Несовпадения
Шрифт:
Вздохнув, Вайт поднялся с кровати и, подойдя к окну, раздвинул тяжелые шторы. Лунный свет мягко ударил в окно, разбрызгивая свои неяркие лучи по всей комнате. Сегодня была на удивление спокойная ночь. Даже не так – ночь была тихой. Такой тихой и безмятежной, что появлялась какое-то неясное чувство. Чувство…надежды….
– Тихая ночь, - шепнул парень, не сводя зачарованного взгляда с большого ночного светила, - даст надежду на завтра…
Шепнул – и сам не понял, как так получилось. Но в его голове заиграла музыка. Таких моментов давно не было – таких, во время которых рождалась песня. Когда-то Вайт постоянно что-то сочинял, постоянно записывал какие-то сонеты в нотной тетради.
Сев за синтезатор – дорогой навороченный «Ямаха» – он на мгновение прикрыл глаза и заиграл. Ему не нужен был свет – пальцы помнили эти клавиши, как будто они были продолжением его руки. Все-таки не зря его первым инструментов было фортепиано. Это уже потом он решил освоить гитару.
Сейчас же Вайт снова чувствовал себя 14-летним парнем, который, разделавшись с уроками, спешил сесть за свою Ямаху, или взять в руки гитару – и начать бренчать что-то лиричное. Под его чуткими длинными пальцами рождалась медленная и спокойная мелодия, а слова будто всегда были в его голове – ему просто нужна была музыка, чтобы выпустить их на свободу.
Закат уходит в Зазеркалье,
Душа моя ложится спать,
Глаза устали зреть страдания.
И мысли перестали ждать.
Мама парня, которая в этот момент проходила мимо двери его комнаты, замерла. Ее глаза будто засияли от радости, а губы тронула легкая улыбка. Ее мальчик снова играл. Снова творил что-то новое. А то, что мелодия была импровизацией, женщина поняла сразу – мелодия пару раз обрывалась, слышалось тихое чертыхание, и снова начиналась игра. Улыбнувшись немного грустной улыбкой, женщина вернулась в спальню к мужу.
– ты чего так улыбаешься? – удивленно приподнял бровь муж Натальи, отрываясь от книги, - неужели в уборной все настолько весело проходит? Не знал.
– Саш, - Наташа шепнула, словно боясь спугнуть мгновение, - мой мальчик снова пишет музыку.
Александр улыбнулся.
– Хорошо. Мы долго ждали, когда он отойдет. Иди ко мне, любимая. Надо это отметить.
А в это время Вайт продолжал наигрывать незамысловатую мелодию, все больше убеждаясь, что ее стоит показать парням. Да, это будет баллада. Медленная, тягучая, с легкими вспышками рока. И петь ее будет он. Блэку он эту честь не уступит. Только не песню, которую помогла родить Диана. Точнее – мыли о ней.
Не выдержав, Вайт оборвал мелодию и подошел к кровати. Синтезатор обиженно тренькнул, явно недовольный таким обращением. Взяв с тумбочки свой белый коммуникатор, он набрал номер Дианы.
– Алло? - сонно ответили на том конце провода.
– я разбудил тебя? – тихо спросил парень, присаживаясь на вертящийся стул, стоящий рядом с его клавишными.
– Ну, дай-ка подумать, - Голос из сонного стал слегка насмешливым, - ведь мы проболтали до позднего вечера, потом я с подругой сидела, а завра мне в семь вставать на пары. Нет, ты что, я в ночном клубе танцую на барной стойке и попутно распиваю с голого торса бармена абсент!
– какие яркие у тебя сны! – засмеялся Вайт.
– Чего хотел, пижон? – улыбнулась Диана. Вайт мог чувствовать ее улыбку.
– Я песню написал, - слегка неуверенно сказал Вайт.
Он вдруг немного застеснялся того, что сделал. Может, позвонить Хоук было не такой уж хорошей идеей?
– Ух ты! – девушка была явно рада, - дашь послушать?
– Угу, - кивнул
парень.Включив телефон на громкую связь, он положил его на колени.
– тебе слышно? – спросил он на всякий случай.
– очень отчетливо, - ответили ему, - играй уже!
Вайт вздохнул, собираясь – и заиграл новую, но уже ставшей родную мелодию.
Я вижу озеро печали,
Мерцает в нем вода из слёз.
Мы всем когда-то ложь прощали,
Но это было не всерьез.
Закончив куплет, он остановился и спросил:
– Что скажешь? – а сам замер, ожидая услышать ответ.
На том конце провода молчали. Парень даже снял блокировку с экрана, проверяя – может, звонок оборвался. Но нет, он все еще был соединен с Дианой. Но он молчала. Неужели всё так ужасно?!
– Ди… - неуверенно начал он, но она его прервала.
– а еще стихи есть? – тихо-тихо спросила она.
– Есть, - кивнул Вайт.
- играй, - всего одно слово, но парень подчинился ему, будто приказу.
Сколько слез! Сколько Лжи!
Как же мне справедливость найти?
Через страх, через боль
И душевный огонь!
Я смогу пройти!
– а дальше? – спросила Диана.
– Пока не придумал, - признался Вайт, - думал, может, ты поможешь. Общение с тобой вдохновляет меня.
– Наиграй мелодию еще раз, - попросила девушка так же тихо.
Вайт послушно начал играть – и чуть не сбился с ритма. Диана запела! Тихим, чуть срывающимся от волнения голосом, она произнесла именно те строчки, которые так и не смогли родиться в голове Вайта.
Внутри я чувствую усталость.
Слеза моя любовь сотрет.
Хочу, чтоб озеро исчезло,
Тогда и вся печаль пройдет.
– Вау, - только и смог сказать Вайт, заканчивая играть, - я и не знал, что ты поешь.
– А я и не пою, - просто ответила девушка, - я – ди-джей на радио.
– Точно! – улыбнулся парень, - значит, тебе понравилась та ерунда, то я сочинил?
– Никогда не говори так о песне, к которой я приложила руку и голос! – прикрикнула на него Диана, - мне понравилось. Очень.
Ребята поболтали еще пару минут, но девушка постоянно зевала, и в разговорах появлялись паузы. Вайт всё понял и, извинившись, еще раз пожелал своей телефонной знакомой спокойной ночи.
– Знаешь, - неожиданно сказала она, уже почти попрощавшись, - а ты своей песней почти убедил меня в том, что свидание с тобой – не самая ужасная вещь на свете. Верной дорогой идете, товарищ!
И, коротко хохотнув, положила трубку. Вайт же еще с минуту сидел с обалдевшим лицом, сжимая в руке телефон. После чего широко улыбнулся и отправился в душ.
глава одиннадцатая
Глава 11.
Неожиданно для меня прошел месяц. Это было действительно полной неожиданностью – вот только я закрывала глаза промозглой февральской ночью, а открыла их уже в конце марта. Стоит отметить, эти дни были весьма насыщены событиями – работа, университет, семья, друзья, Вайт. Особняком, конечно, стояло радио. Переезд дался нам всем неожиданно легко. Коллектив – поскольку никто не уволился сам - преимущественно остался старым, а те, кто оказался для нас новичками, в наши ряды влились очень быстро.