Нестор Летописец
Шрифт:
Поскольку эта книга не строго научное сочинение, древнерусские тексты цитируются в ней, как правило, в переводе на современный русский язык, при цитировании из имеющихся в оригинале используются только буквы, существующие в современном русском алфавите», за исключением буквы ять – ей по нынешним орфографическим правилам соответствует «е» – и «i» – на ее месте сейчас ставят «и». Эти буквы сохраняются, если используются в цитируемых публикациях. Также сохраняется, если она есть в древнерусских текстах, буква ер (ъ) на конце слов. Во времена Нестора она обозначала краткий (редуцированный) звук «о». Когда в изданиях текст печатается по рукописям знак в знак, пунктуация приведена к современным нормам. Все выделения в цитатах принадлежат авторам соответствующих работ.
Нестору посвящена лишь одна, во многом устаревшая и тенденциозная монография, принадлежащая М. Д. Присёлкову {5} . Имеющиеся статьи о нем – чисто научные, специальные исследования, к тому же обычно содержащие спорные гипотезы и толкования. Поэтому я предпочел отказаться от библиографического списка в конце книги. Что касается изданий «Чтения о Борисе и Глебе», Жития Феодосия Печерского и «Повести временных лет», читатели могут найти ссылки на них в соответствующих главах.
5
Ее переиздание: Присёлков М. Д. Нестор Летописец: Опыт историко-литературной характеристики. [2-е изд.] СПб., 2009.
В качестве синонима названия «Повесть временных лет» используется принятое в науке обозначение «Начальная летопись». Не следует путать его с «Начальным сводом» – традиционным обозначением гипотетической летописи, предшествовавшей «Повести…».
Я постарался избежать, насколько это было возможно, повторов. Но всё же в нескольких случаях мне пришлось в разных главах обращаться к одним и тем же фрагментам древнерусских источников, рассматривая их с различных точек зрения. Византийский император Х века Константин Багрянородный, рассказывая о походах киевских князей по окрестным землям за данью, назвал их «кружениями». Читателям этой книги придется поучаствовать в «кружениях» по древнерусским текстам. Пишущий эти строки не обещает им такого же прибытка, что получали древнерусские правители. Но, думаю, возвращение к цитатам из одних и тех же текстов будет для них не только необходимым, но и небезынтересным.
Автор считает своим приятным долгом выразить признательность исследователям, познакомившим его со своими работами или указавшим на них: А. А. Гиппиусу, С. М. Михееву, Ф. Б. Успенскому. Особая благодарность – покойному А. А. Шайкину.
Глава первая. Явление героя
К сожалению, всё, что мы знаем о Несторе достоверного, ограничивается известиями о себе в двух написанных им житиях. Самое раннее событие собственной жизни, им упоминаемое, – приход в Киево-Печерский монастырь. В Житии Феодосия Печерского Нестор пишет, что «принят был» в монастырь «преподобным игуменом {6} Стефаном, и от него пострижен был, и монашеских одеяний сподоблен, еще же и в диаконский сан им возведен был» [5] . Детство и отрочество знаменитого книжника, его жизнь в миру скрыты от нас непроницаемым мраком. А вот образованные люди XVIII века были убеждены, что им известен не только точный год рождения Летописца, но и место, где он появился на свет. Открыв словарь русских писателей, составленный известным литератором, издателем и просветителем Н. И. Новиковым, они могли прочитать: Нестор «родился на Беле-озере 1055 года, пришел
6
Преподобный – здесь: монах (в другом значении: монах, причисленный к лику святых). Игумен – титул настоятеля монастыря.
5
Успенский сборник XII–XIII вв. / Изд. подг. О. А. Князевская, В. Г. Демьянов, М. В. Ляпон; под ред. С. И. Коткова. М., 1971. С. 135, стб. 67б. Перевод мой.
6
<Новиков Н. И.> Опыт исторического словаря о российских писателях. Из разных печатных и рукописных книг, сообщенных известий и словесных преданий собрал Николай Новиков. В Санкт-Петербурге 1772 года. С. 148–149.
7
<Татищев В. Н.> История Российская с самых древнейших времен ‹…› собранная и описанная Васильем Никитичем Татищевым. Кн. 1. Ч. 1. [М.,] 1768. С. 51; ср. современное издание: Татищев В. Н. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 1: История Российская. М., 1994. С. 119–120.
