Несвершенное

— Клево, — сказал Джаред. — Думаю, теперь я крутой. Очень. И ты обязательно должна гулять со мной.

Кэми рассмеялась. Она нерешительно прислонилась к стене, наблюдая за ним, за его линберновским профилем на фоне золотого камня и летнего неба. Она не знала, пришло ли время действовать.

— Я всегда думал, что ты не сможешь полюбить меня, — признался Джаред. В его голосе не было эмоций, никакой жалости к себе. Это была просто констатация факта. — По-настоящему. Во плоти. Никто и не любил меня, кроме тебя, все это время, но ты была воображаемым другом. Я думал, что кто-то настоящий не сможет меня любить, а потом оказалось, что ты существуешь взаправду, а я продолжал думать, как раньше. Я обиделся на тебя из-за того, что ты не влюбилась в меня, и я пытался принять твою невлюбленность в меня, и мне так жаль, что я причинил тебе боль. Я и сам не предполагал, что могу так. Я не хочу снова причинить тебе боль. Я смогу принять, что ты не любишь меня, но мне нужно сказать тебе о своих чувствах. Я хочу любить тебя, и хочу, чтобы ты любила меня. И я пришел узнать, возможно ли это.

Джаред помедлил, колеблясь, будто надеясь на ответ, но когда того не последовало, он отчаянно продолжил:

— Как-то я сказал, что моя квинтэссенция счастья — это всегда быть с тобой, и это так. Я всегда думал и буду думать, что ты источник всего. Для меня. Солнце восходит и садится ради тебя. Ты всему придаешь смысл. Я люблю тебя и не могу представить себя влюбленным в кого-нибудь другого. Тогда я бы и сам был кем-нибудь другим. Твое имя было первым словом любви, которое я узнал. — Он умолк, сжал челюсть. Он выглядел расстроенным, видимо, из-за ощущения собственного бессилия. — Я не хочу говорить, как Роб, что ты, дескать, мне должна что-то, потому что я тебя люблю, или, что другие женщины ничто, потому что я их не люблю. Любовь — это же не какой-то там долг. Я не это хочу сказать.

— Знаю, — сказала Кэми. — Ты всегда считал Холли классной.

— Она классная, — сказал Джаред. — И красивая. Для меня она как звезда, нечто яркое и прекрасное из другого мира. Она чужое солнце. Как и другие девушки для меня. Но ты — мое солнце.

Это было замечательное сравнение.

— Твой метод ухаживания, выстроен на высокомерии и ненависти к себе, а потом ты мне еще и сообщаешь, что красивые девушки весьма уникальны, — сказала Кэми. — Мне нравится. Правда, я не знаю, что это говорит обо мне.

— Тебе нравится? — спросил Джаред застенчиво глядя на нее.

— Я рада, что ты сказал мне правду.

— Только это и было моим намерением, — спешно сказал Джаред. — Я ничего не жду от тебя. Вот, что я пытаюсь сказать. Ты нужна мне, но это не означает, что ты обязана давать мне что-то, если не хочешь. Достаточно того, что ты существуешь в этом мире.

— Я рада, что ты сказал мне правду, — повторила Кэми. — Потому что теперь мне есть, что сказать тебе.

Кэми отстранилась от стены и заглянула ему в глаза, в светлые глаза, похожие на зеркальные озера.

Она не только беспокоилась, что он не любит ее так, как она хотела его. Она не только любила и желала его. Она потратила так много времени, беспокоясь о том, чтобы принять любовь, становясь частью всей любовной истории, каким-то образом поймавшей ее в ловушку, изменившей ее, превратившей в кого-то слабого, в человека, которым она не хотела быть. Теперь она поняла, что была узколобой, рассматривая любовные истории, как нечто незначительное, опасаясь, что сама станет таковой, если будет частью подобной истории. Она всегда считала, что должна сдерживать себя, но теперь обнаружила, что не хочет больше ничем себя ограничивать. Она хотела быть именно тем, кем была, и никем иным, даже той, прежней, прозябавшей во тьме заблуждений. Она много думала в последнее время о том, чтоб сделать все истории любви своими и рассказать их по-своему.

