Неспящий в ночи

Он говорил еще много, много слов. Я больше не слышал его мыслей. Слишком громко звучала моя собственная единственная мысль: чем это было для нее.

Темнота внешних земель, рыскающие повсюду Гончие Ночи, глаза внелюдей, шарящие в бесконечном мраке - голод, изнеможение, кошмары и обманчивые надежды, - только для того, чтобы достаться внелюдям, и они уносят ее в свое тайное логово, и вскрывают нервы, обнажая самые потаенные мысли. И потом насилие нечистой твари и брак с насильником. И все это время одна только мысль: где же возлюбленный, которому верила, которого почитала выше всех других, почему он оставил меня на произвол судьбы… Я метался по островку заброшенного музея, разыскивая топор или тяжелый лом. Я ни о чем не думал, но искал что-нибудь тяжелое, чтобы вдребезги разбить крышку саркофага, вскрыть его замороженное содержимое. Даже в гневе и смятении я не пытался обратить против него дискос: это оружие мы поднимаем лишь на чудовищ. Я никогда не слышал, чтобы его обратили против человека.

Перитой прорвался в замкнутый круг моих мыслей.

"Я пытался! Мне помешали! Я хотел идти за ней сразу! Как мы задумали, но…"

Я опустил броневую рукавицу на окошко, за которым застыло его искалеченное лицо. Грохот был силен, но стекло выдержало.

И гнев вытек из меня, как вода из дырявого кувшина. Для ярости нужны силы, а я неделями жил на таблетках.

Я снова сел.

–  Но тебя задержали власти, так?

"Так".

–  Они обещали помилование, если ты отправишься за ней. Что же, весь мир сошел с ума? Ты насмеялся над законом, запрещающим женщине выходить в Ночные Земли; они - над законом, запрещающим то же человеку, чей разум и воля не безупречны. Ты был незрелым юнцом, быть может, это оправдание, но они, судьи? Хранители закона!

"Судьи сочли, что никакого наказания, наложенного людьми, недостаточно за подобное преступление".

–  И только ты мог слышать вопль ее мыслей у себя в голове, только ты мог найти ее по голосу мысли: ты был им нужен!

"Молчаливые позволили ей кричать, чтобы другие вышли за ней из пирамиды на гибель. По той же причине они сняли барьер, чтобы мой зов дошел до тебя".

Я грустно кивнул. И я тоже достался бы Молчаливым, если бы не проявление одной из тех сил, чье вмешательство никто не может объяснить и предвидеть.

"Ты знаешь, я тебя предал".

–  Ты боялся, что Молчаливые погубят тебя, если ты не призовешь других детей человека из Последнего Редута. Это старая, старая уловка. Старый страх.

"Которому ты не подвластен. Что творится в твоих мыслях? Почему ты не боишься?"

–  Я спасен.

"Молчаливые не выпустят нас отсюда! Я ранен и слеп. Неужели ты надеешься, что мы вместе сумеем пройти Ночные Земли? Элленор говорила, что видит множество следов, уходящих из пирамиды, но лишь одни - возвращающиеся назад. Ты выживешь – но не я. Так суждено".

–  Суждено… - повторил я.
– Я не понимаю, почему ушла Элленор. Разве она не ясно видела будущее? Быть может, в одном из снов она видела себя женой и матерью и видение жестоко обмануло ее?

"Я ее обманул. Она видела, что будет. Я убедил ее не верить снам".

–  Почему она позволила убедить себя в такой нелепости?

–  "Потому что ты обманул ее. Ты убедил ее, что судьбу можно изменить".

–  Я говорил обратное: что надо принять то, чего мы не можем изменить!

"И с этим она тоже согласилась. Я уговаривал ее решиться, а в ее мыслях и так не было ничего, кроме мрачной решимости. Женщины многим жертвуют, много страдают, становясь нашими женами, вынашивая наших детей. Они по природе стойки к страданиям".

–  Какая жертва? Ради чего? Она знала, что за ее уходом последует кровопролитие, гибель многих. Зачем?..

Нечто вроде смеха почудилось мне в его промерзших мыслях.

"Она видела далеко в будущем. Разве и ты не видишь? Я нашел шахту. Я подключил основные проводники. Восстановил питание. Все как мы задумывали. Но на это ушли месяцы".

–  О чем ты говоришь? Что?..

"Ты идиот? Саркофаг подключен к питанию. Земной ток здесь жив и силен, хотя пролегает глубоко, глубоко под скалой: и оттого победа темных сил здесь не окончательна.

Ты должен вернуться в Последний Редут с этой вестью: если они пробьют достаточно глубокую шахту под таким углом, чтобы выйти к источнику под этой твердыней, Последний Редут продержится предсказанные нам пять миллионов лет. Иначе нам осталось лишь несколько столетий".

Строительство многомильной шахты, точно выходящей к столь малому источнику, может быть не по силам нынешнему поколению, но за нами придут другие. Сады, поля, копи под великой пирамидой… в сравнении с ними замысел Перитоя не кажется неисполнимым.

Не могу объяснить, отчего я рассмеялся. Смех мой оставил горечь на языке.

–  Так, значит, наши гордые и тщеславные мечты о возвращении героями исполняются?
– сказал я.
– Нас станут восхвалять. Не могу представить более страшного наказания за глупость, чем исполнение дурацких желаний.

"Нас?"

Признаюсь, это слово было неожиданным и для меня. Сорвалось с языка, но, раз сказанное…

–  Нас.

"Я слепой калека, и к тому же преступник".

–  Ты пойдешь со мной.

"Если я вернусь в пирамиду, власти приговорят меня к смерти".

–  И твое желание исполнится. А быть может, закон, по которому дважды не наказывают за одну вину, запретит новый суд. Если судьи все еще придерживаются закона, что, кажется, нынче не в моде. В любом случае это их дело, а не мое.

"Почему ты отказываешь мне в смерти, которую я заслужил? Разве ты лишен чувства справедливости?"

–  Что ж, очевидно, у меня его меньше, чем необходимо. Справедливый человек не ответил бы на твой зов.

Я ощутил движение эфира, словно его мозг напрягся, собираясь послать мысль, но мысль эта была слишком невнятна, слишком полна виной, чтобы ее посылать. Хотел бы я знать, что выразило бы его лицо, не застынь оно в неподвижности.

–  Ты испытывал меня, не так ли? Притворялся, будто забыл Главное Слово. Будь я справедливым человеком, верным закону, я остался бы под защитой стен и не отвечал бы тебе. Я не прошел испытания, и ты приговорил меня к смерти, предал Молчаливым. Твоя справедливость приговорила меня, но что-то иное пощадило. Почему меня пощадили?