7
В Древней Руси, в том числе при ведении летописных записей, счет велся от «сотворения мира», которое было приурочено к 5508 году до нашей эры. В переводе на современное летоисчисление это 862 год (6370 минус 5508).
8
Полное собрание русских летописей. Т. 38: Радзивиловская летопись. Л., 1989. С. 16, л. 8 об.
9
См.: <Шлёцер А. Л.> Нестор. Русские летописи на Древне-Славенском языке, сличенные, переведенные и объясненные Августом Лудовиком Шлёцером ‹…›. Ч. 1 / Перевел с немецкого Дмитрий Языков. В Санктпетербурге, 1809 года. С. 8 (второй пагинации, в издании обозначена церковнославянской цифирью как «И»).
10
<Евгений, митрополит Киевский и Галицкий (Болховитинов).> Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской церкви. 2-е изд., испр. и умноженное. СПб., 1827. Т. 2. С. 83–84.
Итак, о месте появления на свет нашего героя достоверных сведений действительно нет. Но текст «Повести временных лет» позволяет высказать некоторые догадки. Однако об этом – чуть позже.
А откуда взяты сведения о годе рождения Нестора? Писавшие о Несторе в XVIII и в первые десятилетия XIX столетия почти неизменно называли или один и тот же или близкие годы. Новиков – 1055-й, Г. Ф. Миллер [11] , Татищев [12] , Шлёцер [13] , митрополит Евгений Болховитинов [14] и еще ряд авторов – 1056-й. Такая уверенность основывалась на известии позднего «Жития преподобнаго отца нашего Нестора, лтописца Российскаго». Это Житие Нестора, составленное для первого печатного издания Киево-Печерского патерика {8} – сборника сказаний о Печерской обители и ее насельниках, преданного тиснению и составленного по указанию ее настоятеля Иннокентия Гизеля в 1661 году. Житие сообщало, что Нестор пришел в монастырь, когда его настоятелем был преподобный Феодосий и еще был жив создатель обители преподобный Антоний: «прийде к ним, желая святаго Аггелскаго Иноческаго образа, имый точiю {9} седмнадесятъ лтъ от рожденiя своего» [15] . Но сначала он пребывал в послушниках, а пострижен в монахи и потом возведен в сан диакона был при преемнике Феодосия игумене Стефане: «И приять святый Аггелскiй Иноческiй образ от Преподобнаго Стефана Игумена Печерскаго. Потом же и на Дияконскiй степень от тогожде возведен» [16] . В начале XVIII века Димитрий Ростовский включил это житие в составленную им книгу житий святых (Четии Минеи) [17] .
11
См.: Миллер Г. Ф. О первом Летописателе Российском преподобном Несторе, о его летописи и о продолжателях оныя // Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие. 1755. Т. 1. Апрель. С. 275–283.
12
История Российская с самых древнейших времен ‹…› собранная и описанная Васильем Никитичем Татищевым. С. 51.
13
Нестор. Русские летописи на Древне-Славенском языке, сличенные, переведенные и объясненные Августом Лудовиком Шлёцером ‹…›. Ч. 1. С. 9 (второй пагинации, в издании обозначена церковнославянской цифирью как «И»).
14
<Евгений, митрополит Киевский и Галицкий (Болховитинов).> Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской церкви. Т. 2. С. 83.
8
Патерик – отечник; от греческого pater – «отец» (подразумеваются святые отцы).
9
Имеющий только (церковнославянский).
15
Патерик, или Отечник Печерский ‹…›. [Киев,] 1661. Л. 274 об.
16
Патерик, или Отечник Печерский ‹…›. [Киев,] 1661. Л. 275.
17
<Димитрий, митрополит Ростовский.> Книга житий святых. В Киево-Печерской лавре, 1764. Кн. 1: Сентябрь, октябрь, ноябрь. Л. 270 об. – 271 об.
