Несущий Ночь
Шрифт:
— Благодарю за предложение, губернатор, но я останусь здесь на тот случай, если арбитры всё-таки узнают что-нибудь ценное и понадобится срочно сообщить вам об этом.
Перед тем как остаться в обществе Барзано и Кортео, губернатор Шонаи положила руку на плечо Панды и слабо улыбнулась ему:
— Ты хороший человек, Алмерз. Спасибо.
Поклонившись, Алмерз Чанда продолжил наблюдать за допросом девушки.
— Итак, у вас уже был опыт в подобных делах, эксперт Барзано? — спросил Лиланд Кортео, вновь набивая свою трубку.
Барзано сел, поджав под себя ноги, на свою
— Да, мистер Кортео. Я побывал во множестве самых различных мест и имел дело с огромным количеством людей, полагавших, что они неподвластны законам Императора.
— И вы убеждали их в обратном? — вставила Микола Шонаи.
— Разумеется, — улыбнулся Барзано.
— И чем вы завершите свою миссию на Павонисе, когда получите то, за чем прибыли?
Вопрос был задан как бы между прочим, но Барзано почувствовал всю его серьёзность. Он хотел было солгать губернатору, но решил, что она заслуживает того, чтобы знать правду:
— По всей вероятности, вы будете отстранены от управления этим миром. Неудача в ведении дел на планете Империи — это преступление, а ваш режим здесь вряд ли можно считать успешным. Или вы не согласны с этим?
Лицо Кортео покраснело от гнева после столь откровенного ответа Барзано, и он со стуком опустил свой стакан на стол эксперта.
— А теперь послушайте, чёрт побери! Возможно, вы действительно большой профессионал по улаживанию конфликтов, возможно, даже лучший из всех, что есть на Терре. Но права так разговаривать с имперским командующим вам никто не давал.
— Нет, Лиланд, у него есть все права, — прошептала Шонаи. — И в конце концов, он действительно прав. Я потерпела неудачу, я позволила маленьким проблемам перерасти в большие и пыталась скрыть то, что продолжалось слишком долго. Возможно, мы все заслужили того, чтобы нас заменили.
Барзано наклонился вперёд, поставив стакан перед собой и уперев локти в колени:
— Может быть, но я ещё не решил. В конце концов, кого поставить на ваше место? Баллиона Варле? Вендаре Талуна? Тарина Хонана? Я так не думаю, дорогой губернатор. Нет, давайте пока оставим разговор о вашей отставке и сосредоточимся на проблемах более насущных.
— И что это за проблемы? — проворчал Кортео, все ещё вне себя от прямоты Барзано.
— У меня есть подозрение, что на этой планете люди сотрудничают с эльдарами, используя их пиратские рейды для прикрытия каких-то своих тайных дел, а противоречия на Павонисе они раздувают с одной-единственной целью: отвлечь внимание от своей главной деятельности, — объяснил Барзано, опершись о стену.
И губернатор, и Кортео лишились дара речи. Мысль о том, что проблемы планеты были организованы намеренно, потрясла их, и они не знали, что на это и ответить.
— Я не верю, что события, которые здесь происходили до моего приезда и продолжают происходить теперь, не имеют связи. Слишком много совпадений, а я в совпадения не верю.
— Но кто? — в конце концов произнесла Шонаи.
Барзано неопределённо пожал плечами:
— Пока не знаю. Но надеюсь, что скоро
нам удастся это выяснить, ибо, боюсь, цепь событий приблизилась уже к критической точке.— Как следует вас понимать, эксперт?
— А так и понимать, мой дорогой губернатор: все вот-вот взорвётся.
В укромном коридоре Имперского дворца в тёмном воздухе затрепетало мерцающее пятнышко света. Оно раскачивалось, словно крошечный шарик, попавший в лёгкий, восходящий воздушный поток. Постепенно это пятнышко стало увеличиваться, лениво кружась по спирали и отбрасывая в стороны фиолетовые отблески. Ткань воздуха, казалось, растягивается, как шёлковое полотно, которое невидимые глазу силы настойчиво тянут к свету.
Хрустальные подсвечники под потолком внезапно взорвались, когда из уже изрядно увеличившегося светового пятна раздался тихий стон. Даже скорее не стон, а журчащий и дрожащий звук, в котором сплелись и непристойная похоть, и вечная жажда. Вдруг внутри этого загадочного пятна начали формироваться четыре тёмные точки. Они изгибались, стремительно разрастаясь, подобно раковым опухолям, в сердце света. Эти «опухоли» следовали за извивающимся по спирали световым пятном, и при этом их желеобразные тела постепенно твердели, становясь все отчётливее в общей сияющей массе.
Покрытые плёночной оболочкой быстро твердеющие тела проталкивались сквозь свет, издавая тихий, но от этого не менее омерзительный скрежет. В коридоре Имперского дворца зарождалось что-то тёмное и страшное.
С мучительным пронзительным визгом ткань реальности прорвалась, и четыре лилово-красных тела шмякнулись о каменный пол, а породившая их светящаяся матка, закрутившись в спираль, исчезла с невероятной скоростью, и коридор вновь погрузился в полумрак.
Четыре поблёскивающих тела на протяжении нескольких секунд лежали на полу, содрогаясь в послеродовых конвульсиях, а затем, сбросив с себя оболочки, явили миру длинные изгибающиеся ноги, ядовитые шипы, вздувшиеся стальными мышцами руки и пасти, полные клыков.
Твари синхронно принюхались к воздуху — существование этих монстров было подчинено одному-единственному повелению их владычицы.
Повелению убить жертву.
Солдаты Корнер и Тарнин медленно вышагивали по тёмному коридору, держа лазганы на изготовку. Здесь внизу определённо что-то было. Корнер услышал какой-то странный подозрительный шум и сообщил на пост охраны, что они отправились посмотреть, что же там такое происходит.
Тарнин первым заметил разбитые светильники и, услышав хруст стекла под ногами, решил взять инициативу на себя.
В нескольких шагах впереди него как будто подрагивала лужица пролитого масла.
Не поворачиваясь, он прошептал:
— Корнер, дай мне свой фонарь, — и протянул за ним руку.
Включив фонарь, он направил его яркий луч вперёд, но так и не успел ничего разглядеть — всё произошло слишком быстро.
Гибкое тело бросилось на него из темноты и одним движением огромных когтистых лап вспороло тело солдата, словно пуховую подушку. Двадцатисантиметровые когти разорвали надвое его тело, а массивные челюсти сокрушили череп.