Несравненная

Брат и сестра оказались совсем одни в старом замке, с крышей, которая вот-вот рухнет им на голову.

Гарри натаскал еще одну лошадь, которую затем отвез в Лондон и продал за вполне приемлемую цену.

Однако он понимал, что буквально каждое пенни пойдет на оплату долгов торговцам и лавочникам, жившим с ними в одной деревне и дававшим им продукты и другие товары в долг, под честное слово.

Кроме того, молодой баронет вынужден был продолжать работать и искать клиентов — тех, кому требовались его услуги по выездке лошадей.

Поэтому он и отправился в клуб «Уайт» в надежде найти кого-нибудь, кто мог бы помочь ему выйти на клиентов, желающих подготовить лошадей для скачек и готовых выложить за это приличные деньги. Могло случиться и так, что кому-нибудь из членов клуба тоже понадобилось бы его умение.

И, придя в клуб, он наделся, что не теряет зря времени и его поиски увенчаются успехом.

Казалось, небо услышало его и преподнесло ему подарок в облике Ройдина Элдриджа, предлагавшего огромные деньги за победу на скачках, которые, как чувствовал баронет, он может с легкостью выиграть.

Главным же условием участия в состязаниях, как известно, было то, что каждого приглашенного должна сопровождать киприотка.

Поэтому, направляясь из Тэттерсолл в Челси, Гарри был абсолютно уверен, что Милли не откажется пойти с ним.

Новость о том, что барон возвращается как раз в самый неподходящий момент, разбила вдребезги все надежды и планы молодого искателя удачи.

Теперь же единственным шансом заполучить деньги, так необходимые для операции няни, было взять свою сестру, страшно подумать, в замок Элдридж.

Гарри неустанно повторял себе: «Я не должен вести ее туда, это неправильно».

Затем, посмотрев на свою сестру, как будто видел ее впервые, он вдруг осознал, что она просто великолепна. Пелена спала с его глаз, и он увидел перед собой сказочную красавицу.

Она была совсем не похожа на киприоток с их сверкающими глазами и раскрашенными лицами.

В ней не было их известного, так хорошо знакомого мужчинам, напускного очарования, которое появлялось и исчезало по мере необходимости.

Аморита была светлой как день, ее волосы напоминали цвет раннего солнца, которое только-только просыпается на востоке.

У нее был традиционно английский, бледно-розовый цвет лица. Кожа была белее, чем Гарри когда-либо видел, разве что у их матери.

Глаза у девушки были огромные, и казалось, все ее личико, маленькое и немного заостренное, состояло из одних только глаз. Но они отнюдь не были голубыми, а отливали зеленым цветом бегущего ручья, переливающегося на солнце.

«Она прелестна!» — подумал про себя Гарри с изумлением, как будто только что увидел ее.

Он понял, что будет просто преступлением привести девушку в общество мужчин, которые начнут преследовать ее по причинам, о которых он даже думать боялся.

— Что ты уставился на меня, Гарри? — неожиданно спросила Аморита.

— Я думаю, что бы нам такое… гм… сделать, чтобы ты выглядела, как… гм… ну, как актриса, — ответил Гарри, спотыкаясь на каждом слове.

— Не беспокойся об этом, — сказала ему сестра. — Помнишь, когда мы играли в домашнем театре на Рождество, мама показывала мне, как правильно наложить грим, и после спектакля все мне делали комплименты, как я хорошо с этим справилась.

— Куда ты дела краски и пудру? — поинтересовался Гарри.

— Это все где-то дома, — ответила Аморита. — Не волнуйся, я найду.

— Тебе придется все время ходить накрашенной, пока ты будешь находиться в замке Элдридж, — предупредил Гарри.

— Так называется замок графа? — осведомилась Аморита. — Раз у него есть свой родовой замок, у тебя тоже должен быть свой. Гарри, я уверена, это знак свыше, это судьба. Тебе обязательно улыбнется удача!

— Удача повернется к нам спиной, если граф узнает, кто ты на самом деле, — резко ответил он. — Поэтому послушай, Аморита, ты должна отправляться домой, а я приеду завтра.

Он задумался на мгновение перед тем, как продолжить:

— Надеюсь раздобыть тебе одежду для этого дурацкого фарса. А ты сможешь потренироваться с гримом, ну, как ты там это делала на Рождество, чтобы выглядеть как настоящая актриса. Ты меня поняла?

Аморита кивнула:

— Конечно, я все поняла. Я думаю, ты делаешь из мухи слона. Да и, в конце концов, если, как ты говоришь, все другие женщины, приглашенные на вечер, — настоящие актрисы, на меня никто и не взглянет!

Гарри очень хотелось, чтобы это оказалось именно так.

Он чувствовал, что его затягивает все глубже и глубже в темный омут, который обязательно проглотит его целиком.

— Теперь нам нужно ехать к нянюшке, — сказала Аморита, — и ты должен поговорить с хирургом. Скажу тебе, он очень отталкивающий тип.

— Ладно, — согласился Гарри. — Но после этого ты сразу же возвращаешься в деревню.

Он заметил, что сестра смотрит на него вопросительно, и поспешил объяснить:

— Никто в Лондоне не должен видеть тебя со мной, особенно когда ты вот так смотришь на меня. Иначе потом, на вечере в замке Элдридж, ни одна душа не поверит, что ты та, за кого себя выдаешь.

— Да, конечно. Это разумно, — сказала Аморита. — В любом случае, судя по тому, на что я сейчас похожа, никто не посмотрит на меня дважды.

С этими словами она окинула взглядом свое старенькое, поношенное платье, и Гарри почувствовал угрызения совести.

Без сомнения, он мог скопить немного денег, чтобы купить сестре хотя бы одно приличное платье.

В оправдание себе он говорил, что просто он не такой же хороший и удачливый лошадник, как его отец.

Они отправились в больницу, где их встретила суровая, неприветливая матрона.

Когда Гарри назвал ей свой титул, женщина стала гораздо приветливее.

Она показала молодым людям палату, предназначавшуюся для их няни. Палата была рассчитана на одного человека.

— Это немного дороже, чем общая палата, — сказала матрона, — но, я уверена, что вы, конечно же, хотите, чтобы человек, который заботился о вас с самого детства, содержался именно в таких условиях.