Сведения о том, что Нестор пришел в монастырь во времена игуменства Феодосия, умершего 3 мая 1074 года, восходят к записи в «Повести временных лет» под 1051 (6509) годом, в конце которой летописец сообщает о себе: «Когда же жил Феодосий в монастыре, ведя добродетельную жизнь и блюдя монашеские правила и принимая всякого, приходящего к нему, и я пришел к нему, худой и недостойный раб, и принял он меня 17 лет отроду» [18] . Это автобиографическое известие завершает в Начальной летописи пространное сказание об основании Печерского монастыря. Но принадлежат ли эти слова именно Нестору, если и считать его составителем «Повести временных лет»? Отождествление этого безымянного книжника с Нестором появилось впервые в двух рукописных редакциях Киево-Печерского патерика, составленных печерским монахом Кассианом в 1460 и 1462 годах. (В научной литературе их принято называть 1-й и 2-й Кассиановскими редакциями.) Кассиан, позаимствовавший сказание об основании Печерского монастыря из «Повести временных лет», ничтоже сумняшеся отождествил его автора с Нестором, внеся Несторово имя в текст [19] . Вот как выглядит это автобиографическое известие в составе 2-й Кассиановской редакции: «Пришел к нему (Феодосию. – А. Р.) и я, грешный и недостойный раб Нестор, и он принял меня, а было мне тогда семнадцать лет от роду» [20] . Кассиан внес имя Нестора не только в это известие, но и в заглавие сказания, которое сам и сочинил: «Нестора, инока обители монастыря Печерского, сказание о том, почему монастырь был прозван Печерским» [21] . Догадка Кассиана, по-видимому, была вызвана сообщением более ранней редакции патерика, что Нестор был летописцем [22] , а также, вероятно, знакомством с рукописью «Повести временных лет», в заглавии которой упоминалось имя Нестора как автора. Все случаи присутствия в летописном тексте авторского «я», в том числе и в статье 1051 года, Кассиан трактовал как знаки авторства Нестора.
18
Повесть временных лет / Подг. текста Д. С. Лихачева и Б. А. Романова, пер. Д. С. Лихачева и Б. А. Романова; под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950. Ч. 1: Текст и перевод. С. 308 (серия «Литературные памятники»).
19
См. об этих вставках, сделанных Кассианом: Ольшевская Л. А. Типолого-текстологический анализ списков и редакций Киево-Печерского патерика // Древнерусские патерики: Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик / Изд. подг. Л. А. Ольшевская и С. Н. Травников; отв. ред. А. С. Демин. М., 1999. С. 283, 290 (серия «Литературные памятники»).
20
Библиотека литературы Древней Руси. Т. 4: XII век. СПб., 1997. С. 323 (пер. Л. А. Дмитриева). Текст 2-й Кассиановской редакции.
21
Библиотека литературы Древней Руси. Т. 4: XII век. СПб., 1997. С. 317.
22
Ср.: «Нестор, написавший летопись» («Слово о Никите Затворнике, который потом был епископом Великого Новгорода») – Древнерусские патерики. С. 141, л. 35; «блаженный Нестор, написав в Летописи о блаженных отцах: о Демьяне, и Еремее, и Матфее, и Исакии» («Слово о блаженном Агапите целителе») – Там же. С. 146, л. 39. Текст так называемой Основной редакции. Сказание о Дамиане (Демьяне), Иеремии (Еремее), Матфее и Исакии (Исаакии) содержится в записи «Повести временных лет» под 5682 (1074) годом. Вопрос о том, была ли Основная редакция самой ранней, является дискуссионным. В отличие от Л. А Ольшевской, считающей эту редакцию первоначальной, Е. Л. Конявская полагает, что она вторичная, и ее аргументы достаточно весомы; см.: Ольшевская Л. А. Типолого-текстологический анализ списков и редакций Киево-Печерского патерика. С. 253–315; Конявская Е. Л. Древнейшие редакции Киево-Печерского патерика // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. 2006. № 1 (23). С. 32–45. Но, так или иначе, по отношению к Кассиановским редакциям Основная редакция, несомненно, более ранняя.
