Неспящие

На экране возник переполненный пляж и выбросившийся на берег кашалот. Я не понимала, какое это может иметь отношение к Бенуа. Может быть, я вскоре увижу его среди людской толпы? Я посмотрела вопросительно на обезьяну в форме. Не оборачиваясь ко мне, он снова показал на экран. В эту минуту по пляжу пробежал Бенуа, в изорванной одежде и с глазами, полными страха. Казалось, он собственными руками хочет спихнуть эту махину обратно в воду — он налегал на кашалота всем телом, гладил его, заговаривал с ним, спотыкался о него. Под конец он подполз к гигантскому рту и попытался в него протиснуться, при этом лягался и рычал на полицейских, пытавшихся схватить его за ноги. В этом поединке он проиграл, и его, несмотря на сопротивление, увезли.

— Странные друзья у вас, барышня.

— Зачем вы храните у себя эту запись?

— Здесь вопросы задаю я, — рявкнул он, но так как он явно очень хотел сам что-то рассказать (ему, похоже, доставляло удовольствие говорить неприятные вещи), то вскоре он продолжил: — Этот ваш друг — поджигатель и маньяк. Мы стараемся собирать как можно больше информации о таких людях. Его доставили в психиатрическую лечебницу на побережье. Полагаю, вы, барышня, такого не ожидали?

Барышня уже давно покончила с ожиданиями. Я взяла билет на поезд в сторону моря, еще не зная, где буду ночевать. Мои ограниченные финансы исключали возможность аренды гостиницы. Песок на пляже в такую погоду жесткий и мокрый. В стекла вагона хлестал дождь. Волосы у меня уже сильно отросли и торчали по последней моде во все стороны. Я была в контактных линзах и без косметики. Заняла место по ходу движения.

Поезд вздрогнул и остановился на полустанке. Высокая рыжеволосая девушка прошла по проходу и плюхнулась на сиденье напротив. Она странно улыбалась моему отражению в стекле. Я делала вид, что смотрю в окно. Словно она не понимала, что из-за дождя там все равно ничего не видно! И как я не догадалась взять что-нибудь почитать!

— Хочешь? — спросила она, извлекая откуда-то бутылку белого вина.

Приложив горлышко к губам, она сделала несколько жадных глотков и протянула мне бутылку. Я немного из нее отпила.

— Сегодня я наконец сдала экзамен по вождению. С пятого раза. И ни одной собаки, с кем бы это отпраздновать. Звонила всем, звонила… Черт, меня от этого депрессивит!

Я неопределенно мотнула головой и вернула ей бутылку. Похоже, ко мне словно магнитом тянет всех, кого «депрессивит». А девчонка ничего, красивая. В мини-юбке — наверное, специально надела ради экзамена по вождению.

— Ты живешь на побережье? — спросила я, чтобы она не подумала, что я болтаю с ней только ради выпивки.

— Да, и пока еще с родителями. Надоело, черт! Мне уже двадцать один, а я до сих пор не знаю, где мне жить.

— Я тебя старше, а у меня уже два дня вообще нет дома.

Странно, и что это я вдруг так разоткровенничалась? Наверное, из-за вина.

— Где же ты сегодня будешь спать?

— А я не сплю.

— Никогда?

— Почти.

— Ох!

— Ах!

Конечно, я преувеличивала. Возникла пауза. Под колесами что-то тарахтело. Может быть, мы невзначай подцепили самоубийцу?

— Какое на тебе красивое платье! Секси.

Она улыбнулась, пытаясь перехватить мой взгляд. От нее пахло приятными духами. Я посмотрела на нее. Она что, решила меня соблазнить?

— Мерси.

— Хочешь, переночуешь у меня? Еще глоток?

На этот раз я жадно припала к бутылке, чтобы дать себе время обдумать ответ на ее первый вопрос. Впрочем, в моей ситуации особенно размышлять не приходилось. Чего мне, господи боже, терять?

— Если только твои родители не будут против.

Она стала убеждать меня, что ее воспитывали очень свободно. No problemo, хаха-ха! Бутылка опустела, у нас подкашивались колени. Меня охватило странное возбуждение. У нее разгорелись щеки.

С каждым шагом, приближавшим меня к ее спальне, я делалась все моложе и моложе. Помолодела лет до шести. Случалось, я ночевала не в таких местах; что там девичьи спаленки в розовых тонах?! Вышитое покрывало, плюшевые мишки, адреса-календари — чем не прелесть? Она прижалась к моему рту губами и просунула язык мне между зубов. Боже мой, все такое маленькое! Она начала быстрее дышать.

— На всякий случай предупреждаю, — произнесла она, знойно дыша, — я не лесби.

— И я тоже нет, я тоже нет, — пропищала я.

От этой обступившей меня со всех сторон женственности голос мой стал совсем тонким. Вряд ли я что-нибудь в этот момент чувствовала, но прекращать по-любому не желала.

— Давай покажем друг другу грудь, идет?

Оказалось, что груди у нас одинакового размера, одинаково упругие, только соски разные. Я с удивлением отметила про себя, что грудь, вероятно, самая привлекательная часть женского тела, за которую больше всего хочется подержаться.

— Прижмись ею ко мне, — сказала она.

Ну и ну! Я послушно выполняла все, что она ни попросит. Только бы ни о чем не думать!

Она сделалась настолько влажной, что я обо всем забыла. Она сказала, что и я тоже. Розовый и вправду девичий цвет, я теперь в этом убедилась. Мы мурлыкали на два голоса: «Так мягко, так мягко, так мягко!» и «Так классно, так классно, так классно!». После того как она кончила, она прижалась ко мне головой. Это странное, но довольно приятное ощущение, когда к тебе прижимается чья-то голова!

Потом она заснула, а я все гладила ее по спине и по ягодицам. Ее дыхание стало тихим и ровным. Я даже не спросила, как ее зовут.

— Как тебя зовут? — прошептала я ей на ухо.

— Да-а-а, — промычала она, чему-то улыбаясь во сне.

И правда — какая разница? Потом я еще некоторое время смотрела на звезды через окошко в крыше, снова чувствуя себя маленькой и ничтожной, и вдруг одна звезда упала. Можно загадывать желание! Есть вещи, от которых невозможно отучиться. С детской непосредственностью я загадала «стать счастливой», я с детства всегда загадывала только это.

Я немного поплакала, уткнувшись лбом девчонке в живот, пока наконец не уснула. Она сквозь сон гладила мои плечи и затылок. В эти минуты я по крайней мере не была несчастной.

Старые как мир стены психиатрической клиники приютили целый рой потерянных душ; на их фоне я не буду слишком выделяться. Надо только действовать решительно и в то же время осторожно. Выдам себя за его племянницу.

С вопросительным выражением на лице ко мне подошла могучая великанша в форме медсестры.

— Вы кого-нибудь ищете?