Несносная Херктерент
Шрифт:
– Выкладывай. Нечего на потом оставлять. Пить отраву - так до конца.
– Её Величеству запрещено там появляться. По-моему, свобода перемещения Её Величества, тоже ограничена.
– Это ещё почему?- взвилась Софи. Статью "Основных законов" о запрете на ограничение перемещения помнит четко.
– Если я правильно поняла, это как-то связано с тем, что нашли на балу. Вроде, начато расследование, и до его окончания...
– Императрица посажена под домашний арест, только это не афишируется. Так?
– Я думаю, да.
– Я не знала, - снова вспомнились нераспечатанные письма.
– Да. Куда собиралась.
– Поздравляю! Кого-нибудь видишь?
– Да. Поступили почти все. Кое-кто даже на один факультет со мной.
– Кто же?
Хейс усмехнулась.
– Ленн.
– Никогда бы не подумала.
– Я тоже удивилась.
– У тебя же статьи были, ты с институтами вела переписку. А она...
– Она, оказывается, тоже. Статьи зачастую были в тех же номерах, что у меня. Даже полемика своеобразная шла.
– Я же читала, хотя честно признаю, понимала не все. Но Ленн-то там не было.
– Была,- усмехается Хейс, - У неё имен поменьше, чем у тебя, но тоже хватает. Статьи подписывала одним из тех, каким в обычной жизни никогда не пользовалась. Недавно Ленн с одной аристократкой из Великого Дома первого ранга поссорилась. Чуть до крови не дошло.
– Ленн ссорится с аристократией... Что-то изменилось в этом мире.
– Возможно. Они из-за Марины поссорились.
– О как! Давай-ка подробнее!
– Просто та девушка была на балу, где всё и случилось. И она стала утверждать, что много раз видела Марину, так что уверена - она юная наркоманка со стажем. Тут-то Ленн за меч и схватилась, а та - за свой. Ленн кричала, что за гнусную клевету на Дом Еггтов убить мало. Это мне передали. А как они напару кружили друг против друга, словно рассерженные кошки, сама видела. Шипели они, пожалуй, получше настоящих кошек, а если учесть, что дело было после посвящения в студенты, то все были при полном параде. Ленн была со школьным, и тем самым родовым мечом. У той тоже было два меча. И обе были настроены очень серьезно. Первой кровью не обошлось бы.
– А как ту девушку... звали?
Хейс называет имя. Софи чуть не выругалась в лучших традициях старшего брата. Имя знакомо. Более чем и весьма давно. Одна из тех, что почти всё лето расточала комплименты Софи. Подговаривала на связь с принцем. Казалась такой милой и приятной. Софи почти верила в её искренность. Почти, ибо с раннего детства знает- искренность живет где-то далеко от Кэретты и её окружения. В очередной раз ошиблась.
Хотя Марина про неё да и прочих старо-новых и сказала "У нас змея на гербе, у них- в сердце"
– И как?
– почти с испугом спросила Софи.
– Еле растащили. Кое-кому пришлось наставить на них пистолеты. Я только тогда поняла, насколько Ленн смелая.
– В жизни бы не подумала, что ты её похвалишь.
Хейс усмехнулась. Безо всякого веселья.
– Ты можешь вспомнить хоть один пример её трусости?
Софи призадумалась. Она бы назвала Ленн неприятной, двуличной, злобной... Но трусливой...
– Нет... Я не помню ничего такого. Нежелание ссориться с детьми
могущественных людей можно назвать инстинктом самосохранения, но не трусостью.– Я тоже не помню ничего, кроме переразвитого инстинкта самосохранения. Тогда Ленн показала именно смелость в чистом виде. Та девушка... Не знаю, известно ли тебе, но она имеет на мече уже два герба.
– О как! И неужели Ленн этого не знала?
– Думаю, знала. И всё равно поступила так.
– Никогда не думала, что ты станешь хвалить Ленн.
– Я просто стараюсь быть объективной. В этом мире нет ничего неизменного.
Хейс склоняется над столом, так, чтобы смотреть прямо в глаза Софи.
– Не знаю, знаешь ли ты. Но тогда... зимой я искалечила Ленн. У неё теперь очень плохо гнётся правая рука... А фехтовала она и раньше не блестяще...
– И вызвала человека с двумя гербами, - задумчиво заканчивает Софи, - Либо и в самом деле, отчаянная смелость, либо циничный расчет - их ведь растащили.
– Мне кажется, я умею отличать истинную смелость от показной. Хотя... Не знаю, последнее время я всё вокруг вижу в черном свете. У Ленн переразвитое желание считать себя аристократкой, но клевета на Великие Дом- оскорбление, смываемое только кровью.
– А ты знаешь - я вспомнила кое-что. Тьенды хотя и Великий Дом второго разряда, но Дом очень древний. Тьенды - вассалы Дома Еггтов со времен Дины III. Оставить без ответа клевету на Еггта - нанести несмываемый позор на честь своего Дома. Ленн ещё верит в благородство. Пусть и в благородство только среди избранных.
– Та девушка угрожала, что Ленн навлечет на себя гнев Дома Еггтов.
Софи расхохоталась с истерическими нотками.
– Гнев Дома... Размечталась. Вздумала за Еггта решать. После сказанного о Марине... Пусть только на глаза мне попадется- узнает, что такое Гнев Дома на самом деле. Как же ничтожества любят упиваться собственной значимостью! НЕ-НА-ВИ-ЖУ! Ложных друзей, притворные восторги! И ложь, бесконечную ложь вокруг! Она же мне уже после писала! Сочувствие выражала! Сука!
Хейс коснулась руки Софи.
– Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но не надо озлобляться сверх меры. Вспомни достойных людей, Марину, Эриду, Сордара, даже Ленн и Динкерт. Не стоит озлобляться на мир из-за нескольких мудаков. Просто не надо вдаваться в крайности - носить розовые очки, или в каждом встречном видеть врага. Вспомни, как все кричали, когда ты с вышки прыгала. Вспомни, что творилось, когда ты была в небе - ведь все были рады за тебя, и завидовали самой белой завистью.
Вспомни всё это.
– Я всё помню, Хейс.
Помолчали немного.
– Я довольно долго считала родителей чуть ли не своими личными врагами.
Софи промолчала. Сказать что-нибудь хорошее про Кэретту, да и Саргона она сейчас не в состоянии.
– Знаешь, я недавно получила от родителей письмо. Впервые за столько лет.
– И как же оно тебя нашло?
– Было послано на адрес школы, дальше - дело техники. Писали довольно банальные вещи, что все давным-давно меня простили, что любят меня. Всё довольно банально. Там ещё принято, что дочка уходит из семьи. Звали в гости. Сестрица в город уехала, замуж собирается.