Он сказал ей все, что она надеялась услышать. Она не была уверена в чувствах Джареда, хотя очень на это надеялась, потому что Эш полюбил ее, когда был связан с Джаредом, не до и не после. Но то, что происходило между ними, было сложным и зачастую болезненным и… бесценным, страшно рискованным. И она долго не знала, как назвать это.

Она не была ни в чем уверена, но надеялась и строила планы. Она планировала это. Она попросила Эша помочь ей провести их последние мгновения магической связи за выстраиванием барьера, самого высокого и крепкого из когда-либо ею построенных, чтобы скрыть связь, которую они так и не разорвали.

Кэми использовала последний барьер, чтобы обрушить его. Она почувствовала, как связь между ними замерцала, оживая, словно проснулся и ожил лес.

На мгновение небо перевернулось, они упали в синеву. Золото Котсуолдского камня обнимало их, Кэми повернулась синхронно с движениями Джареда. Она чувствовала его радость, проходящую через нее, подобно речному потоку, несущемуся по выжженной земле, возвращающему все к жизни. Она почувствовала свою талию под его руками, как и он, и одновременно наслаждалась ощущением его рук на своем теле, тем, как они двигались, скользя, по ее спине. Он наклонился и поцеловал ее, и она ощутила его тоску и желание, и знала, что он почувствовал в ней то же самое. Кэми знала, где кончались ее чувства, а где — Джареда, и, будучи связанными, они могли разделить это, а это означало, что они могли пройти чудесный путь и встретиться на середине, оказаться близко-близко, как иные не захотели бы, или не посмели, так близко, насколько это было возможно для них.

— Так значит… — И все же, даже после всего этого, он волновался, едва смея поверить. — Ты меня любишь?

Кэми запрокинула голову и рассмеялась, и почувствовала, как ее смех откликнулся в его теле, возвращаясь к ней восторгом. Солнце висело над ними, как молчаливый колокол, сияющий в небе. Она открыла свои мысли и позволила ему увидеть все это, историю ее любви в алых и золотых тонах, лежащую перед ним как на ладони.

Кэми сказала: «Прочти мои мысли».

Сноски и примечания

[1] Препараты, снижающие кислотность в желудке.

[2] Инбридинг — скрещивание близкородственных форм в пределах одной популяции организмов. Термин «инбридинг» обычно используется в отношении животных, а для растений более распространен термин «инцухт».

[3] Kintsugi — японская традиция склеивания разбитой посуды при помощи клея и золотой пудры, прекрасно вписывается в японскую эстетику ваби-саби. Ее суть в том, что найти красоту можно и в объектах, далеких от совершенства. В данном случае, превратить изъян в главное достоинство.

[4] Инбридинг — это целенаправленное скрещивание близкородственных форм растений, животных, людей с целью накопления в генотипе определенных аллелей гена, несущих нужный признак.

[5] Имеется в виду булавку и кольцо, которые вручаются вместе с дипломом, после окончания средней школы, колледжа или университета.

[6] Игра слов, в английском влюбиться — fall in love — упасть в любовь.

[7] Игра слов — hoe (англ.) имеет перевод — мотыга, тяпка, а в сленговом варианте — баба.

[8] «Мельмот Скиталец» (англ. Melmoth the Wanderer) — самое известное произведение Ч.Р. Метьюрина (1782–1824), английского писателя ирландского происхождения. Характерный образчик позднего готического жанра эпохи байронизма. Сам Метьюрин обозначил жанр произведения как сказка: англ. «a tale» указано в подзаголовке на обложке книги. Однако в России, начиная с первого издания (1833 год), этот подзаголовок опускают.

[9] Настольная игра «Змеи и лестницы».

[10] Утагава Хиросигэ (; 1797–1858) — японский художник-график, представитель направления укие-э, мастер цветной ксилографии. Автор не менее чем 5400 гравюр. В лирических камерных пейзажах с жанровыми мотивами (цикл 53 станции Токайдо, 1833–1834) передавал зыбкие состояния природы, атмосферные эффекты снега и тумана. Работал под псевдонимом Андо Хиросигэ.