Несостоявшаяся свадьба

— А как выпутался из этой истории преподобный Уитни? — поинтересовалась Фрэнсис.

— Он выступил свидетелем. Защиты, конечно. У него хватило наглости приходить ко мне после… и утешать, и извиняться, и говорить, что он не ведал, что творил. Он утверждал, что Вирджиния была счастлива, когда преподобный Бёрджес одаривал ее своим вниманием.

— А епархия?

— Епархия живет на деньги приходов, а священники собирают эти деньги. Мне послали чек на десять тысяч долларов, чтобы я заказала службу за упокой души моей Вирджинии. Опять же деньги им и вернутся. Между богом и простыми людьми есть одна преграда, воздвигнутая дьяволом, — церковь!

Фрэнсис не знала, что на это возразить.

— Простите, что я так настойчива, но что показало вскрытие?

— А что вам хотелось узнать?

— Было ли это самоубийство?

— А вы думаете, что это было убийство?

Красные от слез глаза Рут обратились к Фрэнсис с изумлением и страхом.

— А вы об этом не думали? Я просмотрела документы. У вас были основания возбудить дело, потратиться, нанять адвоката…

— Да, мистер Дейли, наш семейный юрист, согласился помочь, причем бескорыстно, заверяю вас. Он был церковным сторожем в свободное от юридической практики время. Не сторожем с ключами, как вы могли бы подумать, но все же он отвечал за безопасность. Там был Джерри — одинокий старик, вот он и отпирал и запирал церковь. Джерри знал Джинни, любил ее, и его потрясла ее смерть.

Спустя месяц после ее похорон он пришел ко мне домой и все рассказал. Он бы сделал это раньше, но боялся, что настоятель уволит его, лишит крова и заработка. Преподобный Бёрджес ему ясно приказал молчать, а отец Уитни смеялся и говорил, что, когда дело касается двоих, третьему вмешиваться негоже. Джерри вроде бы сошел с ума, и на средства церкви его поместили в специальную клинику, но это случилось уже после слушания в суде. Присяжные не поверили, что такие мерзости могли происходить в храме, а адвокат обвиняемых, очень религиозная леди, выставила старого Джерри в образе спятившего алкоголика.

Фрэнсис и Рут все-таки выпили ароматный чай, пока он не остыл. Рут еще могла успеть в свой кружок вязания.

Только вот вал ненависти, сродни океанскому, захлестнул Фрэнсис, и она долгое время не решалась сесть за руль и пуститься в обратный путь. У нее дрожали руки и тоскливо сжималось сердце.

33

Стены церкви Святого Духа освещало закатное солнце, но Фрэнсис казалось, что адский огонь бушует там внутри. А впрочем, нет! Скорее, ее ждет там вонючая болотная мерзость.

Изучив место будущего сражения со свойственной ему обстоятельностью, Элвис вышел на паперть.

— Овцы все удалились, а пастырь у себя в кабинете. Если ты готова, пошли!

Элвису хотелось предотвратить бурное объяснение. Он опасался, что Фрэнсис под давлением эмоций необдуманно бросит обвинения в лицо мерзавцу, который сразу укроется под покровом ханжества и невинности священнослужителя. Но отец Уитни был не в рясе, а в джинсах и кожаной куртке — вполне мирской человек.

У Фрэнсис не было никакого права подвергать допросу отца Уитни, и поначалу она собиралась встретиться с ним наедине и осторожно выпытать у него правду о событиях на Кейп-Код, считая, что присутствие постороннего, а тем более полицейского, сделает его менее откровенным. Но нервы ее сдали, и она выложила все, что знала, Элвису по телефону из машины, а тот сразу вызвался ей помочь. У него, вероятно, сработало чутье на возможную опасность.

Впрочем, пока никакой опасностью не пахло. Разговор мог пройти вполне мирно.

Дверь в кабинет священника была гостеприимно распахнута, и он поднялся ей навстречу из-за письменного стола, готовый к дружескому рукопожатию. Только на мгновение мелькнула тревога в его усталых, со следами бессонницы глазах.

— Не ожидал, что вашим спутником будет детектив Мэллори.

— Зови меня по имени. Мы ведь давние приятели, — услышала она голос Элвиса у себя за спиной и несколько удивилась.

Элвис без приглашения уселся на стул. Его примеру последовала и она. Священник занял свое прежнее место за письменным столом.

— Я к вашим услугам. Что привело вас сюда?

Фрэнсис собиралась начать, но Элвис опередил ее:

— Сколько тебе перепадает здесь? Я имею в виду твое жалованье.

Элвис протянул руку к стопкам церковных подписных листков, сложенных на столе, будто собираясь заграбастать их в свою собственность. Бесцеремонность его поведения не вызвала протеста у священника. Он смиренно ответил:

— Восемьдесят пять тысяч в год.

— Плюс бесплатное жилье? — уточнил Элвис.

— Да.

— И машина?

— Да. Но я не понимаю, к чему ты ведешь, Элвис?

— И птицы небесные, а попросту прихожане, несут в клювиках и пищу, и питье для возлюбленного пастыря. Это ли не прибыльный бизнес? Ответь!

— Я отвечаю господу, а не тебе, Элвис. Никогда я не испрашивал жалованья сверх нужд своих и прибылей ради накопления богатств.

Элвис цинично ухмыльнулся:

— Но на дне кормушки кое-что остается.

Фрэнсис показалось, что еще минута, и Элвис с отцом Уитни сцепятся в бесполезном споре. Наступила пора вмешаться:

— Мы пришли к вам, чтобы расспросить о деле Вирджинии Бейли.

Элвис немного расслабился, а священник откашлялся, будто его действительно только что держали за горло. Он быстро взял себя в руки.

— Если вы намерены задавать такие вопросы, то должны знать, какие будут ответы. Джинни Бейли была очень добрая, очень отзывчивая и очень верующая девушка. Ее трагическая смерть стала для всех нас потрясением. Я выступал свидетелем на судебном слушании, затеянном ее матерью, выступившей с обвинениями против нашего храма. Она считала нас ответственными за самоубийство этой молодой прихожанки. Я давал свои показания под присягой, а присягу на Библии я воспринимаю серьезно. Впоследствии я пришел к мысли, что отец Бёрджес и я, скромный его помощник, могли проявить больше понимания к проблемам бедной девушки, поддержать ее в вере в господа нашего и в его милосердие…

— К Бёрджесу он оказался вполне милосерден, но не к Вирджинии Бейли.

— Ее характер не позволил ей уповать на прощение господне. Все мы смертны. Все мы грешны. Плоть ведет нас к греху. Плотский грех всегда обоюден… и двое за него расплачиваются. Я не посмел осуждать кого-либо из двоих грешников. Ты, Элвис, как полицейский, должен знать по опыту, что обвиняемый далеко не всегда виновен.

Фрэнсис почувствовала, как липкая паутина красноречия отца Уитни стала опутывать ее. Спасибо, что рядом был Элвис.

— Когда Хоуп узнала, что вы творили там вместе с преподобным Бёрджесом? — прямо спросил он.

Священник выдержал паузу. Он сунул руку в плошку с очищенными орешками, набрал горсть, отправил в рот и только тогда соизволил ответить:

— Точно не помню… Кажется, несколько месяцев назад.

— Как она узнала? — спросила Фрэнсис.

— Она по моему поручению собирала архивные документы для отсылки в епархию и случайно прочла… Никакой тайны в том не было.

Невозмутимость отца Уитни действовала на Фрэнсис, как красное на быка.