Однако приписывание Нестору годовой статьи 1051 года несостоятельно: в Житии Феодосия Печерского книжник сообщает не только о том, что он был пострижен в монахи преемником Нестора Стефаном, но и о том, что в годы настоятельства Стефана, то есть после 3 мая 1074 года, пришел в Печерскую обитель; он прямо пишет, что не застал Феодосия в живых и был вынужден расспрашивать о нем знающих людей [23] . Кроме того, статья 1051 года противоречит Житию: в летописи говорится, что Феодосий добыл греческий свод монашеских правил (Студийский устав) у некоего монаха Михаила, пришедшего из Византии [24] , в то время как в жизнеописании Феодосия Нестор пишет, что тот попросил переписать устав печерского монаха скопца Ефрема, жившего в Константинополе [25] . Правда, замечательный текстолог, исследователь русского летописания А. А. Шахматов в 1896 году предполагал, что запись летописца о себе в «Повести временных лет» – это действительно автобиографическое сообщение Нестора, однако подвергшееся редактированию, которое произвел более поздний книжник (Шахматов называет его составителем «Повести временных лет»): «заключительная фраза Нестора сохранена и поставлена в ненадлежащую связь с Феодосием, которого он в монастыре не застал уже в живых» [26] . Таким образом, получается, что недостоверным является известие о приходе Нестора в Печерскую обитель в годы настоятельства Феодосия, но указанный в летописной записи возраст, в котором автор ушел из мира и посвятил себя Богу, якобы относится именно к Нестору: «Следовательно, Нестор, которому было семнадцать лет во время игуменства Стефана (начало его игуменства – 1074 г.), родился не ранее 1057 г.» [27] .
23
А. М. Кубарев, отметивший разноречие между свидетельством летописца в статье 1051 года о приходе в монастырь при Феодосии и сообщением в Житии Феодосия о приходе и постриге во время игуменства Стефана, попытался примирить их. Нестор якобы был принят как послушник в годы настоятельства Феодосия, а был пострижен при его преемнике: иначе трудно объяснить, как послушник без испытания почти тотчас стал диаконом. См.: <Кубарев А. М.> Нестор, первый писатель российской истории, церковной и гражданской. Сочинение А. Кубарева. <М., 1842>. С. 64–65. (Отдельный оттиск статьи из издания: Русский исторический сборник. М., 1842. Т. IV. Кн. 4. С. 386–436.) Но это объяснение несостоятельно: Нестор должен был в Житии Феодосия сказать о своем знакомстве с ним, а кроме того, автор Жития прямо сообщает, что при Стефане «приять быхъ» (был принят) в обитель, а затем удостоен пострига. На противоречие между известием летописной статьи «Повести временных лет» под 1051 годом и словами Нестора о себе в Житии Феодосия Печерского позднее обратил внимание историк Н. И. Костомаров, признавший, что летописный фрагмент принадлежит не Нестору, а другому книжнику: «Нестор пришел не при Феодосии, а при его преемнике Стефане, и следовательно, известие, помещенное под приведенным годом, принадлежит не Нестору, а какому-то другому летописцу, писавшему прежде его». – <Костомаров Н. И.> Лекции по русской истории профессора Н. И. Костомарова / Составлены по запискам слушателей П. Г[айдебуро]вым. Ч. 1: Источники русской истории. СПб., 1861. С. 31.
24
См.: Повесть временных лет. С. 107 (оригинал), 307 (перевод).
25
См.: Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1: XI–XII века. СПб., 1997. С. 378 (оригинал), 379 (перевод). На это различие обратил внимание А. А. Шахматов в книге «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (1908); см.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах // он же. История русского летописания. Т. 1: Повесть временных лет и древнейшие русские летописные своды. Кн. 1: Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 2002. С. 193. Историк Я. Н. Щапов склонен примирить два известия: от студийского монаха Михаила Феодосий будто бы получил «только часть нужного устава», а полную версию ему принес печерский черноризец Ефрем (Щапов Я. Н. Монашество на Руси в XI–XIII веках // Монашество и монастыри в России. XI–XX века: Исторические очерки / Отв. ред. Н. В. Синицына. М., 2005. С. 15). Значительно раньше это же мнение высказывали митрополит Макарий (Булгаков) и Е. Е. Голубинский; см.: <Макарий, митрополит Московский [Булгаков]>. История Русской церкви. Макария, епископа Винницкого. Т. 2. СПб., 1857. С. 45; Голубинский Е. Е. История Русской церкви. Т 1: Период киевский, или домонгольский. Вторая половина тома. 2-е изд., испр. и доп. М., 1904. С. 372–373.
