Несознательный 2

Ну что сказать про проведение полигонных испытаний? Дня три пришлось опять угробить на наведение порядка на стартовой площадке, по-моему, это уже превращается в визитную карточку ракетных полигонов. Бункер пришлось покинуть, несмотря на возражение начальника полигона, сидеть в полутьме, а освещение в этом защитном сооружении было еще далеко от завершения, мы не намеревались. Наблюдать за стартом пришлось из траншей, которые были вырыты неподалеку от бетонной коробки, так хоть видно что происходит на стартовом столе. Рисковали, конечно, но вроде не так сильно, как во время испытания немецких ракет, с жидким кислородом риска гораздо больше. Первые два пуска прошли без происшествий, а вот на третьем произошло ЧП, оператор заправщик плохо закрепил рукав топливозаправщика, или там неисправен был «замок»… короче, шланг сорвало, и пока перекрывали подачу топлива, на старте было пролито где-то триста литров керосина. А ведь это не совсем тот керосин, который продается для населения, в нем были растворены эфирные добавки, которые облегчали горение топлива, поэтому малейшая искра и прости-прощай. Конечно, потом выгнали виновников на старт с тряпками, и они пытались собрать вручную все то, что пролили. Естественно больше половины успело испариться и впитаться в бетон, а старты пришлось отложить еще на два дня, так как надо было дожидаться, когда не будет ощущаться запаха паров эфиров.

Уже во время первых запусков, наши расчеты были подтверждены, максимальная дальность пуска составила пятьсот сорок километров, поэтому мы сразу пересчитали количество топлива, нужное чтобы достать до цели, находящейся на расстоянии в триста километров. Иначе слишком большой там получался «бада-бум», как с оснащенной взрывчаткой головной частью, пусть лучше все топливо сгорает в процессе разгона ракеты.

Надо сказать, что произведенные нами ракеты оказались очень надежны, только одна не долетела до цели, надо будет еще разбираться, почему это произошло, останки ее нашли сразу в ста тридцати километрах от пуска. Если судить по не так уж сильно обгоревшим обломкам, можно было прийти к выводу, что была нарушена герметичность бака с керосином. Точность новой инерционной системы управления тоже оказалась выше ожидаемого, почти все ракеты попали в квадрат со стороной в сто метров, то есть это считается стопроцентным попаданием в цель.

Полностью всю программу отстреляли к двенадцатому сентября, ну и напоследок, ахнули оставшимися четырьмя ракетами по цели на расстояние в пятьсот километров. И тут система наведения показала себя во всей красе, на трех изделиях добились стопроцентного попадания. Все, думаю, у Соколова не найдется возражений для принятия наших изделий на вооружение. Интересно, а как у них пойдет испытание «немцев» насколько мне стало известно, для них стартовую площадку должны подготовить к десятому октября. Ох и плюется, наверное, Вознюк начальник полигона, подкузьмили мы ему со своими испытаниями, почти месяц из графика строительных работ украли. Но тут уж сами виноваты, могли и раньше строительные работы начать. Хотя строители и так не стояли, пока их на полигон не пускали, они свой военный городок отстраивали.

Встречали нас на производстве как победителей, даже митинг торжественный был организован по этому поводу, и парторг, зараза, целоваться полез. Вот чего я не понимаю и никогда не пойму, что за радость такая, тьфу, еле увернулся. Пришлось экспромтом произнести речь, о том, что это победа всего коллектива ОКБ-51, ну и о заслугах партии, во главе которой стоит наш великий вождь товарищ Сталин, тоже не забыл сказать, без этого ни одно торжество на производстве в этом времени обойтись не могло. Приторно, а приходится об этом говорить, и вовсе не потому, что пока в СССР процветает культ личности, а потому, что в большинстве своем люди искренне верят, что победили в тяжелейшей войне только благодаря личности Сталина и просто не понимают, если кто-то думает иначе. Закончился митинг хоровым пением, но не привычным интернационалом, а маршем авиаторов и на строчке: «Наш острый взгляд пронзает каждый атом» я чуть не вздрогнул, это же надо было получить привет из двадцатых, уже тогда предвидели мощь атома. А ведь люди еще не догадываются, что стоят у истоков ракетно-ядерного щита, благодаря которому удалось предотвратить третью мировую войну.

Ну а у меня опять начинается гонка, настала пора испытывать стартовые пороховые ускорители и прямоточные двигатели, если работу ускорителей, или как мы их назвали стартовых ступеней, еще можно было проверить на стенде, то вот с прямоточными двигателями просто беда. Нет у нас пока еще аэродинамических труб со сверхзвуком, поэтому придется снимать характеристики двигателя только в реальном полете. Не скажу, что для нас это так уж критично, но опять же переводить изделия для отработки режима работы двигателя тоже не дело, поэтому пришлось изобретать небольшой стабилизирующий парашют с пороховым тормозным устройством, которые были призваны обеспечить мягкую посадку изделий после выработки топлива. И первый удачный испытательный полет «болванки» мы сумели провести пятого ноября, не специально, просто так совпало.

