Нестандартный ход 2. Реванш

Шутливую перепалку прервал звонок. Дашков выудил из кармана пиджака телефон, на миг поморщившись, словно от зубной боли. Прежде чем он отвернулся, отходя в сторону, девушка успела увидеть экран. Имя и фотография звонящего ей вновь показались знакомыми, как и тогда в кафетерии. Это был один и тот же человек. И её ужасно раздражало, что никак не удается вспомнить, кто это. Словно что-то важное вертится на краю сознания и ускользает от неё…

Мужчина вернулся буквально через десять секунд дерганый и недовольный.

— Мне надо уехать. Извини, я не могу подбросить тебя в город, и самому вряд ли удастся вернуться туда в ближайшие несколько часов. Давай поступим так. Либо сейчас вызову такси, либо наши…

— Не переживай, я поеду с ними, когда они закончат, — перебила она, успокоив его. — Всё в порядке, езжай.

Алекс коротко кивнул и, быстро предупредив сотрудников, спешно уселся за руль.

Наблюдая за тем, как на утрамбованной земле шины оставляют за собой длинную узорчатую полосу и слегка пускают пыль, Элиза прищурилась, усиленно размышляя. Откуда ей знать контактов Дашкова? Это явно что-то другое…

— Поехали, я отвезу, — раздалось уверенно сзади, вынуждая её прервать мысль и развернуться. — Нечего тебе здесь делать, тем более в такой легкой одежде. Остальные провозятся еще около часа, смысла ждать их нет.

— Вот ещё, — фыркнула, вздернув бровь, пока Рома красноречиво прошелся по ее бордовому костюму, состоящему из юбки-карандаша ниже колен и удлиненного приталенного пиджака, под которым была бежевая блузка. — Не собираюсь я с тобой никуда ехать.

Ну, да, она не рассчитывала побывать сегодня на такой ветреной местности, вот и одета неподобающе. Но это не его забота.

— Нам надо поговорить, — бросает спокойно.

— Я польщена, но вынуждена отклонить Ваше предложение, Роман Аристархович. И вообще… мужчина — человек дела. А не слова.

— И что это значит?

— Это — простой категорический силлогизм, — картинно вздыхает девушка и медленно бредет к фирменному фургону, намереваясь все-таки укрыться в нем от ветра. — Мужчину красят поступки, а не разговоры. И значит он то, что с тобой я говорить не хочу, потому что спишь ты с одной, а разговоры говорить приходишь к другой.

Она уже успела схватиться за ручку двери, когда ей в спину прилетел шумный вздох Разумовского:

— Понял. По-хорошему с тобой никак не получится…

А Элиза и рта не успела раскрыть, как оказалась прижатой к нему и почувствовала горячие пальцы на своей шее.

Которые сдавливали кожу не с целью страстной ласки, а что-то там очень умело перенастраивали… Потому что за считанные мгновения изумленная и обескураженная девушка… уплыла в сон, моментально обессилев.

* * *

Неужели выспалась? Это была первая мысль после томительного сладкого пробуждения. Элиза протерла закрытые веки, словив под ними цветные танцы фосфенов, а потом все-таки открыла глаза. Как это она докатилась до такой жизни, что не помнит, где находится?.. А вот вторая мысль заставила возвратиться в действительность уже пободрее.

Девушка приподнялась на локтях и оглядела комнату. Изучать в ней было… нечего. Единственным предметом был матрас. Собственно, на нем и лежало её бренное тело, бережно укрытое одеялом.

Пока Элиза проверяла сохранность одежды на себе, память услужливо подкинула нужные флешбэки, и картина странной телепортации в незнакомое место стала в разы яснее.

Ну, Разумовский! Ну, сволочь! Что за пугающие навыки, Господи! Как можно вырубить человека на раз-два?!

Встав, девушка потянулась и зевнула, окончательно приходя в себя. Ноги окутало теплом, исходящим от пола, что было весьма и весьма приятно. Она прошлась по периметру помещения, дотрагиваясь до стен, окрашенных в красивый цвет кокосового молока. Сама комната была достаточно большой, и в пустоте каждый шорох отдавал эхом. Чувствовалось, что ремонт в ней делали совсем недавно, но обставить не успели. А в углу обнаружилась дверь в роскошную ванную, которая не в пример была уже полностью пригодна к использованию. И невероятно похожа на ту, что в квартире Ромы.

Оценив мастер-спальню, Элиза подошла к окну.