Но если это и так, в летописи и в Несторовом Житии Феодосия всё же представлены разные версии обретения Студийского устава печерянами.26
Шахматов А. А. Несколько слов о Несторовом Житии Феодосия (1896) // он же. История русского летописания. Т. 1: Повесть временных лет и древнейшие русские летописные своды. Кн. 2: Раннее русское летописание XI–XII вв. СПб., 2003. С. 19. Эта мысль повторена ученым в исследовании «Житие Антония и Печерская летопись» (1898); см.: Там же. С. 161, 164.
27
Шахматов А. А. Несколько слов о Несторовом Житии Феодосия. С. 19–20.
Но это объяснение, словно призванное «спасти» сложившиеся представления о времени рождения Нестора, неубедительно. Средневековый английский философ Оккам заметил: «Не нужно множить сущности без необходимости». Этот принцип («бритва Оккама»), призванный отдавать преимущество более простым объяснениям перед сложными и запутанными, вполне применим при решении проблемы, какому книжнику принадлежит сообщение о приходе в Печерский монастырь в семнадцатилетнем возрасте. Наиболее простое и логичное решение таково: запись принадлежит не Нестору, а другому печерянину. Между прочим, к этой мысли в конце концов пришел и сам А. А. Шахматов [28] . Он заметил о киево-печерском книжнике Кассиане: «Кассиан ‹…› внес в Печерский патерик несколько статей из ПВЛ («Повесть временных лет». – А. Р.), очевидно, признавая самую ПВЛ составленною Нестором. ‹…›…Он вставил имя Нестора и в самый текст статей, где автор их говорит о себе в первом лице. ‹…›…Вместо слов Кассиановской первой редакции (точно передающих текст ПВЛ): “к нему же и азъ прiидох, худыи и недостоиныи рабъ”, в Кассиановской второй читается: “прiидох же азъ к нему, худый и недостойный рабъ Нестеръ”» [29] . Шахматов резонно предположил, что Кассиану попал в руки список «Повести временных лет», в заглавии которого фигурировало имя Нестора {10} , и незадачливый и наивный редактор приписал Нестору летопись целиком – не подумав о том, что это свод, плод труда нескольких книжников и что некоторые фрагменты принадлежат его предшественнику. Известный исследователь древнерусской словесности Д. И. Абрамович в 1914 году так подвел итог многолетним дискуссиям о Несторе – авторе «Повести временных лет» и о его жизни до вступления в печерское братство: «Было время, когда к преп. Нестору относили все те места Повести временных лет, где идет речь в первом лице, – и получалась довольно обстоятельная биография: указывали точно год и место рождения, время прибытия и поступления в монастырь, год смерти и общий возраст ‹…›. Теперь же, когда принадлежность Нестору Начальной летописи оспаривается, требуют значительных ограничений и все эти биографические подробности» [30] .
28
См.: Шахматов А. А. Предисловие к Начальному Киевскому своду и Несторова летопись // он же. История русского летописания. Т. 1. Кн. 2. С. 401; он же. О сочинениях преподобного Нестора (первая пробная лекция на заседании историко-филологического факультета Московского университета 1 марта 1890 г.) // Там же. С. 466, 472; он же. Повесть временных лет (1916) // Там же. С. 541, 577. Ко времени «около 1056–1057 г.» без каких-либо аргументов отнес рождение Нестора А. Н. Ужанков; см.: Ужанков А. Н. Святые страстотерпцы Борис и Глеб: к истории канонизации и написания житий // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. 2000. № 2 (16). С. 47. По-видимому, это курьезный пример давно оставленного в науке мнения, которое первоначально разделял А. А. Шахматов.
29
Шахматов А. А. Нестор летописец (1914) // он же. История русского летописания. Т. 1: Повесть временных лет и древнейшие русские летописные своды. Кн. 2. С. 421–422.
10
Один такой список, правда поздний, сохранился. Следы вероятного присутствия имени Нестора имеются и в заглавии еще нескольких рукописей «Повести временных лет». Подробнее об этом рассказывается ниже, в главе пятой.
30
Абрамович Д. И. Нестор Летописец // Русский биографический словарь. [Т.] Нааке-Накенский – Николай Николаевич Старший. СПб., 1914. С. 254–255.