Кстати, к этому времени Челомею удалось узнать, как идет программа испытаний у Королева. Плохо идет, система управления у них была несколько сложнее чем у нас, поэтому сбои преследовали на каждом шагу, то один датчик выходил из строя, то другой барахлил, то неконтакты в связных кабелях. Те неисправности, что могли устранить на месте, устраняли и ракеты летели, но в двух случаях ракета рухнула рядом со стартом, поднявшись всего на сотню метров вверх. Вот она цена торопливости, мало того, что ГАУ на Королева давил, так еще и наш удачный проект свою лепту внес. Интересно, а что получилось бы, если бы мы поддались давлению Соколова? А ничего бы не получилось, полигон бы еще не был готов, только нервы себе испортили бы.

Глава 15 Танцуй Россия и плачь Европа

Не то, чтобы я забыл о неурожае 1946 года, но надеялся, что благодаря тому, что война закончилась на полгода раньше, его последствия будут не столь катастрофичны. Последствия и на самом деле оказались гораздо мягче, чем в той реальности. А все потому, что во-первых: до неурожая был еще полноценный 1945 год, когда к весне страна успела подготовиться; во-вторых: война с Японией позволила продлить продовольственный ленд лиз; а в-третьих СССР не оказывал продовольственной помощи Франции.

Думаю, последнее произошло из-за того, что неожиданно французы взбрыкнули и предъявили нам претензии по проблеме немецких репараций. Оказывается, при проведении Ялтинской конференции, были урегулированы вопросы получения репараций с Германии, СССР должен был получить на восстановление разрушений вызванных войной десять миллиардов долларов. И Сталин согласился на это, прекрасно понимая, что СССР возьмет в натуральном выражении в десятки раз больше. Что и произошло, из поверженных стран вывозились все мало-мальски значимые предприятия, и это при том, что большинство немецких пленных были задействованы в качестве бесплатной рабочей силы на восстановлении городов. Естественно, все это составляло лишь небольшую часть тех потерь, которые страна понесла в результате фашисткой агрессии, но французские дипломаты решили иначе, и это на некоторое время подпортило отношения между союзниками.

Так же была существенно урезана продовольственная помощь и некоторым «братским» странам, это особенно касалось Румынии и Польши, а принятые меры по сохранению урожая позволили значительно снизить последствия неурожая, хотя и совсем без проблем не обошлось, кое-где, все же возникли перебои с хлебом.

Удивительно, но все это не держалось в тайне, как всегда было принято в СССР, наоборот все данные публиковались на страницах центральных газет — что-то непонятное происходит в высших эшелонах власти. Обычно решение об оказании помощи союзникам держалось в глубокой тайне, так как народ слишком нервно относился к оказанию продовольственной помощи другим странам, когда самим, чего греха таить, приходилось голодать. Заявленную на 1947 года отмену карточек, власти естественно отложили, так же как и ограничили ассортимент в коммерческих магазинах. Хлеб и мука снова исчезли с прилавков «свободной» торговли, и на рынке тоже стали жестко следить за тем, чтобы никто ими не торговал. А вот ограничения на торговлю картошкой и яблоками полностью сняли, и были опубликованы изменения к закону СССР от 1 сентября 1939 г., где налог брался только с продаж продукции огородов и садов. То есть, теперь, чтобы торговать на рынке, частник должен был получить соответствующую справку по месту жительства, предъявить продукцию, которую он решил реализовать, уплатить налог, и только после этого получал право торговать. Реализовал он свою продукцию полностью или частично, никого не интересовало, главное чтобы налог был уплачен сполна.

Казалось бы, подобные изменения в закон должны были значительно снизить накал продовольственной проблемы, но на деле все оказалось гораздо сложней. Председатели колхозов и совхозов очень неохотно выдавали справки, и пытались включить картофель, выращенный на приусадебных участках, в свои планы заготовок, то есть все опять на некоторое время застопорилось. Но тут на «помощь» селу пришли кооператоры, которым было дано право закупки сельскохозяйственной продукции по собственным расценкам напрямую у населения. Заметьте, не по государственным, а по собственным. С 1935 года потребительская кооперация утратила значение основной торгующей системы в стране и стала обслуживать только сельское население, но на короткое время ее пришлось снова реанимировать. Если взглянуть на произошедшее более пристально, то в этом можно было разглядеть спекуляцию, однако спекуляция эта находилась под жестким государственным контролем, так как кооперативы только формально были самостоятельны в этом вопросе. Такое впечатление, что советское правительство было вынуждено пойти на такой шаг, но признавать откат от государственной продовольственной политики не хотело, вот и нашли такой выход из положения. И такой шаг принес свои плоды, в 1947 году голода в СССР удалось избежать.

Не обошлось и без перегибов, ибо натуру человеческую сразу не изменить, по стране прокатились аресты, связанные с хищением социалистической собственности. А что мы хотели? Появились живые деньги, а значит, обязательно появятся те, кто захочет их поиметь незаконным путем, и тут возник целый ряд нарушений закона, от председателей колхозов, до простых учетчиков, которые пытались реализовать колхозную продукцию как личную, списывая ее на потери. Тут уж не закон о «Трех колосках», тут все было гораздо серьезней, одно время даже партийные органы на местах ходатайствовали об отмене потребкооперации, но ответ был примерно в том духе, что надо не отменять постановление, а совершенствовать учет колхозной продукции.