это означало, что если я буду долго сидеть, то увижу, как он вновь входит в квартиру. Именно это стало моим основным, чуть ли не единственным занятием. Ожидание и еще прогулки по городу. Всегда только днем конечно, чтобы свести к минимуму риск пропустить появление Алексея. Без всякой цели, даже не пытаясь как можно лучше узнать город. Исключительно брожение, трата времени, которое тянулось слишком медленно.