Пришел ли Нестор в Печерскую обитель в молодом возрасте или уже зрелым, приобретшим опыт мирской жизни, – неизвестно. Историк М. Д. Присёлков – автор и по сей день единственной биографической книги о нем, изданной почти сто лет назад, в 1923 году, был склонен считать, что Нестор стал монахом не в юности, а уже в средних летах: об этом якобы свидетельствует стремительное превращение послушника (насельника монастыря, исполняющего обеты, но еще не принявшего постриг) в монаха и почти тотчас же – поставление в диакона {11} . Стефан, при котором Нестор пришел в Печерский монастырь, был его игуменом с 1074-го по 1077-й, или по 1078-й, или по 1079 год [31] – и за эти три – пять лет послушник удостоился стать сначала монахом, а потом и диаконом! [32] Порядок прохождения степеней монашества в Киево-Печерской обители известен из описания, принадлежащего самому Нестору: «…в “Житии Феодосия” Нестор, подчеркивая для читателя, что преемники и ученики Феодосия “доныне” ведут жизнь обители по уставу студийского монастыря {12} , введенному в Печерском монастыре самим учителем, – так описывает главную черту этого устава в отношении приема новых братьев: конечно, принимаются все приходящие, не взирая (так! – А. Р.) на их убогость или богатство, но не все постригаются сразу; вновь пришедшим игумен повелевает сначала ходить в своем мирском платье, пока тот не выучивал весь “устрой” монастырский; только тогда разрешалось одеть монашеское платье и начиналось испытание пришедшего во всех “службах” монастыря; удовлетворив этому испытанию, пришлец получал пострижение и облачение в “манатью”; однако этим еще не заканчивалось вступление, потому что последней ступенью его считалось “приятие” святой схимы, на которое новый брат “сподоблялся” игуменом только тогда, когда не оставалось сомнений в том, что он – чернец {13} , искусный житьем чистым» [33] .
11
Диакон (дьякон) – священнослужитель низшей степени, участвующий в богослужении и помогающий священнику, но сам богослужения не совершающий.
31
Стефан стал настоятелем после смерти Феодосия Печерского, произошедшей 3 мая 1074 года. Эта дата указана и в Житии Феодосия, и в «Повести временных лет» под 1074 (6582) годом. В настоятелях он пробыл недолго и был вынужден оставить игуменство под давлением монашеской братии, которая предпочла ему монаха Никона. Год, когда это произошло, источники не указывают. В литературе принято считать, что Стефан перестал быть настоятелем Печерской обители в 1078 году. См., например: <Амвросий (Орнатский).> История российской иерархии, собранная ‹…› Архимандритом Амвросием. Ч. 2. В Москве, 1810. Отд. II. С. 42; <Евгений, митрополит Киевский (Болховитинов).> Описание Киевопечерской лавры ‹…›. 3-е изд., испр. и умноженное. Киев, 1847. С. 130; <Строев П. М.> Списки иерархов и настоятелей монастырей российской церкви / Сост. из достоверных источников Павел Строев ‹…›. СПб., 1877. С. 11; Голубинский Е. Е. История Русской церкви. Т I. Вторая половина тома. С. 597, примеч. 3, с. 584; Творогов О. В. Никон (Великий) // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I: (XI – первая половина XIV века) / Отв. ред. Д. С. Лихачев. Л., 1987. С. 280; Дмитриев Л. А., Ольшевская Л. А. Комментарии // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 4: XII век. С. 645; Ольшевская Л. А., Травников С. Н. Комментарии // Древнерусские патерики. С. 393; Жиленко I. Святиня: Iстория Киево-Печерьско"i лаври. Т. 1: XI–XVI ст. Року Божого 2001. Ч. 3. Печерський монастир в останнiй чвертi XI – на початку XII ст. //Е. Е. Голубинский доказывает, что уход Стефана и начало игуменства Никона относятся к 1078 году, таким образом, «в 1078 г. по Патерику игуменом был уже преемник Стефана Никон (затворник Никита, после епископ Новгородский, при игумене Никоне предсказал смерть князя Глеба Святославича, а последний убит в 1078 г.)» – Голубинский Е. Е. История Русской церкви. Т I. Вторая половина тома. С. 507, примеч. 3. Историк подразумевает сказание о печерском монахе Никите, включенное в Киево-Печерский патерик. Е. Е. Голубинский полагал, что Никон сменил Стефана не позже 1078 года; примерной датой называет 1078 год и И. Жиленко. В «Повести временных лет» гибель Глеба Святославича действительно датирована 6586-м, то есть 1078 годом; см.: Повесть временных лет. Ч. 1. С. 132. Но в новгородском летописании (князь Глеб в это время правил в Новгороде) она отнесена к следующему, 6587 (1079) году; см.: Полное собрание русских летописей. [3-е изд.]