Моргнула несколько раз и замерла.

И внезапно с ней приключилось неладное. Или, наоборот, ладное. Но она вдруг совершенно невообразимым образом в неизвестной обстановке отчетливо почувствовала себя… дома. Как если бы была скитальцем всю сознательную жизнь, а теперь получила благословение, прийдя к своему истинному пристанищу. Словно это всё — создали специально для неё.

Завороженная, девушка буквально рухнула коленями на приземистый широкий подоконник и во все глаза уставилась на раскинувшийся вдали лес. Он пестрел осенней палитрой — от зеленого до багряного, и кроны деревьев под лучи уходящего солнца сверкали живым светом, напоминающим языки пламени.

Наверное, это какой-то новостроящийся поселок, потому что все жилища, расположенные дальше по мягкому склону, были в процессе возведения. И Элиза с большим удовольствием несколько минут наблюдала за стройками. Через считанные месяцы, когда будут готовы все фасады и наверняка сады в дворах, вид из окна станет еще прекраснее.

Девушка вздохнула и встала, направившись в ванную. Очень хотелось избавиться от сковывающей облегающей одежды и почувствовать свободу не только духом, но и телом. Что она и проделала, приняв душ и смыв с себя косметику. На выходе из кабинки пришлось озадачиться, во что облачиться. Выбор, конечно, невелик… но обратно в свой костюм лезть… не то. И, когда её взгляд остановился на рубашке Ромы, висящей на крючке, руки Элизы сами потянулись к ней… Широкая и легкая, она к тому же отлично прикрыла ягодицы.

Немного подсушив волосы полотенцем, девушка наконец-то вышла из своей «темницы», внимательно осматриваясь. Дом был не просто не обставлен, а еще и не отделан. Ненавязчиво, но пахло чем-то химическим, а в коридоре на этаже аккуратными обособленными кучками лежали стройматериалы для отделки. Обойдя их, она медленно спустилась по простой деревянной лестнице и попала в гостиную. Тоже пустую. Но зато обрадовавшую наличием камина — настоящего, а не декоративного. Когда он будет в действии, атмосфера станет совсем волшебной…

Но для кого — это уже другой вопрос.

Ноги сами понесли её в направлении доносящихся звуков. И через несколько десятков шагов Элиза остановилась на пороге кухни. И уперлась плечом в косяк, с неудержимой улыбкой наблюдая открывшуюся картину.

Разумовский в одних классических брюках от своего костюма, босой и обнаженный по пояс… кашеварил. Методично нарезал овощи, пока на плите что-то задорно шкворчало в сковороде. Массивные часы модели премиум-класса на его запястье при каждом движении подрагивали и… вообще… делали весь образ до безумия сексуальным.

Он явно почувствовал её пристальный взгляд, потому что медленно повернулся. Начал путешествие по ней снизу вверх, будто оглаживая неспешным взором каждый ничтожный миллиметр тела, и добрался до лица, наконец-то наладив зрительный контакт.

И тут… девушка могла поклясться, что обоих унесло волной единого воспоминания.

День его рождения четыре года назад. Когда она бессовестно увела Рому с организованного по этому поводу банкета, а он… сыграл для неё на рояле «К Элизе» Бетховена, повергнув в шок еще одним своим умением. А потом они оказались в спальне, сплетшись на кровати — как обычно, мужчина не признавал других поверхностей, предназначенных для секса. И уже после, уставшие, но неимоверно проголодавшиеся, решили совершить нападение на холодильник. Элиза тогда недовольно буркнула, что зря не носит халаты, сейчас что-то такое было бы кстати — встать, накинуть и пойти. — Накинь мою рубашку, — предложил Разумовский, натягивая боксеры, душ отменялся по уважительным причинам до утоления более базовых потребностей. — Нет уж, твою рубашку я точно не надену. — Дело в брезгливости? — он удивился, стрельнув глазами в эту саму рубашку на краю постели. — Вот еще! — она коротко рассмеялась данному умозаключению. — В таком случае ты ко мне вообще не прикоснулся бы. — Тогда что? — Дело в принципах. Это просто пoшло в моем понимании, Роман Аристархович. Не находишь, что женщина в мужской рубашке после того, как отдалась ему, выглядит поверженной крепостью с белым флагом? Какой-то примитивный киношный трюк, бьющий по достоинству слабой половины человечества… Рома тогда лишь иронично усмехнулся, не споря с ней.