. Т. 3: Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000. С. 8, л. 5 (текст Синодального списка), с. 201, л. 98 об. (текст Комиссионного списка). Вопрос о том, какая дата верна, не решен. Исследователь хронологии русского летописания Н. Г. Бережков полагал, что дата «Повести временных лет» – 1078 год; см.: Бережков Н. Г. Хронология русского летописания / Отв. ред. М. Н. Тихомиров; подг. к печати Н. Н. Улащик. М., 1963. С. 217, 221, 228, 342, прим. 16. Ср., например, с одной стороны, осторожную позицию А. Ф. Литвиной и Ф. Б. Успенского, датирующих смерть Глеба 1078/1079 годом (Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в Х – XVI вв.: Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006. С. 524), и категоричное признание истинной датой 1078 года, принадлежащее Л. В. Войтовичу, – с другой (Войтович Л. Княжа доба: Портрети елiти. Бiла Церква, 2006. С. 371).
Если связывать уход Стефана и начало игуменства Никона со сменой власти в Киеве, то эти события должны были произойти или в 1078-м, или даже еще раньше, в 1077 году. Ср. замечание Л. А. Ольшевской и С. Н. Травникова: «В 1077 г. на киевский стол вернулся Изяслав Ярославич, поддерживавший Никона, что предрешило изгнание Стефана». – Ольшевская Л. А., Травников С. Н. Комментарии. С. 393–394. Авторитетный польский историк А. Поппэ также относит изгнание Стефана ко второй половине 1077-го или к первой половине 1078 года; см.: Поппэ А. Студиты на Руси. С. 72.
Встречается, впрочем, в качестве времени ухода Стефана с игуменства и 1083 год; см. известие составленной в конце XVI – начале XVII века «Книги, глаголемой Описание о российских святых…» с дополнениями гр. М. В. Толстого: Чтение в Обществе истории и древностей российских. 1887. Ч. 4. Отд. II. С. 18. Однако эта дата обоснована недостаточно.
32
Польский историк А. Поппэ считает, что Нестор принял диаконский сан в возрасте не менее двадцати пяти лет, а в обитель пришел не меньше чем за три года до этого: «Чтобы быть рукоположенным в диаконы, следовало иметь как минимум полных 25 лет, пребывая в монашестве не менее 3 лет. Следовательно, Нестор вступил в Печерскую обитель не ранее середины 1074 г. и не позднее 1075 г., так как Стефан перестал игуменствовать к исходу 1077 – в начале 1078 гг.». – Поппэ А. Студиты на Руси. С. 77. Соответственно, книжник должен был родиться не позже 1053 года. Слова Нестора о себе в Житии Феодосия Печерского «мьнии вьсех в монастыре» – «меньше всех в монастыре» ученый склонен считать не указанием на социальное положение и не проявлением смирения, но свидетельством об относительно молодом возрасте автора, написавшего это житие, по мнению исследователя, в 1080-х годах: «На 1107 г. Нестору было уже не менее 56, а, вероятнее, ок. 60 лет, т. е. он находился в весьма преклонных, старческих, по меркам средневековья, годах. В этом возрасте и у монаха мьнии вьсех в монастыре, высказанное в смысле положения, звучит претенциозно и более подходит к Нестору 35-летнему, каким он был ок. 1085 г. Но из слов самого Нестора следует, что Феодосий уже в сане игумена, т. е. лет сорока, а то и более, мьнии всех ся творя ‹…›. Так что уверенности и тут быть не может. Но она пробивается при от древьниих мене отець. Уже то, что Нестор говорил не о монашеской братии, а о отьцах, указывает на возрастной разрыв. По-видимому, этот момент кроется в данном случае в необычном употреблении древьниих – кальки от гр. archaios. Почтенное старци имело иную коннотацию, а старее мене веяло дряхлостью, тогда как древьниих звучало уважительным архаизмом, одновременно отмечая маститость свидетелей». – Там же. С. 73, прим. 139. И далее: «Наконец, самоопределение агиографа: аз грешьныи Нестор мьнии вьсех в монастыри можно признать самоуничижительным, но и нельзя упускать того, что в среде подобных себе подвизающихся в исповедании веры не следовало преумаляться. Он имел в виду свой возраст и иноческий стаж, и в обоих случаях мог действительно чувствовать себя как мний среди дольше монашествующих, критически оценивая собственную персону: груб сыи, невеглас». – Там же. С. 76–77. (Невеглас – невежда.) Но это спорное толкование. Скорее это именно пример самоуничижения. Абсолютно непонятно, почему исследователь считает такое самоумаление недолжным для монаха «в среде подобных себе». Такое умозаключение представляется не только несостоятельным, но и абсурдным.
12
Монастырь в Константинополе.
13
Чернец (черноризец) – монах, называемый так за свои одеяния темного, обычно черного цвета (черные ризы).
33
Присёлков М. Д. Нестор Летописец: Опыт историко-литературной характеристики. [2-е изд.] СПб., 2009. С. 34.
Схимой (словом греческого происхождения, означавшим «образ») именовались и именуются две высшие степени монашества – малая и великая схимы – и обеты, которые дает их принимающий. М. Д. Присёлков пишет о малой схиме. Нестор очень быстро прошел послушание, был принят в низшую, приготовительную степень монашества (рясофор), пострижен в малую схиму [34] , а затем почти тотчас же возведен в сан диакона, что было редким, если не исключительным явлением: «Если мы к этому припомним, что Нестор так описывает свое прохождение вступительной лестницы в монастырь при игумене Стефане: 1) был принят; 2) пострижен и 3) сподобился мнишеской одежды, – то мы, сопоставляя искус Нестора со ступенями обычного искуса, описанного выше, должны будем признать, что под мнишеской одеждой, закончившей искус Нестора, он разумеет “святую скиму”, т. е. последнюю ступень вхождения в монастырь нового брата. В этом нас подкрепляет и то наблюдение, что при описании действия устава Нестор о простой монашеской одежде не употребляет выражения “сподобиться”, относя его именно к принятию схимы; да и по порядку устава та одежда предваряла пострижение, а не последовала ему.
34
Ср. в этой связи о степенях монашества и о печерской традиции: Успенский Б. А. Антоний Печерский и начальная традиция русского монашества (Рясофор в Древней Руси) // Slovene. 2016. № 1. С. 70–113.
Иною речью Нестор сообщает нам про себя, что для него вступление в число братьев монастыря, т. е. прохождение всех ступеней испытания вплоть до принятия схимы, почему-то ограничилось рамками краткого промежутка времени, и он еще при том же игумене, всего четыре года пробывшем на игуменском кресле, успел получить даже сан диакона. Сам Нестор счел нужным и уместным пояснить читателю, почему это так случилось и он скоро оказался в диаконском сане: ‹…› игумен поступил так “божиею волею и по любви”» [35] . Историк спрашивает: «Что же хотел сказать этим Нестор?» – и отвечает: эта любовь не была «личным пристрастием» игумена, если книжник осмелился поведать о ней. Стефан, как о том говорится неоднократно в Житии Феодосия, был человеком ученым, сведущим в духовных книгах, а значит и Нестора он приветил, потому что новый пришелец из мира обладал жизненным опытом, был образован и проявил способности в словесности: «…в его лице игумен Стефан встретил не метущуюся юность и не наличие одной сердечной простоты или не взвешенного порыва; в монастырь вступал не молодой и образованный человек, понять мотивы ухода из мира которого можно было легко и на решение которого можно было смело положиться; к тому же вступающему, как всякому образованному человеку той поры, конечно, уже были известны и весь строй монастыря и все монастырские “службы”; наконец, в его лице игумен и братия приветствовали и “любили” принесенное им образование и литературный талант» [36] .
35
Присёлков М. Д. Нестор Летописец: Опыт историко-литературной характеристики. С. 34–36.
36
Присёлков М. Д. Нестор Летописец: Опыт историко-литературной характеристики. С. 37–38.